Злые духи и тайна золотых часов

Комплекс защитников дома удэгейского шаманаЭкспонат попал в музейную коллекцию еще в 1911 году, а подробности о его создании и первоначальных функциях неизвестны до сих пор. Деревянные статуи, или иначе сэвэны, были призваны защищать шаманский дом от злых духов.Главного сэвэна, расположенного в центре комплекса, зовут Мангни, что переводится как «сверхчеловек». Обороняться от враждебных сил Мангни и его помощникам Ни помогали мечи и копья, выструганные на головах и в руках статуй. Особую силу сэвэнам придавали изображения священного для всего пантеона коренных народов Приамурья животного — лягушки. В своих заметках Владимир Арсеньев, обнаруживший этот комплекс и доставивший его в музей, также указывает предназначение пней Накасэ, расположенных по бокам от статуй. На их головы шаман клал пищу для своих защитников, и, пока шло пиршество, Накасэ временно вставали на стражу дома. «Этот экспонат — оригинал, построенный руками удэгейского шамана более 120 лет назад. На одном из снимков, сделанных Арсеньевым во время экспедиции, этот комплекс изображён как раз около дома того самого шамана», — говорит главный научный сотрудник отдела этнографии Виктория Малакшанова.Представители коренных народов Приамурья утверждают, что комплекс сэвэнов до сих пор обладает особой силой. Для них деревянные статуи представляют собой вместилище духов, к которому стоит относиться с особым уважением и осторожностью. Поэтому на головах пней Накасэ нередко можно найти дары в виде конфет или монет от посетителей.«В некоторых музеях края, где хранятся подобные ритуальные экспонаты, музейщики взяли на себя обязательство „кормить“ своих духов, — рассказывает Виктория. — Но к этому действительно надо относиться очень серьёзно, так как это касается религии и веры. Не стоит играть с такими важными вещами. У каждого музея свои традиции, но мы решили на себя такую ответственность не брать, и наших сэвэнов „кормят“ только особенные посетители». Свадебный комплект нанайской невестыЖенитьба между представителями одного рода нанайцев была строго запрещена, и при вступлении невесты в супружескую жизнь ей приходилось менять всех своих духов-защитников. День свадьбы считался переходом из-под оберега одних хранителей к другим, поэтому на время обряда невеста оставалась без защиты. Отправиться в такое опасное путешествие «налегке» она не могла, поэтому приходилось тщательно оберегать себя с помощью одеяния и оружия. Весь наряд невесты олицетворяет образ дракона. На верхнем халате вышита чешуя, воротник изготовлен в виде гривы, а в орнаменте преобладают оттенки красного — цвета огня. Исследователи считают, что по узорам, которые женщины вышивали на халате ко дню свадьбы, можно было рассказать о невесте всё: от того, к какому роду она принадлежит, до вида её деятельности.Помимо халатов, количество которых на одной невесте доходило до девяти, комплект обязательно включал в себя нарукавники и запястники. Все части тела, кроме лица и ладоней, должны были быть прикрыты для того, чтобы злые духи не смогли напасть на невесту в день свадьбы. Дополнительную защиту обеспечивали копья и мечи, которыми будущая жена обмахивалась при выходе из дома. В таком боевом снаряжении невеста садилась в свадебную лодку своего жениха и отправлялась в новую жизнь.«Предположительно наряд был изготовлен в первой половине XX века, в период, когда нанайские мастерицы ещё не утратили особую технику исполнения шва, — рассказывает Виктория. — Это высочайшее искусство, сейчас такого нигде больше не встретишь». Крайний Северо-Восток конца XIX — начала XX векаКоллекция насчитывает десятки экспонатов, среди которых костюмы, орудия охоты и промысла, предметы быта и музыкальные инструменты народов Крайнего Северо-Востока. Перед открытием выставки «Люди рассвета», при детальном осмотре всех предметов, сотрудники музея едва не оказались на пороге исторического открытия. На одном из центральных экспонатов коллекции, боевом шлеме воина-палеоазиата, были обнаружены надписи на латинице. На круглых металлических элементах, прикреплённых к шлему, можно разобрать имя короля Франции Людовика XVI. «Когда мы это увидели, мы тут же побежали к нашим реставраторам, предвкушая большое открытие, — вспоминает Виктория. — Но, к сожалению, это оказались обычные декоративные элементы, которые, скорей всего, случайным образом, как-нибудь морем, попали в руки воина, решившего просто украсить ими свой шлем. Тем не менее, как именно эти элементы оказались у него — остаётся необычной загадкой». Несмотря на то что большинство экспонатов были изготовлены более двух веков назад, Виктория утверждает, что некоторые всё ещё актуальны. Так, современные охотники могут прибегнуть к хитрости палеоазиатских народов и во время добычи шкуры морских животных использовать специальный скребок. Он представляет собой деревянную палку с когтями нерпы на конце. Весной, когда тюлени и моржи выходят на лежбища, охотники надевали на себя шкуры животных и пытались как можно незаметнее подкрасться к своей добыче. Если животные начинали что-то подозревать, охотник проводил по льдине скребком с когтями, выдавая себя за нерпу. Благодаря таким практичным хитростям, продуманным на протяжении веков, охотники Крайнего Северо-Востока могли прокормить себя и свои семьи. Братина Амурского казачьего полкаОна существует в единственном экземпляре, её изготовили по специальному заказу командира полка Ивана Печенкина, предположительно, в 1901—1903 годах. В Благовещенск, где на тот момент располагалось войско, работа прибыла из Санкт-Петербурга и представляла собой серебряное изделие, разработанное в технике цветной перегородчатой эмали. Таким подарком командир Печенкин хотел отметить победоносные и героические действия полка в ходе подавления Боксёрского восстания и в походе на Пекин. Каждый предмет в братине имел своё особое предназначение. Чаша с вином и 12 чарок ставились на поднос в специальные круглые медальоны. По краю каждой чарки написаны здравицы с указанием тех людей, в честь которых поднимались тосты. Первые две чарки выпивали за государя императора и за августейшего атамана всех казачьих войск, наследника-цесаревича. Остальные поднимались по убыванию за определённые чины. В медальонах, расположенных по краю подноса, можно прочитать пословицы и поговорки, характеризующие жизнь казаков того периода. К примеру, «Казак не без счастья, а Бог не без милости» или «Атаману первая чарка и первая палка». В центре написаны имена командиров Амурского казачьего полка, начиная с его основания в 1860 году.«Так как фондовые книги ведутся только с 1953 года, точно узнать, когда братина попала к нам в музей, невозможно, — говорит хранитель фонда Гродековского музея Анна Белых. — Предположительно, это произошло в 20-е годы прошлого века, потому что именно в это время на Дальнем Востоке началось расказачивание. В 1922 году войско прекратило свое существование, и, видимо за ненадобностью, волей судеб столь ценный предмет оказался в нашем музее». Часы с музыкой и подвижными фигурамиИстория их настолько таинственна, что научные исследователи до сих пор строят гипотезы на их счёт. Известно, кто передал экспонат музею, как они оказалисьу своего хозяина, но для чего именно они были изготовлены, остаётся главной тайной, и не единственной.Часы попали в музей в качестве дара приамурского генерал-губернатора Николая Линевича. Также сохранилась дарственная, в которой сказано, что они были подарены Линевичу во время подавления Боксёрского восстания и похода на Пекин. Чтобы доставить хрупкий экспонат в Хабаровск, часы разобрали, и в первоначально собранном виде их больше никто не видел. Анна предполагает, что солдат, ответственный за транспортировку и сбор часов, либо потерял некоторые детали по дороге, либо забыл, каким образом устроена сложная конструкция. В результате никому из посетителей музея так и не удалось услышать музыку, которую когда-то они издавали, а фигуры, расположенные у основания экспоната, остаются неподвижными.Свои гипотезы исследователи выдвигают и в отношении страны, из которой прибыл этот предмет. Часы подобной формы обычно изготавливались в Англии во второй половине XVIII — начале XIX века. На английское происхождение также указывают огранённое стекло, использованное в качестве украшения, и декоративные элементы, связанные с историей британских колоний: египетские сфинксы и азиатские львы. Башни, укреплённые пушками, и изображение морского флота могут также отображать военную и политическую мощь Британской империи. Однако это лишь предположение, и точное место изготовления экспоната до сих пор остаётся неизвестным. «Некоторые исследователи предполагают, что эти часы могли быть сделаны специально для китайского императора, — отмечает Анна. — Мы датируем их XVIII веком, а в 1792 году британское правительство отправило в Пекин первое в истории иностранное посольство, допущенное ко двору императора Цяньлуня. Может быть, эти часы были одним из подарков, привезённых британцами. Это, конечно, лишь предположение, но благодаря форме, убранству, богатству этих часов мы вправе настаивать на такой теории».