Чёрные риелторы, несчастная любовь и парфюм из помойки: пять историй калининградских бездомных

"Клопс" присоединился к проекту "Страна других. Бездомные", объявленному медиагруппой "Западая пресса". Наша задача — исследовать городскую изнанку и по возможности помочь тем, кто нуждается в помощи. На днях общественная организация "Сила людей" — та самая, что ежедневно кормит горячим супом бездомных в парке у "Акрополя" — организовала интервью нескольких калининградских бродяг. Перед этим парикмахер Елена Близнец привела в порядок их буйные головушки, а руководитель "Силы людей" Мария Шпунтенкова раздала новую одежду. Сергей Ноздрин, 55 лет, родился в Калининграде. Сергей пришёл на интервью с гражданской женой Любой, но она застенчиво потопталась в дверях и исчезла. Они с Любой погорельцы — заброшенную дачу, где они зимовали, сожрал случайный пожар вместе со всеми пожитками. Ютятся где придётся. На вопрос, почему не переберутся в ночлежку, Сергей объясняет: на проезд нужны деньги, на двоих туда и обратно разорительно. — А куда вам ездить-то? — удивляюсь я. — Вы же не работаете. — Ну как не работаю? — усмехается Сергей. — Я по мусоркам хожу, металл собираю. Продаю вещи на Баранова (теперь мы там в лесу, гоняют нас). В день можно и 200 рублей заработать, а можно и 1500. Ну как что продаю? Всё! Люди приходят и отдают вещи. А один раз я целый мешок наушников нашёл, по 150 рублей продал. Сергей вырос в общежитии на Невского. В 1966-м его отец получил хрущёвку. Сам Ноздрин 12 лет ходил в море, женился, стал отцом двоих детей. А потом семья "попросила из дома". "Пили?" — спрашиваю. "И это было, и всё было", — уклончиво отвечает Сергей. Сменив несколько мест работы и мест жительства, однажды он оказался на улице без гроша. Спал в подъездах, когда тепло — на лавочках: — Напротив могилы Канта люблю ночевать. Вечером суп раздают за "Акрополем", а есть ещё католический приход на Лесопильной, туда в полдевятого можно прийти покушать, помыться. Такой образ жизни Ноздрин ведёт с 2015 года. — Честно сказать: если бы не выпивал, может быть, и комнату снял. Возраст — 55, тяжёлую работу уже никак, а в охрану не возьмут. Как-то надо лечиться. Хочется стабильности, — признаётся Сергей. Разговор наш происходил накануне Дня святого Валентина. — Я знаю, что на днях всё это дело, — заулыбался Сергей и посмотрел в сторону дверей, где только что маячила Люба. — Прибрёл… ну, как приобрёл — нашёл шикарные духи. А что вы думаете? В мусорках всё можно найти. У меня мобильный телефон знаете какой был? Самсунг пятый. Нашёл банку красной икры вчера. Есть у бездомных любимые помойки. У новостроек всегда можно разжиться сломанной сковородкой или перегоревшим феном. — Люди, когда переезжают, старые вещи выкидывают, — поясняет Ноздрин. — А как вам "мусорная реформа"? — спрашиваю я эксперта из народа. — Хуже стало. Мусорки забиты. Неудобно — как там что-то найти? Раньше стояла кеска, а сейчас её увезли и поставили кесочку, мусор валится и остаётся на земле, — поделился наблюдениями Ноздрин. Люба и Серёжа периодически снимают комнатку у бабушки. Но бабушке надо принести бутылку, и мечтающий завязать Ноздрин вновь попадает в замкнутый порочный круг. — Самая главная проблема — бросить пить. Да, и Люба грешит… У меня есть мысль — в реабилитационный центр, чтобы посидеть, отойти. Говорят, есть где-то от наркодиспансера. Но я туда не пойду, потому что поставят на учёт, — так описывает Сергей свои туманные планы. Они с супругой — активные горожане, не пропускают бесплатные праздники, а во время ЧМ-2018 даже постояли в фан-зоне. Сергей чисто одет, в автобусе его бы приняли за обычного, чуть поддатого, работягу. Только он уже забыл, что такое автобус. Ноздрин регулярно проходит флюорографию в поликлинике — благо, сохранилась прописка. А свою внучку не видел ни разу. Только в интернете... Лариса Трудова, 34 года, родилась в Светлогорске. Миниатюрная Лариса неплохо одета, на руках — приличный маникюр, волосы аккуратно покрашены, в сумочке — косметичка. И не скажешь, что бомж со стажем. Она не боится вонючих теплушек, холода, бродячих собак и лихих людей. На вопрос, в какую точку своей жизни хотела бы вернуться, будь у неё возможность отмотать время назад, Лариса отвечает — в детство. В тот момент, когда разошлись родители: — Я росла в очень интеллигентной семье, но с самого детства была мания к воровству, тащила из дома. Мать у меня — торгаш, предприниматель. Отец был фотографом, потом открыл фирму, сейчас он держит комитет солдатских матерей. Когда мать с отцом развелись, по суду решили — я остаюсь с отцом, а брат — с матерью. Отец бросил меня у бабушки, она за мной никак не могла усмотреть, и пошла я гулевасить... Лариса рассказывает свою историю, где фигурирует брат-злодей, доведший мать до инсульта и спрятавший парализованную старушку в какой-то глухомани. Есть в Ларисиной истории и муж-рецидивист, с которым они расписались на зоне, и некий ухажёр, который бил Ларису смертным боем. — Я уехала из Светлогорска в Калининград, скиталась по подвалам. Однажды звонит мама: "Мы продаём квартиру, нужна ты, чтобы выписаться. Брат мой младший — бывший риелтор. Меня пьяную притащили в домоуправление. Помню, что в заявлении писала — выписаться оттуда и прописаться куда-то в Калининград. Потом мама мне звонила, я хотела её навестить, но не знала, где живёт. А потом я узнала, что мать умерла. Где похоронена — не знаю. Я пошла в прокуратуру насчёт квартиры, у меня там знакомая. Говорит: Лариса, там все подписи твои стоят. А брата я так и не нашла. Лариса имеет два срока, оба, как она утверждает, "за компанию": — Муж украл, опера подошли и сказали: либо кто-то из парней берёт на себя, либо срока будут лет по пять и статья другая, за групповуху. Все отказались, в итоге мне пришлось. Перед этим был условно: муж упёр часы, и опять я фигурировала. Теперь он сидит, я освободилась. Пришла к отцу, он сказал: я вам с братом квартиру оставил, вот сами и разбирайтесь. — Как маленькой, слабой женщине выжить на улице? Можно ли вообще привыкнуть к такой жизни? — Я уже много лет выживаю. И на улице, и по подвалам, по люкам. Где ночь застанет. Мама говорила: "Я за Ляльку не переживаю, она в любой ситуации найдёт выход. Я в дом ночного пребывания оформилась, всю зиму там жила, а некоторые вообще не могут привыкнуть к жизни в помещении. Есть у нас один — он 25 лет на улице, говорит: стены давят. Лариса тоже не прочь покопаться в кеске, но не ради еды, а чтобы найти "что-то интересное". — Есть такие мусорки, куда магазины просрочку выбрасывают. Так туда приезжают на машинах. Стоит женщина в норковой шубе. Я говорю: "Дайте сначала голодным людям взять". А она гребёт и коробками увозит. — Не пытались ли вы работать? — У меня регистрации пока нет. Предложили поработать в собачьем приюте, но надо ехать в Гурьевск. Я собак не боюсь, люблю их. Сейчас их стало меньше на улице. А помните, у нас Ким был, который их собирал? Я помню Кима. Как рассказала Мария Шпунтенкова, Михаил Ким переехал из центра Калининграда, где квартировал на тёплых трубах у "Акрополя", на окраину города. Живёт там тихонько, боится за собак. Константин Громов, 41 год, родился в Калининграде. У Кости хорошо поставленная речь. Он любит придать ей веса, вставляя где ни попадя "соответственно" и произнося "денежные средства" вместо "деньги". Костя живёт в доме ночного пребывания. Докладывает: "4 октября 2017 года был освобождён и направлен, потому что не имею определённого места жительства". Он семь с половиной лет отсидел по 162-й за разбой. Рассказывает: — Служил в армии. Потом восстановился в ПТУ, получил диплом матроса-моториста. Нет, в море не пошёл. Работал на Калининградском судоремзаводе. Потом так получилось, что попал в СИЗО, освободился — и опять попал в СИЗО. Случайно. Да, выпивши были. Когда половину срока отбыл, умерла мать, потом отец. После освобождения я собирался покинуть Калининград и уехать в Белоруссию с девушкой, с которой собирались обвенчаться. Хотел продать свою часть квартиры, которая нам с сестрой осталась после родителей. Дальше Костя подробно рассказывает, как потерял жильё: от момента, когда в его жизни появилась бизнесвумен из фирмы по вывозу старой мебели, которая привела директора агентства недвижимости, а та — покупательницу. — Соответственно, она (директриса — прим. авт.) сказала: если есть желание, звони — помогу с деньгами. Раз позвонил, два — 210 тысяч всего дала. А полный расчёт, говорит, будет, когда переформишь свою долю в юстиции. Подвязала, как пацана в лесу, — признаётся Костя. В юстицию он ехать не хотел, пока не получит деньги. Директриса припугнула бандитами и милицией. Отсидевший своё Константин проблем не хотел. Когда подписывал договор купли-продажи, ему подсказали: укажи там цену в 450 тысяч. Жильё меж тем оценили в миллион. — Так, мол, надо было для сестры — она первоочередной претендент на мою комнату, а мы её не курсанули, — Громов описывает юридические тонкости, в которых он разбирался весьма приблизительно. Пакет документов отправился в окошко на регистрацию сделки, а денег Косте так и не дали. — Гендиректор мне говорит: деньги в машине. Ну я и написал: получил в полном объёме, претензий не имею. Подходим к машине: "Ой, деньги, по-моему, дома. Я вечером позвоню". Дала мне 2000 рублей и уехала. Костя бродил по городу, не понимая, что произошло. Позвонил знакомой, бывшей риелторше. Та была предельно конкретна: "С ума сошёл? Иди обратно в юстицию и пиши, чтобы сделку тормознули". Костя так и сделал. "А вечером — звонок, и матом на меня: "Ты что творишь? Ну всё, ты допрыгался. Забудь про остальные деньги". Потом он вторым сроком попал в "девятку", девушка его бросила, был суд, постановивший вернуть Громову те 450 тысяч. "Приставам отдал, но там беда", — машет он рукой. Костя писал жалобы с зоны, но комнату ему не отдали, и в ней уже живёт покупательница, передавшая деньги агентству. Так Костя Громов стал бомжем. После отсидки он пошёл в УФСИН и оттуда поехал в ночлежку. В чём был — вещи ему не вернули. Планы на жизнь он не строит, выходных у него нет: "Тупо работа". Вместе с другими жителями дома ночного пребывания Константин трудится на рекультивации мусорного полигона рядом с Космой. Сергей Мирясов, 37 лет, родился в Гвардейске. Самый тихий и печальный из этой пятёрки человек с огромными глазами, в которые страшновато заглянуть. Вся его биография умещается в несколько предложений: пьющая мать, смерть родителей, армия, переезд в Калининград... — От отца мне осталась квартира, он дарственную. Я в ней жил, и друзья жили. Лариса вот тоже — Сергей кивает в сторону Ларисы Трудовой. — Выпивка… Где работал? Везде. По стройкам. Однажды друг совершил в моей квартире убийство. Я тогда бродяжничал, гулял. Что на него нашло — не знаю. Его закрыли, квартиру опечатали, а мне сказали: не возвращайся домой, иначе будешь причастен. Ну, я и не появлялся. По осени пошёл — а там уже другой замок. Старший по подъезду говорит: приходили чёрные риелторы, а живёт там какой-то, блин, парнишка. Что за парнишка — сам не знаю. В квартире остались документы Мирясова — военный билет, права. А паспорт он потерял, и сейчас общественная организация "Сила людей" помогает его восстановить. Паспорт нужен Сергею, чтобы встать на учёт в поликлинике и получать инсулин. Год назад ему поставили диагноз "диабет". Получилось это случайно. "Водочки накатил — и меня в инфекционку. Там сделали анализы. Вчера плохо себя почувствовал — слабость большая. Вызвали скорую в ДНП, в машине поставили капельницу, пару уколов сделали, пока довезли до БСМП. У меня был сахар 28, это очень много. Лечащий врач сказал: тебе надо по месту прописки в поликлинику. По какому месту прописки, если делается паспорт? С собой, правда, дали инсулина. — Но вы же понимаете, что ваша болезнь не сочетается с алкоголем? — спрашиваю. — Да, надо победить… Ну как? Больше не пить, и всё! — оживляется Сергей. — Работаете? — Сейчас я не работаю — слабость в ногах. Работа есть — капремонт подъездов, меня там возьмут, сто процентов. Он живёт на улице года полтора. Говорит: привыкаешь ко всему. — Если хочется спать — что ж поделаешь. Летом лёг под ёлку — возле катера (памятник на Московском проспекте — прим. авт.) ёлок много. А подстелить найдёшь не то что картонку — и паласы выкидывают. Не, никто не гоняет. Чемпионат когда был, я возле "Гражданпроекта" спал под липой. Полиция подходила — всё нормально, трезвый — отдыхай. Недавно Сергею повезло. Завуч одной из школ узнала историю Мирясова и через знакомых передала для него целый пакет инсулина. Александр, 32 года, родился в Черняховске. И ещё один человек пришёл ко мне на интервью — 32-летний Александр, бывший морпех и уголовник. Взгляд злой, тоскливый и ласковый одновременно — ну просто "Калина красная". Такой и в морду даст, и водки жахнет, и полюбит до гроба, и бросит играючи, закусив горькую нежным девичьим сердцем, как яблоком. С Сашей провёл сутки на улице мой коллега Иван Марков. Почитайте об этом здесь.