Дарья Саввина: "В музее я оказалась совершенно неслучайно"

Дарья, научный сотрудник музея и экскурсовод — не самая популярная профессия среди девушек. Музейная сфера — это осознанный выбор или неожиданный поворот судьбы? В музее я оказалась совершенно неслучайно. В 17-18 лет я была уверена, что моя жизнь будет связана с андеграундной музыкой — у меня музыкальное образование. Я играла на саксофоне с друзьями в группе, потом поступила на звукорежиссуру в московский филиал СПбГУКиТ, но очень быстро в ней разочаровалась. Я поняла, что звукорежиссура — занятие для мужиков с хвостиками, и всю жизнь мне придется провести за работой в подвале. Это был полный провал моих ожиданий, но в этот момент я попала на телевидение. Вы ушли на телевидение после учебы? Я делала все параллельно — училась, совмещала две работы — звукорежиссером в клубе и монтажером на государственном канале. Жизнь завертелась, все было крайне интересно, но где-то через два года я поняла, что, если ты режиссер монтажа, у тебя есть определенный потолок в профессии. Особенно, если работаешь на телевидении. Я чувствовала себя не на своем месте, уехала в Европу, а параллельно поступила в РГГУ на второе высшее образование, уже на культуролога. Фото: пресс-служба МОСГОРТУРа Как вы попали в музей А.Н. Скрябина? Во время учебы я как волонтер приходила сюда — много ребят с курса проходили здесь практику по теме Серебряного века и по музейному делу. В мемориальном музее Скрябина мне понравилась атмосфера, концепция: что есть старая часть и новая, что есть концерты, выставки и мультимедийные программы. А потом мне предложили пройти собеседование. Я пришла на должность научного сотрудника. Как только сюда устроилась, тут же попала в самый водоворот — готовилась бельгийская научная экспедиция, а у меня идеальный английский и французский, которые помогли мне внести вклад в этот международный проект. Одновременно велась подготовка к юбилейному фестивалю "100 лет притяжения", посвященному вековому юбилею музея, и все мои навыки оказались крайне полезны. Сейчас я стала "виртуальным экскурсоводом" — составляю визуальный образ музея, занимаюсь социальными сетями, их визуальным наполнением. Какой была ваша первая экскурсия? Сложности возникали или все прошло как по маслу? Я помню первую свою экскурсию на французском языке. К нам приезжала представительница из Бельгии, и для нее нужно было провести отдельную программу. И вот в процессе я забыла перевод выражения "катастрофическое сознание", которое очень хотела использовать. Я долго к нему подводила, хотела его употребить, но испугалась — вдруг оно существует только в русском языке, а во французском нет. Я сейчас скажу "катастрофическое сознание", а она как перепугается. Но я рискнула, и оказалось, что это нормальный интернациональный термин, и все хорошо. А самая массовая экскурсия, которую вы проводили? Это были школьники, подростки 14-15 лет. С этой группой надо было очень специфически себя вести, им же сложно долго удерживать внимание на чем-то одном. Я понимала, что им не очень интересно все происходящее, и нужно их постоянно шокировать. И я говорю: "Если все сейчас замолчат, то вы узнаете, где умер Скрябин… Вот тут. Или, если вы посмотрите внимательно, там есть кровь на подушке". И все такие: "Вау! Кровь на подушке!" И начинаю раскручивать эту мистическую тему. Я знаю, что это небольшое искажение, но для школьников так интересней. Мне кажется, это героический труд и подвиг — заинтересовать подростков и удержать их внимание. Специфика музея накладывает отпечаток на содержание и характер экскурсии? Безусловно, специфика влияет. У нас очень часто появляются музыканты, и с ними нужна совсем другая история — музыковедческая. Но, в то же время, есть посетители, которые далеки от музыки, и их тоже надо чем-то заинтересовать. Им может быть глубоко не интересна мебель Гюстава Бови или потрясающий рояль Скрябина. И тогда приходится рассказывать, что у композитора была очень специфическая философская система. Есть и те, кого интересуют только семейные дела композитора. У всех свои интересы. Есть у вас любимая группа посетителей? Самые любимые — это индивидуальные посетители или маленькие группы на 2-3 человека. Люди, которые не обязательно связаны с музыкой, но которые приходят сюда с каким-то своим особым интересом. Один раз в мемориальную квартиру пришел специалист по орнаменталистике и стал изучать наши обои. Все, что его интересовало, какая обивка у стульев, какие орнаменты. При том, что он просто любитель, и это не основная его деятельность. Такие люди мне очень симпатичны — у них есть какой-то свой замысел и интерес, и они приходят сюда и проводят свое маленькое научное исследование. С твоей помощью. У них есть очень четкий локус внимания, и это здорово. Сегодня, в век Интернета, экскурсовод становится не нужен. Все можно заранее прочитать и прийти уже после, чтобы посмотреть. Посещая выставку без экскурсовода, посетитель что-то теряет? Глобально, я думаю, да. За исключением, если ты не на выставке живописи, где очень четко знаешь, на что идешь. Ты обожаешь этого художника, например, Джорджо Моранди, и ты разбираешься во всех 57 розовых вазах, которые он написал. Возможно, в этом случае экскурсовод не нужен, он тебе не расскажет чего-то нового, особенно, если ты обладаешь профессиональным образованием. Но в случае мемориальных квартир или музеев, когда у тебя не может быть такого количества информации из Интернета, без экскурсовода не обойтись. Вряд ли ты знаешь цвет глаз героя музея, его представление о мире. Именно эти подробности может рассказать экскурсовод. Фото: пресс-служба МОСГОРТУРа Дарья, вы молодой сотрудник и, проработав в музее всего полгода, уже отправились представлять его на городском конкурсе профессионального мастерства. Расскажите немного о соревновании за звание "лучшего музейного работника-экскурсовода". Это было ваше желание участвовать? Да, я прошла отборочный этап внутри музея, и моя кандидатура была выбрана к участию. Странно, но я не нервничала — с семи до пятнадцати лет училась в театральной школе, поэтому выступать не боюсь. Сам конкурс включал четыре задания: два — выполненных дома, и еще два — экспромты на сцене. Домашнее задание — это нервы и беготня. Я думала, суетилась, как бы смешнее сделать — понимала, что это более развлекательный элемент, это шоу. И если к нему серьезно подходить, будет скучно. Я очень благодарна помощи коллег, что мы вместе все обсуждали. Это сплачивает коллектив в целом. С назначением Александра Ивановича Лазарева на пост директора, музей активно участвует в конкурсе, где не раз занимал призовые места. Я не первая в этом списке. В 2016 году лучшим сотрудником-экскурсоводом признали Дениса Хорова, а в 2017 призером стала Оксана Дубровина. До этого Владимир Попков и Павел Шатский удостаивались специальных призов конкурса. В этот раз подготовка была нервная, но очень веселая. Какое конкурсное задание запомнилось вам больше всего? Одно из заданий заключалось в том, чтобы провести экскурсию в экзотическом музее. Это было последнее домашнее задание. Мы выбрали музей огурца. Луховицкий музей огурца. Его уже закрыли, но, по нашему мнению, это самый экзотический музей России. Я готовила факты о нем, потом легкую графику, где, например, Екатерина Великая даровала Луховицкому огурцу звание царского огурца. В Photoshop я нарисовала у нее в руках огурец, будто она им как скипетром управляла, рядом еще горел огонь. Все было классно. А самый большой огурец проезжал у меня по Крымскому мосту. Фантазия не ограничивалась никак? Руки развязаны абсолютно — лишь бы это были настоящие факты и экскурсия. Коллеги из нашего филиала — музея русской гармоники А. Мирека, которые помогали в подготовке, мне не верили, говорили: "Что там твои факты", и каждый раз пели частушку в ответ на мои научные попытки что-то до них донести. Говорили, что нет ничего лучше, чем 100 граммов и огурчик. Так весело и готовились. В конце выступления мы нарядились в народные костюмы и под балалайку зачитали рэп на французском про огурец, который я написала сама. Вы ожидали, что станете лучшим музейным работником-экскурсоводом Москвы 2018 года? До последнего момента я не понимала, выиграю или нет. Мне все говорили, что выступление сильное, начали заранее поздравлять. Я думала, что что-то не так, да и в последний момент все могло измениться. И только когда сказали, что я выиграла, только тогда у меня начался мандраж — я не поверила. Я шла не за победой, мне было интереснее дать хороший результат. (Прим.: Дарья — третья женщина за всю историю конкурса, которая в нем победила). Как экскурсовод года какие перспективы вы видите у профессии? Если говорить об экскурсоводах, то, наверное, самое многообещающее и интересное направление — лекторская деятельность. Постепенно на материале своих экскурсий, параллельно добавляя визуальный ряд и истории, начинать проводить лекторские марафоны. Собирать для этого заинтересованную публику. Думаю, надо связываться и с Интернетом, добавлять телеграмм-каналы и пытаться сформировать круг новых "звездных лекторов", потому что это очень перспективное направление, связанное и с Интернетом, и с реальной жизнью, и с музейной деятельностью. Это касается профессии, а лично для вас? Куда идти дальше, куда расти? С учетом того, что я сейчас больше занимаюсь именно визуальными коммуникациями, я пропагандирую идеи музея через Интернет, возможностей и путей развития очень много. И планов — на много лет вперед. Например? Я хочу, чтобы у музея был хороший и качественный дизайн. Мне кажется, очень важно установить коммуникацию с молодежью именно через визуальные средства. Я хотела бы, чтобы использовались современные разработки и средства иллюстрации, чтобы технологии, которые присутствуют в нашей жизни, проникали и в музейное дело. Конечно, не Netflix, но что-то достаточно интересное, чтобы музейное дело встало на современные рельсы. Это никак не повредит историчности. Фото: пресс-служба МОСГОРТУРа А если бы можно было вернуться назад, в момент, когда вы сделали выбор в пользу музея, вы бы что-то поменяли? Нет, я бы все равно пришла в музей. Что сегодня значит музей для вас? Музей — это вызов. Вызов самой себе. Вызов, с одной стороны, современным устоям и рамкам, а с другой — моему окружению, которое говорит, что это сфера, в которой сложно что-то изменить в одиночку. Но всегда нужно помнить, что музей — это в первую очередь команда единомышленников. И если эта команда готова принять вызов меняющегося мира, то ты не один. Я чувствую, что я работаю именно в такой команде.