"Снести четыре пятиэтажки и построить 30-этажную башню": калининградцы — о прошлом и будущем хрущёвок

Немалая часть Калининграда застроена хрущёвками. Когда-то они стали настоящим спасением для тех, кто ютился в общежитиях и коммуналках. "Клопс" вспомнил, как жилось горожанам в панельных пятиэтажках, и поинтересовался, насколько сейчас востребованы квартиры в них и стоит ли ликвидировать такое жильё как класс. Хрущёвка как память о детстве: фашисты из дыры Александр Адерихин, журналист: "1969 год. Мне семь лет. Отцу, инженеру "Калининградэнерго", дали квартиру. До этого мы впятером жили в двух комнатах блочного дома на Каменном валу, ныне это улица Галицкого. Я не помню, чтобы тогда употребляли слово "хрущёвка". У нас в семье говорили просто — "новый дом". Он стоял на улице Курсантской, позже её переименуют в Рокоссовского. Впервые нашу хрущёвку мне и старшему брату показал отец. Во дворе уже стояли две песочницы и деревянная детская горка, а новая трёхкомнатная квартира показалась огромной. А ещё у нас были балкон и подвал. Наш дом строили солдаты из стройбата. Строили плохо. Отец ругался, разглядывая плитку на полу в ванной. В доме жило много сотрудников "Калининградэнерго": рабочие, инженеры, техники. Все друг друга знали. В одном подъезде селились и начальник отдела, и кочегар с какой-то подстанции. Тогда мы не особо обращали внимание на социальный статус отцов. Честно говоря, мы вообще не знали, что это такое. Но социальное разделение всё же существовало: в нашей квартире был паркет, а в квартире кочегара этажом ниже — бетонные крашеные полы. В хрущёвках была хорошая слышимость. Или плохая звукоизоляция. Даже не прикладывая ухо к стене, можно было слушать соседское радио или телевизор. Некоторое время я был уверен, что "плохая изоляция" — это когда дядя Саша, живший прямо под нами, пришёл домой после рюмки-другой и ругается со своей супругой Антониной. Все в подъезде знали, что в квартире номер такой-то поссорились из-за тёщи муж и жена, что Ирина ждёт ребёнка "без мужа", а вежливый восьмиклассник Саша из одиннадцатой ворует у отца сигареты. В первое время во дворе жильцы проводили субботники: сажали деревья, кусты, а один раз из гранитных плит со старого немецкого тротуара сделали дорожку. И по ней ходят до сих пор. Так удобно. Один раз у нас в ванной лопнула труба с горячей водой. Лопнула подло: ночью и как-то тихо. Я проснулся от крика — отец хотел встать по своим делам, опустил ноги в тапки, а там в горячей воде плавает ковёр. Ликвидировать аварию помогал весь подъезд. В том числе и те, кто жил над нами, хотя их мы залить никак не могли. Окна нашей квартиры выходили на развалки старого немецкого дома, разнесённого войной. Развалка располагалась метрах в ста от нашей хрущёвки. За ней — чудом выживший микрорайончик Кёнигсберга: несколько нелепых, вытянутых в высоту многоэтажек, одна из которых прижалась к зданию бассейна ДКБФ — бывшей немецкой "Палестры Альбертины", спортивного центра Кёнигсбергского университета. Во внутренний двор бассейна вела арка. После (или во время) войны примыкавший к палестре дом разрушился. И получилась странная архитектурная картинка: арка, ведущая во внутренний двор, есть, а его самого нет. В этих немецких домах снимался военный фильм. Мы с братом наблюдали за съёмками из окон нашей хрущёвки. Представляете: старые здания, среди них спасаются от наших фашисты, а рядом со всей этой "машиной времени" — новая хрущёвка. "Фашисты" с "нашими" бегали курить под её стенами. Во дворе, метрах в десяти от нашего подъезда, в начале семидесятых решили установить металлические качели. Для опорных столбов взрослые выкопали две ямы. Точнее, продолбили их ломом в грунте, перемешанном с обломками красного кирпича. И когда кто-то ударил посильнее, земля провалилась. Посветили в нутро образовавшейся дыры спичками. Выложенные кирпичом стены уходили в темноту... Взрослые ушли обедать. Новость о "дыре" быстро расползлась по квартирам. Мальчишки постарше даже в эту дыру слазили и рассказали, что по подземному ходу дошли до Северного вокзала. Они готовы были идти дальше. Но один из них, отпетый хулиган, увидел... эсэсовцев с автоматами и ящики со свастикой. Пацаны вернулись. Выслушав эту историю, мы, малышня, набрали кирпичей и расселись вокруг "чёрной дыры". Идея была проста: если в наш двор из дыры полезут фашисты, то мы забросаем их кирпичами. Мы готовы были драться за свой двор. И за свою хрущёвку. Тем более с фашистами. Взрослые забетонировали "чёрную дыру" и поставили качели. Не так интересно, как битва с фашистами, но тоже неплохо. В хрущёвке на нынешней улице Рокоссовского прошла значительная часть моей жизни. Было всё: трагическое, комическое, драматическое. Я понимаю, что хрущёвки себя изжили, что с точки зрения архитектуры они ужасны. И что рано или поздно снесут ядовито-зелёный дом на Рокоссовского, 1–7, и срубят старый тополь высотой этажей в шесть, посаженный ещё моим отцом. И вот тогда мне будет грустно". Хрущёвка как объект недвижимости: жизнь без воды и доступный ренессанс Анастасия Кондратьева, шеф-редактор портала "Клопс": "В начале 1970-х моим родителям дали "двушку" со смежными комнатами в хрущёвке на улице Чекистов — этот район позднее получил название Микраш. Он и сейчас густо утыкан типовыми пятиэтажками. Квартира мне, выросшей в университетской общаге, казалась прекрасной. Она и была такой — уютной, светлой, открытой для друзей. Но у неё имелся серьёзный изъян: на нашем пятом этаже никогда не было воды. В микрашовских хрущёвках не предусматривалась подкачка, поэтому утром и вечером, когда соседи принимали душ, мы довольствовались тоненькой струйкой или грустно слушали шипение из крана. Почётное место в нашем хозяйстве занимало эмалированное ведро, с которым мы ходили побираться к соседям снизу. Через много лет мы выставили квартиру на продажу. Покупатели, как назло, приходили именно в тот момент, когда в трубах не было ни капли. Наслышанные об этой микрашовской проблеме, покупатели крутили вентили, подставляли ладошки под краны и качали головой. Цену нам пришлось существенно снизить, и в нашу хрущёбу заехали очередные непритязательные владельцы, которым удалось наскрести денег на самое доступное по тем временам жильё. В качестве бонуса им достался "шкаф-купе", собственноручно сооружённый из фанеры, и такая же самодельная "встроенная кухня" из каких-то деревяшек". Лариса Шуляк, генеральный директор агентства недвижимости "Эрвин": "На калининградском рынке недвижимости хрущёвки предлагают всегда. Сегодня катастрофически подешевели трёхкомнатные квартиры. Ещё не так давно любая такая "трёшка" в центре без проблем разменивалась на две однокомнатные. Сегодня это невозможно в принципе. В лучшем случае три комнаты в панельном или блочном доме типовой советской постройки можно поменять на две гостинки. Сегодня на Ленинском проспекте через наше агентство продаются две трёхкомнатные хрущёвки. Ещё не так давно цена такого жилья составляла два миллиона рублей, сегодня их выставили уже за 1,9 миллиона, но желающих по-прежнему нет. Такое жильё стоит не намного дороже, чем однокомнатные хрущёвки в центре. Двухкомнатные квартиры востребованы, но потенциальные покупатели предъявляют им больше требований. Здесь роль играет месторасположение дома и этаж. Хрущёвская "однушка" на "хорошем" этаже в центре города стоит от полутора до 1,7 миллиона. Они остаются востребованным товаром, и этому есть объяснение: двух- и однокомнатные квартиры часто покупают для последующей сдачи в аренду. К нам часто обращаются пожилые люди, которые хотели бы переехать поближе к детям. Просят нас найти им именно хрущёвку, для них такое жильё привычно. Они смотрят на эти маленькие кухни, смежные комнаты и узкие коридоры без всякого негатива". Хрущёвки как часть городского пейзажа Владислав Спирин, эксперт АНО "Калининградское бюро судебной экспертизы и оценки": "Хрущёвками принято называть жилые дома разных проектов — кирпичные, блочные и панельные. Они относились к третьей категории жилья со сроком службы 50 лет. Надо понимать, что это срок теоретический, он может быть далёк от реального. Фактически всё зависит от того, как здание эксплуатируют, от района, в котором строили, от вида фундамента.Реконструкция старых домов считается экономически выгодной, если она хотя бы на 40 процентов дешевле нового капитального строительства. Один из главных недостатков хрущёвок — повышенная теплопроводность их стен, их надо утеплять снаружи, что недёшево. Изменение фасада, как на Ленинском проспекте, не улучшило условия проживания в этих домах. На одной лестничной площадке там четыре квартиры, а надо делать две. То есть половину людей нужно переселять.Есть ещё один важный вопрос — стоимость земли. В реновации по московскому образцу этот вопрос стал главным. Как и у нас, в Калининграде, из этих домов очень сложно сделать что-то современное, а земля под ними очень дорогая. Поэтому застройщику выгоднее хрущёвку снести и построить на её месте современное здание.Я считаю, что в центре Калининграда надо строить 30-этажные дома. Но они требуют большего пространства. То есть для строительства одной башни надо снести четыре хрущёвки, переселив её жильцов в новую высотку. Она всё равно окупится. Вот так должна происходить реновация". В 2019 году в центре Калининграда продолжат реставрировать хрущёвки. По мнению экс-мэра города, ныне депутата Госдумы Александра Ярошука, Калининграду срочно нужна программа реновации, пятиэтажкам в центре осталось пять-десять лет.