«Подъём» с Сергеем Доренко от 1 марта 2019 года

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Пятница. 1 марта. Здравствуй, великий город! Здравствуйте все! Это радио «Говорит Москва»! «Говорит Москва»! Анастасия Оношко, ведущая этой программы. А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Я хотел тебя напугать один раз и навсегда, мать, и вас, слушатели мои, я знаю, что вы глубоко порочные люди, порок укоренился в вас, и вы абсолютно, глубоко, фундаментально порочны. Регулярный просмотр порно ведет к бисексуальности. К бисексуальности. Когда вы смотрите регулярно порно, вы начинаете себя возгонять. Предыдущие волнения больше не волнуют вас, и вы, каждый раз возгоняясь, возгоняясь внутри этих волнений, вы ищете нового и нового опыта, порочного опыта, безусловно, за который вас осудил бы (кто у нас человек праведный?), например, равноапостольный Чаплин или кто-нибудь еще. Ну правда. Серьезно я говорю. И они так возгоняют, возгоняют, возгоняют… и потом: ну, а что, собственно говоря, бисексуальность, начинают говорить об этом. А.ОНОШКО: Да. Ну, что такого? С.ДОРЕНКО: Я не понял. Я не понял. То есть вот так. Я вывел на это признание Анастасию Оношко только что. Анастасия только что призналась. А.ОНОШКО: В чем? Я даже не знаю, что это такое. С.ДОРЕНКО: Это каминг-аут. Бисексуальность, что такое, не знаешь? А.ОНОШКО: Порно не смотрю. С.ДОРЕНКО: О-ля-ля. Хорошо. Поехали к нашим морякам. Наши моряки были пьяны, 0,84… Я считаю, что это вообще не пьянство. А.ОНОШКО: 0,86. С.ДОРЕНКО: 0,86. А.ОНОШКО: Не знаю. С.ДОРЕНКО: Ничтожно. Мне кажется, моряк из дома не выходит, он за завтраком набирает 0,86 просто чтобы открыть дверь из квартиры, чтобы выйти из квартиры, из каюты. Потому что 0,86 – это ничтожное количество выпитого. А.ОНОШКО: Наш шеститонный сухогруз… С.ДОРЕНКО: Шеститонный… А.ОНОШКО: Наверное, не шеститонный, а шеститысячетонный… С.ДОРЕНКО: Может быть, миллионотонный. А.ОНОШКО: Нет, шесть тысяч тонн. С.ДОРЕНКО: Нет, это очень мало. Конечно. Шесть тысяч тонн - это мало. Чего он везет на себе? Шесть тысяч везет на себе или водоизмещение? А.ОНОШКО: Это рыболовецкий. С.ДОРЕНКО: Рыболовецкий сухогруз – это интересно. Это значит, на корме сидит юнга и на донку что-то ловит. У нее называется рыболовецкий сухогруз. Я тебя прошу, будь точна. Он не может быть шеститысячетонный. Это ерунда. Шесть тысяч тонн – это мелочи. А.ОНОШКО: Seagrand называется. С.ДОРЕНКО: Он grand морей, совершенно верно. А.ОНОШКО: Это место, туда даже яхты не заходят. И когда он выходил, он задел еще судно прогулочное. С.ДОРЕНКО: Нет, раньше задел, за 40 минут. До того, как врезаться в мост, он врубился в какую-то яхту. Сам он отделался легким испугом, яхту повредил и потом пошел и врубился в мост. А.ОНОШКО: Да, нас это расстроит, но не остановит. Есть такой паблик маленький… С.ДОРЕНКО: Ему было дано предписание немедленно сменить курс, кстати говоря, но он не понял по-ангельски. Он говорит: ангельского языка нихт ферштеен. Нихт ферштеен, хенде хох. Гитлер капут, он ему отвечал, и шел в мост, прямо в мост. А.ОНОШКО: С кем вы были во Второй мировой войне, спросил он. С.ДОРЕНКО: 0,86 – это ничего для моряка. Моряк не может опьянеть с 0,86. 0,86 промилле в крови, мама, чтоб ты знала. А.ОНОШКО: Может, он нежный человек. С.ДОРЕНКО: Моряк, который был задействован в моем уголовном деле в 2001 году по мотоциклу, «мотоциклетное дело» мое, у этого моряка было 3,17 промилле в крови, при котором врачи констатировали, что он не мог сохранять вертикальное положение. Он и не мог, дорогая, потому что его вели два мента под руки. Если бы они его оставили, он бы упал. 3,17. Но я думаю, что в этот момент провести судно под мост он бы смог, на 3,17, потому что там не надо вертикально, можно же прилечь. А это 0,86. Он до моего моряка не дотянул еще в четыре раза. А.ОНОШКО: Но ему хватило этого, чтобы врезаться в мост автомобильный. С.ДОРЕНКО: Ерунда. А.ОНОШКО: Они включили реверс. Там чудом на самом деле не произошло громадной трагедии. С.ДОРЕНКО: «Два бокала вина», - Мих-Мих говорит. А.ОНОШКО: Он шел и останавливался уже под самым мостом, повредим пять на пять квадратных метров. С.ДОРЕНКО: Два-три бокала вина. Он нормальный человек. 0,86 – это ерунда. В Финляндии разрешено это, говорят. Я в честь наших моряков хотел бы исполнить музыку. А.ОНОШКО: Шеститысячетонник Seagrand. С.ДОРЕНКО: Про пьяных моряков, товарищи. Ирландская песня, которая воспоет подвиг наших идиотов! Музыка С.ДОРЕНКО: А зачем он бреет живот? А.ОНОШКО: Это мы не понимаем. Просто идиом каких-то, наверное, как всегда. С.ДОРЕНКО: Это наказание. Один из слушателей предполагает, что это наказание для пьяного моряка – брить его живот тупой бритвой. Слышишь, что они поют? «Подложите его в кровать к дочерью капитана». Ты видишь, что они не такие духовные, ирландцы не такие духовные как мы все-таки. Ну ладно, расскажи. А.ОНОШКО: Метров за 40 реверс включили, это видно на видео, и благодаря этому там не случилось никакого кошмара. С.ДОРЕНКО: Мама, расскажи нам, как об этом рассказывают корейцы, с удивленным лицом. Сделай, пожалуйста. А.ОНОШКО: Я посмотрела, одна публикация в новостях собирает 40-50 комментариев. Здесь полторы тысячи комментариев было. С.ДОРЕНКО: То есть люди обрадовались. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: В их скучной, собакопоедательской жизни вдруг возникли русские моряки. Прочитай мне, введи меня в контэкст. А.ОНОШКО: (по-корейски). Люди пишут типа, «не может быть»… кстати, по-корейски, давно корейский не смотрел интернет, например, «это», знаете, мы тоже по-русски иногда пишем «это» и отмечаем товарища. Там они отмечают друг друга все, многие пишут: правда ли, этого не может быть, они не верят своим глазам. С.ДОРЕНКО: Они не верят в русских моряков, товарищи. Они доведены до последней степени отчаяния последним Samsung S10+ Galaxy, они не верят в русского моряка. Русский моряк - отчетливо геройский. Вот послушай. Ты помнишь интервью русского моряка? Можно тебе дать русского моряка интервью, мать, чтоб ты представляла себе контингент. Вот послушай. - Занимался на Северном флоте. И так было прикольно, ваще, зашибись. Вот. И как бы занимался Северным флотом и вот, и как бы там три года служил. Вот как бы три года служил… три года служил и три года как бы… - Как у вас настроение сейчас? - Три года, все три года занимался трехгодовалым Северным флотом, занимался. - Все, спасибо большое. Хорошего вам дня. Хорошо отметить праздник. - Спасибо вам, то, что вы мне посоветовали такой этот… сообщение такое было. Спасибо вам то, что это… - Скажите: я люблю СибТВ. - Ну, СибТВ я люблю, это да. Спасибо вам, то, что большое и это… я люблю Северный флот и люблю я Северный флот. Спасибо вам большое. С.ДОРЕНКО: Чтоб ты понимала, что такое русский моряк. Ты должна понимать, что это. Это особая форма белковой материи. Абсолютно особая форма белковой материи. Здрасьте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я поражен всей этой историей. Очень непонятная штука. Во-первых, вахту сам капитан не несет, есть рулевой. Он тоже был пьян. С.ДОРЕНКО: Там все пьяные были, весь экипаж. Говорят корейцы. Может быть, они перепутали, может, от корейцев-то и пахло. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, это достаточно редкая история. Во-вторых, он не просто напутал район, а шел вообще в несудоходную часть моста. С.ДОРЕНКО: Да. А.ОНОШКО: А там и нет никакой судоходной части. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы меня дослушайте. Что значит, не допускают. Там мент стоит что ли? Нет, это просто закрытая для плавания зона, там, может, даже буй стоит, неважно. Получается, то, что он делал, он делал в состоянии полнейшего опьянения и сумасшествия. С.ДОРЕНКО: 0,86 – это совсем детская доза. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-вторых, откуда взялась эта цифра, что они реверс включили. А.ОНОШКО: Это видно на видео. С.ДОРЕНКО: Настя видит, как начинает отрабатывать реверс, видны волны. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То, что я видел, там спокойно малый вперед работает. Там никакого реверса. С.ДОРЕНКО: Я, честно говоря, тоже вижу, как он включает реверс, уже смяв свою антенну или что там у него. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, в чем дело, когда запускается реверс, всегда можно увидеть, что он начал работать, то есть двигается в обратную сторону, когда волна пошла вперед. С.ДОРЕНКО: Ну да. Я не вижу. Насть, ты зря. А.ОНОШКО: Я вам сейчас покажу, что я имею в виду. С.ДОРЕНКО: Вы правы. Я вижу реверс уже после того, как он заехал под мост. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Шесть тысяч тонн. Шесть тысяч тонн – вообще ерунда. А.ОНОШКО: Это нагрузка шесть тысяч тонн. С.ДОРЕНКО: Она ошиблась. А.ОНОШКО: Да я не ошиблась. Что вы говорите? С.ДОРЕНКО: Послушай меня. У меня был тунцелов лодка, моя лодка, которую я в Гибралтаре имел, когда был на телевидении, я был богатый человек. Я не помню, сколько, но, по-моему, 11 тысяч у нее водоизмещение было. Что вы мне детский сад устраиваете? Тут сухогруз. А.ОНОШКО: Водоизмещение 13200. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень похожа ситуация (я, конечно, там не был), что они просто обесточились. С.ДОРЕНКО: Как обесточены? Двигатель-то работает, реверс потом включается. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что там стоят автономные генераторы, которые дают электричество судну. Все, в общем-то, электричеством управляется. С.ДОРЕНКО: Ну да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что происходит? Стоит генератор, стоит генератор резервный, который автоматически должен запуститься. Ситуация такая, что не всегда они пускаются. С.ДОРЕНКО: Да ладно, а визуальное наблюдение? Человек же видит, куда идет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А что он сделает, если у него рулежка не работает? С.ДОРЕНКО: В смысле, приводы не работают. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. У нас на Москве-реке был случай, вез песочек теплоход и воткнулся в пассажирский теплоход. Почему? Обесточился, аварийный генератор не пошел, потерял управление. То есть тут может быть в основном техническая проблема, а не человеческая. С.ДОРЕНКО: Ну да. Он 113 на 19 метров, этот корабль. У меня 11 тонн, соответственно, было, я просто в килограммах помню. Мой тунцелов, когда я был богат, однажды я был богат, он был 11 тонн. А здесь 9672 тонны водоизмещение. Но это может быть, я согласен. Все может быть. А.ОНОШКО: Так что я ничего не путала, я из интернета взяла. С.ДОРЕНКО: Ты не путала, ты просто сказала бы, что в тоннах, если ты в тоннах или как-то даешь водоизмещение. Ну хорошо. Наши моряки все время смешат: то «Кузнецов» смешит дымами какими-то невероятными Великобританию и Францию, то теперь мы смешим, соответственно, Дальний Восток. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У нас смеха было больше, когда ГРУшный катран в скотовоз врезался. И… там же, в Сирии, десантный. А перед этим, как мы привели 9,5 или 9,8 тонн кокаина, забросили на остров на один. Как можно было капитана провезти с таким грузом, вся команда знала, весь корабль был измазан в порошке. 9,8 тонн кокаина – самая крупнейшая, буквально в этом году, по-моему. С.ДОРЕНКО: Было дело, это было, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот это были дела. А песню поставить, если можно, шведскую, «молодая Россия, наливай и пей», по-моему, «пить и гулять», шикарная песня, если бы вы ее нашли, самая лучшая. С.ДОРЕНКО: Да что-то меня это пугает. Там мата-то нет? Я начинаю пугаться. 73-73-948. Первый звонит настоящий моряк. Здрасьте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здрасьте. С.ДОРЕНКО: Вы истинный, настоящий моряк. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну практически. Я буквально вчера прилетел в Москву. У меня был достаточно длинный перелет через Атлантику, и волею случая со мной рядом оказался настоящий моряк, который летел во Владивосток. Семь часов мы с ним разговаривали о его профессии. Потому что для меня это, конечно, такая диковинная вещь была. Как раз говорили о том, что… Он говорит: я никогда не будут плавать или ходить в море с русскими экипажами, потому что они все пьют. С.ДОРЕНКО: А кого надо брать, мусульман что ли? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, он работает, я так понимаю, на какую-то международную компанию по контракту, по контракту там выезжает и объездил уже весь мир на своих сухогрузах. Я его спрашиваю: а почему другие так не могут? Он говорит: могут, но проблема в том, что не хотят учить английский язык. С.ДОРЕНКО: Не хотят. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не хотят, да. И в этом проблема и камень преткновения, чтобы устроиться нормально на нормальный корабль. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо вам огромное. А.ОНОШКО: Я не знаю, у меня в Питере есть друзья, одноклассники, которые учили, получали паспорт моряка, все нормально, ходят в загранку, с английским языком, без проблем. Есть такие. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сергей, тезка ваш, капитан теплохода действующий. С.ДОРЕНКО: Ну расскажите, как они впилились? Там что-то сломалось, один из наших слушателей говорит. Может быть, рули сломались, может быть, приводы сломались, что-то сломалось. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы говорили, кто работает у нас. Все зависит от рейтинга компании. Если компания достойная, оплата, соответственно, вовремя, достойные деньги платят, работают, соответственно, достойные люди. То есть никакой ни пьянки, ни гулянки. Как-то я подрабатывал в маленькой компании, где задержка зарплаты, не успеют заплатить, уже долг по следующему месяцу. Соответственно, и народ такой. С.ДОРЕНКО: Попроще. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Буквально собрал поговорить с народом, довести, что пить нехорошо и надо вести себя прилично, народ посидел, покивал, в этот же вечер стояли в порту, в этот же вечер полицейские привезли мне двух моряков, которых в какой-то луже нашли. С.ДОРЕНКО: А если уйти подальше, им же негде купить. Правильно? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я звоню, допустим, «кого вы направляете на судно?» «А вот, видите, проблемы со снабжением, проблемы с зарплатой, проблемы с тем, тем, тем. То есть, кого находим, того и направляем». А если компания достойная, такого совершенно нет. Основная у меня работа в достойной компании, там вообще такого вопроса даже нет. С.ДОРЕНКО: Вы видели видео этого парня, который сухогруз, 10 тысяч тонн, впилил в мост. Вот он пошел в первую голову, первое, выходя из порта, он задел яхту круизную, после этого пошел в зону, где нет мореплавания, его вообще там нет, мореплавания, там низенький этот мост, и в мост этот въезжает. Наш слушатель предположил, что у него отказали генераторы, и не было электричества на судне, движок лупил, но не было приводов, ничего. Может такое быть? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если что-то случилось, нужно принимать какие-то сразу конкретные действия, нужно бросать якоря в первую очередь. Если пароход летит под мост… То есть не было какого-то контроля. В любом случае есть кнопка аварийной остановки двигателя. Не надо под мост лететь с полным ходом вперед. По крайней мере, должна быть аварийная кнопка нажата. С.ДОРЕНКО: То есть визуально ничего не наблюдали они. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Непонятно вообще, что творилось в этой ситуации. С другой стороны, если пароход выходил из порта, должен быть лоцман. Лоцман, как правило, приходит, если смотрит, что неадекватный экипаж… В наше время это уже звонок властям, приезжают власти, уже оценивают, может пароход выходить или нет, ситуации такие возникают периодически, скажем так. С.ДОРЕНКО: 0,86 не так много. У капитана было 0,86. Это не так много, ну хорошо, три бокала вина. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В основных компаниях доза допустимости – ноль. Если хорошая компания – ноль. Голландцы, как правило, пиво разрешают. И то, что значит, разрешают? Разрешают в свободное время. На работу ты должен выйти не более 0,2, а запаха вообще никакого не должно быть, если ты перед вахтой или перед работой. Странно, почему так произошло? Даже если запах… То есть приходит лоцман… По крайней мере, это в Европе. Я не знаю, что творится в Азии. Я работаю в Европе. С.ДОРЕНКО: Хорошего вам моря, хорошей дороги каждый раз и хороших возвращений. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, спасибо. Постоянно слушаю вас и в море постоянно слушаю вас. С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное. Хорошего моря, хорошей воды. Не знаю, чего желают морякам? В общем, того, чего надо, всего хорошего вам. 9 часов 35 минут. Слушай, за пробку придется платить тысячу. Господи, а почему нельзя армейский огнемет какой-нибудь носить и расстреливать? Ты знаешь, что у нас в среду, 13-го, у нас будет Ликсутов в 10. А! Тебя не будет. А.ОНОШКО: И меня не будет. С.ДОРЕНКО: Тебя не будет, Ликсутов будет. Но ты зато слушай, конспектируй и все. Заместитель мэра города Москвы Максим Ликсутов. Его не было зимой, его не было осенью. Он последний раз, по-моему, был летом. И вот он придет 13 марта и будет рассказывать про эту пробку, про эти клетки, про эти вафли и так далее. Я постоянно сталкиваюсь с тем, что вафельщики как бы закрывают проезд. Там две-три машины выстраиваются на вафле и все, и дальше уже мы собираемся, 100, 200 машин, 300 машин, не имеет значения. Такой захлест происходит с Софийской набережной на Большой Каменный мост, они левым поворотом уходят на Большой Каменный. Там надо просто закрыть этот поворот навсегда, просто чтобы его не было. Надо Софийскую набережную сделать односторонней. Я понимаю, что Сечину будет неудобно, Сечин, наверное, привык туда ездить в Кремль, не знаю, как, а он может ездить в Кремль по другой, по Большому Москворецкому. Как-то надо сделать. Потому что это абсолютно невыносимо. Они становятся на вафле и просто стоят тупо и все. Делают такое отсутствующее лицо, как будто они наблюдают голубей, еще что-то. Мы останавливаемся, мы стоим, потом вся Болотная запружена, потом вообще все запружено, и все. А всего-то надо мне повернуть налево через их строй, в пустоту, там пусто, там никого нет. Ну это кошмар. За пробку придется платить тысячу рублей, это с сегодняшнего дня. Штрафовать будут камеры. Теперь внимание. Она будет пока что на одном перекрестке, на Садовом кольце уже работает, она с ночи работает, уже сейчас ночью она работала. Но сейчас обвешают 40 перекрестков, Большой Каменный со всех сторон тоже. Эксперты ожидают большого количества жалоб, потому что есть длинные вафельные участки, и человеку очень трудно оценить, может он на него въехать или нет. По идее он должен как бы затормозить перед вафельным участком, ну и понять, там образовалось местечко или нет. В некоторых местах это трудно. Но в нашем, кстати говоря, нетрудно совсем, поэтому можно расстреливать. Дальше. То есть ты выезжаешь на вафлю и стоишь там пять секунд в момент, когда тронулись с другого направления. Поняла? Ты, например, едешь с Софийской. Тебе надо на Большой Каменный. Значит, ты, не доезжая Большой Каменный, влево должна уйти на стрелку. Там вафельная разметка. Ты на нее выезжаешь, и тебе за это ничего. Ты там стоишь, и тебе за это ничего. Но как только включился зеленый тех, кто идет с Берсеньевской, либо тех, кто идет с Болотной, отсюда, сверху вниз, как только включился зеленый, а ты стоишь там как дура, раскорячившись, пошел счет: и один, и два, и три, и четыре, и пять. Пять секунд. Пять секунда – иди сюда, голуба, тысяча рублей. Ну это мало. Надо каждые пять секунд тысячу с них брать. Следующие пять секунд еще тысячу, следующие пять секунд еще тысячу. Понимаешь, как надо брать? Вот так надо брать. Но этого не будет. Как всегда, либерализм и потакание негодяям – вот, что царит у нас. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сереж, доброе утро. Виктор. Закон абсолютно на вымогательство рассчитан. С.ДОРЕНКО: Почему? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я буду выезжать, если даже я не виноват, все просчитал, но встал, порой под стрелку лезут так, что приходиться встать, я просто буду включать аварийку, выставлять знак и буду стоять там. Раз уже получил, буду стоять. С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. А если вафельная разметка маленькая, вот как у нас с Софийской поворот налево. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С Софийской поворот налево, там можно понять, там можно проскочить. С.ДОРЕНКО: Там короткое местечко, маленькое. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. А когда на Садовом кольце, там она порядка 40-50 метров, как та рассчитаешь? И еще стрелка справа налево поворачивать. С.ДОРЕНКО: Можно, я еще скажу, так, по-водительски, как говорится, ваши же аргументы. Ну первое, второе, а я вот останусь как дурик, а рядом со мной справа, слева полезут. Я буду стоять, а мне еще сзади будут сигналить, «чего ты стоишь, идиот?!» РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаю. Можно уже рассчитывать, что будет столько стычек с водителями. Встал – получил тысячу. С.ДОРЕНКО: Это правда. Если длинная вафля, я остановлюсь, мне сзади начнут сигналить: додик, чего ты стоишь? Правильно же? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-во, конфликтов будет, стрельбы, с битами будут выбегать. С.ДОРЕНКО: Я поеду. Или я постою, я, например, высунусь из двери, что «брат, я не могу, тут вафля», а справа, слева пойдут джигиты какие-нибудь и точно также, все пофиг. А я типа стою, я умный, я здесь отличник. Нет, так не будет. Значит, как-то надо думать. Может быть, на первых порах надо выпустить всю эту свору негодяев, которые обслуживают проезды высших должностных лиц. Может, пусть они постоят на перекрестках. Ну пусть они постоят. А.ОНОШКО: Пусть, да. С.ДОРЕНКО: Можно, я про американские Соединенные Штаты расскажу? Ну там же на Манхэттене что-нибудь чуть-чуть сложное, сразу стоит какая-то афроамериканская женщина огромных размеров, афроамериканская женщина, она тебе показывает, иди сюда, не ходи сюда, пшел вон и так далее. А.ОНОШКО: Я думаю, если афроамериканских женщин нам выписать, эффект будет намного больше. С.ДОРЕНКО: Я думаю. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Виктор, Москва. Я недавно проезжал и видел вафельную разметку, когда идешь по Якиманке в центр, сразу мы поворачиваем направо, и вафельная разметка перед улочкой с односторонним движением… С.ДОРЕНКО: Перед Полянкой. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Вот, что делать водителю? Налетать на тысячу рублей или давить пешехода, с точки зрения ваших… С.ДОРЕНКО: Давайте-ка визуализируем, чтобы ребята, кто нас слушает, тоже поняли. Мы идем с Якиманки… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Идем с Якиманки… она сворачивает направо. С.ДОРЕНКО: Направо пошла Полянка. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И там, перед этой маленькой улочкой… С.ДОРЕНКО: Остановитесь. Там несколько поворотов. Вы имеете в виду финальный, который направо, односторонний, Полянка? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я, честно говоря, не помню. Надо смотреть по карте. В принципе, я могу написать в Telegram. С.ДОРЕНКО: Я просто, чтоб ребята представляли себе, какая. Там такая получается, что либо надо проехать… Черт! То есть там вафля перед пешеходным. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот именно, вафля. Мы пытаемся заехать на эту улочку, и вафля перед пешеходным переходом. Люди там ходят постоянно. Что делать? Давить людей? Нет-нет. С.ДОРЕНКО: Давайте вернемся тогда к правилам. Правила говорят, что вы становитесь нарушителем тогда, когда вы стоите более пяти секунд в момент, когда включен зеленый другим. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда, зачем там рисовали вафлю? С.ДОРЕНКО: А я вот тоже теперь не понимаю. Я понял, для чего. Для того, чтобы тот, кто едет, автобусы, по автобусному ряду, чтобы вы им обеспечили проезд. Совершенно верно. Тогда вас будут штрафовать. Правильно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. А если там идут люди, а сзади едет автобус, что, давить людей или налетать на штраф? С.ДОРЕНКО: Вы очень правы. Абсолютно. То есть вас ставят в безвыходную фигню, абсолютно безвыходную. То есть вы должны пропустить людей и в то же время не стоять на чертовой вафле. А где же вам стоять? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Причем люди там идут постоянно. С.ДОРЕНКО: Я знаю. Я понял, о чем вы. Он прав. Ты понимаешь, в чем дело? Там вафля нарисована не потому, что там светофор или что, а потому что там идут автобусы. И ты должен как бы тогда не заезжать вообще на эту вафлю. То есть ты должен стоять, тупо перегораживая Якиманку и ждать на Якиманке, пока ни на вафле, ни на пешеходе, ни на автобусной нигде никого не будет. Ты можешь так прождать до часу ночи, но там все время кто-то есть. Тогда, что ты делаешь? Я не понимаю. Ехать на людей, типа, «шухер, пацаны, мне тут пять секунд». Я не знаю, чего делать. А? А.ОНОШКО: Не знаю. С.ДОРЕНКО: Я тоже не знаю. Ну хорошо, Ликсутов придет, спросим. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Настя, здравствуйте. Полковник. С моей точки зрения, решение о вафлях, за исключением таких вещей, как вы сейчас обсуждали, это, пожалуй, единственное правильное решение из всех, которые были за последнее время связаны с нашим дорожным движением. С.ДОРЕНКО: Обоснуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Причем правильное концептуально. То есть оно каким-то образом направлено именно на то, чтобы разгрузить перекрестки, самый основной затык. Все остальные направлены не на сокращение машин в городе, не на сокращение аварий, а исключительно на сбор денег. При этом я разговаривал с одним из наших депутатов московских, не буду называть фамилию, и задал вопрос: ребят, а вот вы не можете как депутаты внести такой законопроект, что вот стоит машина на парковке, например, у нее телефон под стеклом, и приезжают зеленые добрые крокодилы и чтобы они принимали меры о предотвращении правонарушения. То есть звонили и говорили: вы нарушаете, пять минут или десять минут, уберите. Ну профилактика предотвращения и так далее. Знаете, что мне ответили? С.ДОРЕНКО: Нет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он говорит: мы много раз такие вопросы ставили, они не хотят. У меня встали уши дыбом, даже не волосы. Законодательная власть ставит перед исполнительной вопрос, а исполнительная не хочет. С.ДОРЕНКО: Потому что это трудно описать в законе. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да легко. С.ДОРЕНКО: Нет. Я плохой. Я ставлю два телефона, три телефона, а это вообще будут телефоны булочной какой-нибудь. Они обязаны будут звонить, пока не дозвонятся. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Зачем? Один звонок – и через 15 минут эвакуируйте. С.ДОРЕНКО: Трудно прописать в законе. Ну трудно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Достаточно легко, Сергей. С.ДОРЕНКО: Есть телефоны, по которым невозможно дозвониться. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Другое дело, что возникнут сложности с исполнением. С.ДОРЕНКО: Конечно. Так это и есть. Я и вы, мы знаем телефоны, по которым трудно дозвониться. Мы его, этот телефон, по которому невозможно дозвониться, будем класть под стекло, потом говорить: эти козлы мне не позвонили. Все. Они скажут: ребят, вы чего, ребят, мы чего, должны встать, развесив уши, и звонить? Такой закон можно выполнить в деревне, где все друг друга знают. Оношко оставила, а я, например, полицейский, я приезжаю, говорю: чего это она тут, с ума сошла или что. Мне говорят: да, чего-то вышла, хватаясь за сердце. Например. В деревне. Я говорю: ну ладно, чего я буду приставать-то. И поехал. А другой раз думаю, да что-то она обнаглела совсем. Я звоню ей: Насть, чего ты здесь это самое... Она говорит: Серег, через две минуты заберу. Я: ну другое дело. В деревне такие вещи возможны, но в городе, как это описать, как это воплотить. Ну это невозможно. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Слушаю вас, закон этот новый. Вы… в детали. Я вам просто говорю, элементарные вещи. Идет поток, все идет ровно… я нормально… в потоке. Через 200-300 метров полно мест таких в Москве, там следующий перекресток или затык, или только что стукнулись. И вот этот поток, который очень законопослушный, не торопится никуда переезжать, он просто встает. Вот и все. С.ДОРЕНКО: Есть такое. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да не «есть», это постоянно. Это везде в Москве. Я езжу по Москве, знаю. Без всяких мелких частностей где-то там, на Петровке, где вы сейчас обсуждаете. Это везде так. Вот и все. С.ДОРЕНКО: Я лично вчера стоял… С Болотной выезд на Большой Каменный мост. Их как бы один, он слева от Болотной теперь сделан, а другой направо, как бы мы хотим вниз и развернуться на Якиманку, под мостом развернуться. Ребята поняли, что там стоит все вмертвую, и почесали в нашу сторону, чтобы разворачиваться внизу. То есть они идут как бы вниз, а потом там разворачиваются, массово причем, причем через сплошную и как хочешь. И там я простоял в 100 метрах от дома около 20 минут, вообще не ехал. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, еще раз, просто это доказательство того, что законы принимают люди, которые они говорят о том, чем не пользуются и не понимают абсолютно, они с этим не сталкиваются, он этой ситуации каждодневной не знают. С.ДОРЕНКО: Нам бы дожить до мотосезона. Только дожить до мотосезона скорее. Скорее! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всего доброго. С.ДОРЕНКО: Счастливо. Дожить до мотосезона, ребята. У меня по рулю ширина мотоцикла 74,5 сантиметра. Вы понимаете, что я сам шире своего мотоцикла уже. Я сажусь на мотоцикл 74,5 сантиметра. Я еще могу покачивать рулем, чтобы не задеть за зеркала, покачивать чуть-чуть туда-сюда, как бы вилять чуть-чуть рулем, и аккуратненько между всеми, ребята, никаких пробок, ничего вообще нет. Я вам больше скажу, иногда и красного света нет. Ты смотришь, а его нет. Ну на мотоцикле все проще. А.ОНОШКО: Как хорошо. С.ДОРЕНКО: А как часто нет двойных сплошных, одинарных, каких хочешь, когда ты на мотоцикле. Просто куда-то все исчезают. Дай мне этого школьника. А.ОНОШКО: Ударил стулом. С.ДОРЕНКО: Кстати говоря, вы знаете, что упал самолет, но там никто не проживал, все нормально… В смысле, все равно два трупа, это те, кто были в самолете. Школьник из Комсомольска-на-Амуре, которого раньше побила педагог, стал бить стулом другую учительницу. А почему другую? А.ОНОШКО: Потому что там больше одной учительницы в школе. С.ДОРЕНКО: Она, наверное, сочувствовала первой. Ученик школы в Комсомольске-на-Амуре, после воспитания которого непедагогическими методами на учительницу завели уголовное дело, ударил другую учительницу. Вот, почему. Он хулиган. А.ОНОШКО: Ну да. Мы думали, он хороший мальчик. На самом деле это такая большая проблема, что у нас совершенно никто… С.ДОРЕНКО: Он уже второклассник, он уже отпетый. Его надо в Сирию отправить. Серьезно тебе говорю, детей нельзя отправить в армию, это очень неправильно. Мне кажется, все армии должны состоять из детей. Они тупые, они слушаются. А.ОНОШКО: Была такая серия в Симпсонах, когда Барта и его одноклассников посадили в симулятор вертолетный, они должны были летать и бомбить все подряд, Барт случайно попал в свадьбу, причем все это под музыку делалось, современный рок. Он говорит: ой, чего-то я не туда попал. А устроители эксперимента говорят: ну, а ты знаешь, что это были настоящие люди? С.ДОРЕНКО: Ранее сообщалось, что в ноябре прошлого года учитель с 24-летним стажем из Комсомольска-на-Амуре в школьном коридоре ударила второклассника (это 8 лет мальчику) за то, что он мешал вести урок. Было возбуждено дело по статье «Истязание и неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего». Учителя отстранили от работы. Родители школы написали в защиту педагога письмо, под которым поставили подписи около 300 человек. Теперь произошло новое событие. Этот же самый ученик, тот же самый второклассник, стал бить стулом по спине учителя технологии. Учитель технологии женщина. Отказавшись выполнять ее задание, стал ее бить. А я тебе напомню, что там же, в тех же краях ученика макали лицом в унитаз, который избивал систематически тоже детей в школе. То есть там, на Дальнем Востоке… Давайте скажем, у нас тут такого не бывает. Здесь такого не бывает. У нас дети рождаются хорошие. А.ОНОШКО: У нас третьеклассницы только что подрались в школе, 67-й школе. С.ДОРЕНКО: Послушай меня, это порода, какие-то там зловредные дети. Я не понимаю. Я не пытаюсь в вас возбудить ненависть к социальным группам, но там есть какие-то нехорошие дети. У нас таких нет. Вот у меня есть две кошки, ни разу не насрали мимо лотка. Ни разу. Я их принес, когда они помещались на ладони… А.ОНОШКО: Вы не обманывайтесь по поводу кошек. Если бы вы написали песок по всей квартире, они бы делали это по всей квартире. Они туда ходят, потому что им удобно. С.ДОРЕНКО: Внимание. Это порода. Это порода благих кошек. А здесь у нас, в Москве, благие дети, они никогда ничего плохого не делают, это хорошие дети: срут, где надо, все делают, как мои кошки, и закапывать в кошачий туалет и так далее, едят, что надо. Я могу оставить на тарелке случайно суши, ролы с рыбой, никогда не прикоснутся. Ученые кошки и все. А.ОНОШКО: Вы знаете, что кошки - это облигатные хищники, которым только мясо нужно в рационе, больше ничего, даже воды они практически не пьют, потому что они жидкость из мяса на самом деле получают. С.ДОРЕНКО: Облигатные хищники… А.ОНОШКО: Да. Это значит, что они ничего больше практически не едят, кроме мяса. С.ДОРЕНКО: Значит, у меня хорошая порода кошек. А здесь, в Москве, хорошая порода детей, дети правильные. А.ОНОШКО: Потому что мы их бьем хорошим ремнем. Правильно? С.ДОРЕНКО: Никогда не бьем, не трогаем абсолютно. А.ОНОШКО: Вот в том-то и дело. С.ДОРЕНКО: Не прикасаемся. Здесь просто хорошие дети, изначально хорошие. Они уже рождены хорошими! А там бывают разные дети. Разные. А.ОНОШКО: А самые лучшие попадут в Москву, мы знаем, потом, со временем. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вот я мама такого ребенка, который сначала подвергался как бы гонениям в классе со стороны учителя, а впоследствии нам было доказано, что мы же еще и хулиганы. Учителя не регулируют отношения между детьми, и выходит такая странная ситуация, что ребенок сам должен, соответственно, своим представлением выстраивать отношения с окружающими, и заканчивается это тем, что он является правонарушителем. С.ДОРЕНКО: Вы помните свое детство? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Помню. С.ДОРЕНКО: Скажите, что детство – самая ужасная пора в жизни человека. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну неправда. С.ДОРЕНКО: Ну, конечно, да. Сначала вас атакуют всякие кори. Вы рождаетесь, вы не можете ни ходить, ни говорить, ни сказать эти ублюдкам, как они вас достали (правильно?), целый год. Потом вы начинаете ходить, говорить, на вас сыпется корь, всякая дурацкая другая, герпес, после чего вы наконец уже избавились от этих всех первых вирусов, вы идете в школу, где всякие негодяи, нужно с ними выстраивать отношения, а на год старше – это уже как полубоги. На год старше могут по башке дать и так далее. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сейчас все наоборот, сейчас младшие абсолютно отвязные, чудовищные люди. С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Но нет, детство – самое кощунственное, ужасное время в жизни человека. А.ОНОШКО: Конечно, вы правы с одной стороны. С.ДОРЕНКО: Когда я раздышался, наконец, и понял, что все клево, я могу взрослых посылать куда подальше, и мне за это ничего не будет? Я тебе скажу когда, где-то годов с шестнадцати. Наверное, годов с шестнадцати я уже посылал всех по периметру и это клево, наконец-то. Но до шестнадцати я жил в аду. До шестнадцати я жил в настоящем человеческом аду: взрослые омерзительны, сказать им ничего нельзя, надо ходить в какую-то школу, какой-то бред полный, полный бред, где зачастую учитель знает меньше тебя. А.ОНОШКО: Ну не «зачастую». С.ДОРЕНКО: Зачастую. Часто. А.ОНОШКО: Сергей, ну один такой ученик… Вот у Кати в классе есть такой мальчик. Она мне про него рассказывает очень смешно. Там у них история началась, средняя школа. Учитель говорит: реформы были проведены в конце 18 века. Начало реформ каких-нибудь, условно. Все пишут. А мальчик говорит: в 1789 году. То есть он реально все знает. С.ДОРЕНКО: В 1789 году была взята Бастилия, как ты помнишь очень хорошо, 14 июля. А.ОНОШКО: Кстати, да, это тоже. В общем, он все время договаривает за учителем, постоянно, причем на всех предметах, но особенно на гуманитарных, чем очень сильно раздражает педагогов. Очень сильно. Он не знает больше их, они сокращают материал, чтобы быстрее рассказать. С.ДОРЕНКО: Детство Шелдона, товарищи. Все, в движении. Новости С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Пятница. 1 марта. 65,79-65,80 - то, что мы видим по доллару. Мы вчера его видели на 65,90. А сейчас 74,77 еще по евро. Евро по-прежнему высокий. 67,01 по нефти, кормилице, брентице. Главная пара на старом месте – 1,1366. Я вчера до известной степени был не то, что удивлен, а приятно удивлен словам президента (приятно удивлен), он сказал, что полиция, как и все государство… Я прочитаю. «Вы видите, в каких условиях мы живем и развиваемся», - сказал Путин. Он говорил на коллегии МВД, вчера коллегия была. А.ОНОШКО: Жаловался практически. С.ДОРЕНКО: Кто? А.ОНОШКО: Путин. Ну, что у нас условия сложные. С.ДОРЕНКО: Условия у всех сложные, жизнь вообще сложная штука. А.ОНОШКО: Обложили со всех сторон. С.ДОРЕНКО: Конечно. «Вы видите, в каких условиях мы живем и развиваемся. И ответом на все внешние ограничения может быть только один эффективный – создать максимально благоприятные условия для развития экономики». А.ОНОШКО: Это вы очень смешно в Telegram написали, Сергей. С.ДОРЕНКО: «Это не ведомственная задача, она общенациональная, государственная. На сотрудниках правоохранительных органов особая ответственность, потому что именно они обличены особым доверием со стороны государства. Такой ответственности на бизнесе нет, а у вас есть. Вот об этом никогда не нужно забывать», - Владимир Путин. А.ОНОШКО: Можно, я вас процитирую? Сергей у себя в Telegram Rasstriga сегодня утром цитату дал и написал: «Представляю себя полицейским. Начинаю интенсивно думать о развитии экономики. Не знаю, с чего начать. Арестовать что ль кого?» С.ДОРЕНКО: Я говорил об этом 10 лет назад… Ты знаешь, февраль прошел, в феврале исполнилось 14 лет как я на радио. 14 лет. Мать, как быстро идет время. А.ОНОШКО: Тем уже больше, чем на телевидении или одинаково? С.ДОРЕНКО: Нет, на телевидении я был 15 лет. А.ОНОШКО: День медийного равноденствия. С.ДОРЕНКО: В следующем феврале будет равноденствие, будет 15 лет телевидения, 15 лет радио. Соответственно, будет какой-нибудь может даже выпиванский. Нет, мы как раз отметим. В феврале будет корпорат и все, в следующем феврале. А ты знаешь, что мы подарим девочкам на 8 Марта? А.ОНОШКО: Нет, конечно. Откуда мне знать? Я же девочка. С.ДОРЕНКО: Мне так хочется секрет рассказать. Нельзя, да? А.ОНОШКО: Нет. Ну, а меня не будет, например. С.ДОРЕНКО: Чего это тебя не будет? Припрись. А.ОНОШКО: Приду. С.ДОРЕНКО: Припрись в четверг, седьмого. А чего, тебе жалко? А.ОНОШКО: Нет, мне не жалко, я обязательно приеду. С.ДОРЕНКО: Ты приезжай, пожалуйста, будет такое… И еще будет такое, и еще такое. Три в одном будет… нет, не в одном, а три порознь. Черт! Я так хочу рассказать! Слушайте, невыносимо, ребят. Скажите все, абсолютно невыносимо. Готовить им чего-то прикольное, интересное и так далее – невыносимо, что нельзя никому рассказать. Я хочу раскопать ямку где-нибудь на берегу реки и рассказать, что у царя Мидаса ослиные уши. Помнишь эту историю? А.ОНОШКО: Конечно. С.ДОРЕНКО: У царя Мидаса ослиные уши. В яму шепнуть, в ил. Но нет. А.ОНОШКО: Вы детям до Нового года подарки дарите? С.ДОРЕНКО: Всегда. Потому что еще младшая находит. Она знает места в кладовке, где надо искать, и она находит. А.ОНОШКО: Безошибочно всегда. С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Нет, я не могу, я должен сказать, что мы им дарим. Нет, я не скажу. А.ОНОШКО: Не надо, а то интрига провалится. С.ДОРЕНКО: Держите меня! Держите меня! «Держите меня», - говорит блудливый муж, отправляясь куда-нибудь, в какой-нибудь поход по девкам. Что происходит с мужем, когда он идет к девкам или к любовнице? Ты знаешь, что? А.ОНОШКО: Нет. С.ДОРЕНКО: Он внутренне почти кричит: остановите меня, остановите, я еду трахаться, остановите меня. Он с надеждой смотрит на тещу. С надеждой. Она молчит. А он продолжает смотреть, и она отворачивается. Она не выносит этого взгляда и отворачивается. Тогда он начинает смотреть на жену: ну я, в общем, кхе-кхе… Она говорит: что ты закашлялся? Он говорит: ну я же вот… да… так сказать… да и, собственно… А она молчит. И что? Приходится ехать трахаться. Ты понимаешь, в чем дело? Мужчина всегда ищет способы не пойти на плохое, не делать этого, не нужно это совершенно, ни разу, это же гемор страшно, это же потом расхлебывать долгие годы. Зачем это все нужно, объясни мне. А.ОНОШКО: Не могу никак вам объяснить. С.ДОРЕНКО: Ты пытаешься остановиться, не ехать, не делать этого. Если бы тебе жена сказала в этот момент или теща, когда ты уже стоишь, ботинки надеваешь, «меня вызвали на работу, звонил Виктор Петрович, вот сейчас, когда ты была в ванной, он звонил, Виктор Петрович, надо подъехать, надо решить вопрос», и ты смотришь на нее, чтобы она тебе сказала: Сережа, стой, ша, никакого Виктора Петровича, дай я ему перезвоню. А ты такой: да не надо, я сейчас ему напишу, что не приеду. Все! Все! Но жена отворачивается. И ты чувствуешь, что ты один в мире, никому до тебя нет дела! Оношко, никому! Все от тебя отвернулись, и ты едешь к шлюхам тогда. А что тебе делать? Ты понимаешь, что ты брошенный, одинокий, один на целом свете. А.ОНОШКО: А шлюхам ты очень нужен, конечно. С.ДОРЕНКО: Шлюхам нужен. Нужен. А.ОНОШКО: Временно. Они точно так же отвернутся от вас буквально скоро. С.ДОРЕНКО: Да нужен. Потому что шлюха хочет… А.ОНОШКО: Денег. У нее брат больной же с матерью. С.ДОРЕНКО: Она хочет изменить судьбу. Она хочет выйти за тебя замуж. Шлюха, она же женщина. Она хочет выйти за тебя замуж, она хочет нежности, она хочет икебаны какой-то, она хочет сидеть в валенках, вязать и чтобы кошечка на коленях. А.ОНОШКО: Может быть, и нет. Потому что у очень многих есть возможности остановить… С.ДОРЕНКО: Чтобы не терзали ее тело все эти жирные, омерзительные, пахнущие перхотью, гадкие мужики. Она хочет уютного гнездышка, шлюха. И ты даешь ей надежду, говоришь: я женюсь на тебе. А.ОНОШКО: Это на самом деле самовнушение. Потому что, конечно, нет, они этого ничего не хотят и занимаются этим, они в любой момент могут прекратить, но они продолжают. Поэтому не обманывайтесь, что они чего-то хотят. С.ДОРЕНКО: С чего мы начали? Мы укочевали на шлюх. А.ОНОШКО: Мы начали с того, что вы решили рассказать зачем-то, что на 8 Марта будет подарено. С.ДОРЕНКО: Да! Я хочу сказать, что, когда у тебя есть секрет - это невыносимо. Невыносимо. И ты больше всего на свете хочешь рассказать об этом. Тебя мучает секрет. Меня, например, я не могу хранить секреты, мне нужно его немедленно рассказать. Потому что у меня кровь журналистская, чистокровная, чистопородная. Мне нужно моментально все вылипать. И так все происходит с мужчиной, который едет к шлюхам, то же самое, он хочет рассказать жене, чтобы она его остановила, но этого не происходит. Вот, какие вы гады, какие вы твари, ну в хорошем смысле, я сейчас никого не хочу обидеть. А.ОНОШКО: Понятно. С.ДОРЕНКО: Нет, а про полицию кто-нибудь будет говорить или мы с тобой так, пробросили? Полиция, которая займется экономикой. Ибо сказано было одним выдающимся гуманитарным деятелем, радиоведущим по совместительству, было сказано 11 лет назад мной, когда в Подольске мент, по-моему, на УАЗике толкнул какого-то ребенка на пешеходном переходе, и этот ребенок не был ментовским, каким-то другим. И я тогда сказал, что пока менты пьяные толкают на пешеходных переходах чужих детей. Настанет тот день, когда Россия, двигаясь в полицейское государство, в ментавление, достигнет тех высот, когда нельзя будет плюнуть из окна, не попав в мента, все будут менты, все до единого. Все как есть менты и все. Мать, послушай меня внимательно. Теперь мы движемся к этому счастью. Ты уже не можешь плюнуть в окно, не попав в какого-нибудь следователя Следственного комитета или фээсбэшника, или мента, или еще кого-то. Мы движемся к этому счастью. И теперь, поскольку еще менты будут отвечать за экономику, то постепенно… А потом менты в оранжевых жилетах будут двигать ломом бордюрный камень. То есть все сплошь будут менты, все сплошь. Тетка, которая убирает у меня корзину, уже сейчас полицейская, как мне представляется. Нет? А.ОНОШКО: Я тоже иногда думаю, не пора ли мне пойти в органы и вести передачу от имени вооруженных сил каких-нибудь. С.ДОРЕНКО: Уборщицы будут ментами, в оранжевых жилетах чуваки – все будут ментами, все будут подментовленные либо менты. Либо их жены, либо их тещи, либо их дяди, либо их тети, либо племянники. Все менты уже сейчас. Ты можешь сейчас найти мне хоть одного не мента? Мы вдвоем остались, одинокие. Мы здесь сидим, в башне, и под нами копошатся менты, менты, менты, как опарыши, ну в хорошем смысле. Как тебе нравится Баронов? Мне нравится Баронова? Ребят, мне нравится Баронова. Баронову несут… Вчера очень смешная фотка была, где ее несут полицейские в автозак. А.ОНОШКО: С Болотной площади фотография. С.ДОРЕНКО: Экс-помощница депутата Ильи Пономарева и куратор правозащитного проекта общественного движения «Открытая Россия» Михаила Ходорковского Мария Баронова получила должность шеф-редактора русской редакции прокремлевского телеканала Russia Today. У нас есть ее телефон? А.ОНОШКО: У меня точно нет. С.ДОРЕНКО: Ребят, кто нас слышит в ньюсруме, дайте мне телефон Марии Бароновой. Может, она еще спит, конечно. А.ОНОШКО: Навряд ли. Она уже на летучке в Russia Today. С.ДОРЕНКО: Нет. А.ОНОШКО: Она будет заниматься там какой-то темой благотворительности. Но шеф-редактор, такая, высокая позиция. С.ДОРЕНКО: Шеф-редактор, дорогая моя, это не высокая позиция, нет. Бывает младший редактор, редактор, старший редактор и шеф-редактор – это одно и тоже. А.ОНОШКО: Да? С.ДОРЕНКО: Да. Чтоб ты знала. Там шеф-редакторов как собак нерезаных. Раньше, в советское время, было так: младший редактор, редактор ты мог быть до 60 лет, если ты не вступаешь в КПСС, а если вступаешь в КПСС, можешь быть старший редактор, шеф-редактор, но надо вступить в КПСС. Сейчас не знаю, может, Баронова тоже куда-нибудь вступила. Мы сейчас ее спросим. Я просто думаю о том, не означает ли шаг Бароновой постепенное, вялое скисание оппозиции. Позвоните, пожалуйста, товарищи из оппозиции, оцените шаг Бароновой и скажите, не означает ли это вялое, постепенное сдувание оппозиции. А.ОНОШКО: Прислали нам телефон. С.ДОРЕНКО: Я наберу. Я к тому, что Баронова может быть та схема, которая называлась в Америке в свое время «как хиппи стали яппи». Они побрились, они умылись и они пошли работать в банки. Может быть, это хиппи стали яппи. А.ОНОШКО: Но мир все равно стал немного лучше тем не менее. С.ДОРЕНКО: После чего? А.ОНОШКО: После того, как они пошли работать в банки. Я бы тоже пошла в банк работать, побрившись. С.ДОРЕНКО: Может, она спит. Она ругается матом, мне кажется. Мария, здравствуйте. Это Доренко. Я звоню из эфира. Вы можете два слова сказать? М.БАРОНОВА: Здравствуйте, Сергей. С.ДОРЕНКО: Здрасьте. Слушайте, вот был такой описанный культурологический процесс, когда хиппи стали яппи. То есть их хипп-коммун Калифорнии… М.БАРОНОВА: О господи. С.ДОРЕНКО: Да. Они двинулись в банки, они побрились, умылись, надели белые рубашки и пошли в банки, блузки и так далее. Вот ваш переход в RT - это переход хиппи в яппи или что? М.БАРОНОВА: Да нет, я была яппи 8 лет. Я работала 19 лет, с момента смерти моей мамы, была менеджером по продажам химического оборудования. Поэтому обсуждать мой переход… В 20 с чем-то лет я решила, что я заработала денег, нужно помочь своей стране в том, что я считаю правильным. И потратила все заработанное на все эти прекрасные вещи. Получила много говна, простите за эфир, от дорогой оппозиции, послушала все за восемь лет про себя, ну и пошла дальше по своим делам. С.ДОРЕНКО: Можно вопрос? А вот эти слова, в них нет разочарования оппозицией? М.БАРОНОВА: Нет, у меня нет никакого разочарования никем. Я, в общем и целом, не очаровывалась. С.ДОРЕНКО: То есть вы философ такой в этом вопросе? Я абсолютно без иронии. М.БАРОНОВА: Не-не, я абсолютно философ… как бы нет, я такой… короче, понятно, какой из меня философ. Ну я столько всего видела про людей, столько всего знаю, именно поэтому я занималась тем, чем я занималась, собственно, с 2011 года. С.ДОРЕНКО: Какой ваш «маришел статус»? Я видел вас и лично, на «Эхе Москвы», по-моему, мы виделись, вы прям хорошенькая. М.БАРОНОВА: И что? С.ДОРЕНКО: А вы, может быть, занялись личной жизнью или почему изменения вдруг? М.БАРОНОВА: Какие изменения, когда? С.ДОРЕНКО: Вот эти изменения, переход на работу, могут они быть связаны с изменениями в личной жизни? М.БАРОНОВА: Ну… в личной жизни у меня… да нет. У меня много бытовухи тяжелой, личной жизни у меня нет. С.ДОРЕНКО: Я вчера разместил у себя в «телеге», как вас несут. Это, по-моему, «Медиакиллер» дал, «Баронову несут на подписание трудового договора». Менты тащат вас где, помните. Очень смешная фотка, в смысле, в контексте… М.БАРОНОВА: Да-да. ИГИЛ еще мне понравилась, «ИГИЛ взял на себя ответственность». С.ДОРЕНКО: Наша собеседница Мария Баронова сказала о террористической организации, запрещенной на территории России. М.БАРОНОВА: Ой, да, я забыла. С.ДОРЕНКО: Я должен сказать, вы не должны. Слушайте, ну вас ругает кто-нибудь из оппозиции или нет? М.БАРОНОВА: Почитайте Сергей, откройте. С.ДОРЕНКО: Ну поругивают, чуть-чуть поругивают или нет? М.БАРОНОВА: Не, ну там такое, хорошее… Нет, ничего нового-то они не сказали. Они мне все давно сказали, что меня нужно насиловать лобзиком в ухо, я тварь, и Ходорковский всем хорош, но только это… Олег Кашин вчера хорошо сказал, что Ходорковский всем хорош, но только эту тварь и гниду нанял. С.ДОРЕНКО: А, между прочим, Кашин тоже ручной. Не «тоже», «тоже» здесь неправильно… Кашин-то ручной, он летает за счет «России 1» и так далее, и так далее. М.БАРОНОВА: Ну сейчас тоже полетаю за счет России. С.ДОРЕНКО: Нет, хиппи становятся яппи. Из всего, что я вам говорил, забудьте все, кроме того, что вы хорошенькая, вы прямо уф. М.БАРОНОВА: Я сижу на игле мужского одобрения. С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха! Пересев на лицо чего там, я забыл, юридическое, на юридическое лицо. М.БАРОНОВА: Пересев с лица оппозиции, пересев на мужское лицо. С.ДОРЕНКО: Счастливо. А.ОНОШКО: Сергей, я была на рынке недавно «Фудсити», там с траков продают, с грузовиков коробками эти все фрукты. Я говорю: вот эти яблоки сколько у вас стоят? Я продавцы сплошь и рядом типа тюркского такого, на тюркских языках между собой разговаривают. С.ДОРЕНКО: Она расистка. А.ОНОШКО: Почему расистка? С.ДОРЕНКО: Она сказала «тюркский» пренебрежительно. Надо говорить, тюркского. А ты говоришь: тюркского. А.ОНОШКО: Я спрашиваю: сколько стоят яблоки, ящик? А он говорит: ты такая красавица, а яблоки у меня такие же красивые, как и ты, типа так же дешево стоят, как и ты. Я говорю: цена? Он хотел мне сделать комплимент, но это у него такая как бы форма речи. Я разулыбалась, говорю: спасибо. С.ДОРЕНКО: У меня это тоже чисто азиатское. А.ОНОШКО: Спасибо вам на добром слове, говорю я, за этот комплимент. С.ДОРЕНКО: Нет, Баронова интересная женщина. Ты слышишь ее речь? Ты слышала речь Бароновой? Ты слышала, что это независимо мыслящая, очень интересная женщина? А.ОНОШКО: Такой человек цельный, чувствуется. С.ДОРЕНКО: Что значит, цельный? Ты пытаешься ее оскорбить. Нет, она разносторонний, но не мультивалентный, нет. Разносторонний, но не мультивалентный. Каждое слово может быть оскорблением, будь осторожна со словами, дорогая. А.ОНОШКО: Ее хорошенькость не имеет вообще отношения к ее личности. С.ДОРЕНКО: Личность интересная. А.ОНОШКО: Абсолютно неважно, какая внешность у нее при этом. С.ДОРЕНКО: Независимо мыслящая, сильная. Дорогая, ты не права. Можно, я тебе про внешность скажу. Внешность несет отпечаток личности. А.ОНОШКО: Возможно, да. Наверное. Есть отвратительная внешность, человек плоховатый, плохой, гаденький… С.ДОРЕНКО: Когда мы говорим о внешности тех или иных людей, мы парадоксальным образом избегаем упоминания внешности для того, чтобы не показаться примитивными. Мы не можем ругать внешность, мы не можем хвалить внешность зачастую. Если ты хвалишь внешность, то ты обнаруживаешь в себе примитивизм мышления, «ну вот хорошенькая, ножки, все». А если ты не хвалишь, а ругаешь внешность, то ты низкий человек, потому что нельзя другого оценивать по внешности. Давай просто опрокинем это раз и навсегда. А.ОНОШКО: Конечно. С.ДОРЕНКО: Мы скажем следующее. Товарищи, внешность – это ваша внутренность. Кожа – это ваш орган. Кожа – орган. Если с каждого из вас снять кожу и взять эту кожу и где-то распластать, может быть, между телевизором и журнальным столиком положить вашу кожу, вот представьте себе, кожа - ваш орган и этот орган, он такой же, как ваша печень, как сердце, еще что-то. И эта кожа, она и есть сущностно то, она отражает вашу мимику, мимику во сне, она искорежена вашей завистью. Кожа ваша искорежена вашей завистью, изборождена вашей ненавистью, она пошла буграми от вашей ксенофобии, от пошла от человеконенавистничества какими-то прыщами. Ребята, давайте обсуждать внешность. И вот, почему. Потому что эта чертова внешность, она складывается от внутренности. Вот, в чем дело. Если ты говно внутри, мешок с говном, то ты и снаружи будешь с такой же харей. И эту харю как ни обсудить? Давайте будем вежливыми и никого не обижать, но эта харя омерзительна. В хорошем смысле. Ну правда. Что, нет? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Она согласна. Наконец-то она согласна. Поэтому, когда я говорю о Бароновой, у нее лицо тоже такое, человека, который идет, не оглядываясь и так далее. Ее хвалить будем. Почему мы не можем ее похвалить раз в жизни. А.ОНОШКО: Давайте. С.ДОРЕНКО: Она говорит прямо, она думает прямо, у нее лицо человека, который не оглядывается и так далее. Я считаю, что это хорошо. Вот мне Лена из Кунцева сейчас подтвердит, внешность, она несет твою внутренность. Со скольки лет, Лен, внешность и внутренность совпадают, уже нельзя спрятать? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, лет с сорока. Лицо – зеркало души (Эразм Роттердамский). Похвальное слово богини глупости. 500 лет назад написано. Я совершенно с ним согласна. С.ДОРЕНКО: А со мной? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тоже, естественно. С.ДОРЕНКО: Да. А я видел омерзение, как будто уксуса испила или испил, и в двадцать три, и в двадцать пять, раньше сорока. Человек как будто стакан уксуса засадил, такое лицо. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но еще не так видно. Мне очень иногда смешно, я помню, был какой-то сериал, «Агент национальной безопасности», где я его посмотрела и вдруг вижу: один алкоголик, а другой бандит. С.ДОРЕНКО: Сразу видно! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, есть у Жванецкого великолепная вещь «Трудности кино». Прочитайте, пожалуйста, в эфире. Это абсолютно точно. С.ДОРЕНКО: Спасибо огромное. 10 часов 36 минут. Я сейчас прочитаю, не кидайте в меня тапочками, эй, народ, спокойно. Прочитаю ахинею, но вы знаете, что я отношусь к этому ужасно. Всего 10 секунд рукопожатия достаточно, чтобы ДНК одного человека передалась другому и в итоге оказалась… Ты поняла, в чем дело? А.ОНОШКО: Она окажется как, ДНК? Окажется где, на эпидермисе? С.ДОРЕНКО: Будь спок. ДНК способна распространяться подобно бактериям в ходе перекрестного заражения. Был проведен эксперимент. Мама Кузнецова! Где эта мамаша, матушка, попадья Кузнецова. Попадью позовите. А.ОНОШКО: Она здесь, Сергей. С.ДОРЕНКО: Попадья, слушайте. Был проведен эксперимент, в рамках которого добровольцы обменивались рукопожатиями. Ой. Я кому только руки не жал, мать. А.ОНОШКО: Вот видите, как. И что же там? С.ДОРЕНКО: Басаеву жал руку. А.ОНОШКО: Ну и что же? С.ДОРЕНКО: Все, во мне ДНК Басаева. Я вот и чувствую иногда, иногда я что-то делаю, чувствую иногда, что я… А.ОНОШКО: Нет. Но телегония, получается, что есть. С.ДОРЕНКО: Причем секс не нужен, все мужчины в России трахаются через рукопожатие. Ужас. Кошмар, товарищи. Пожалуйста, прячьте руку в карман, две руки, две руки в два кармана. Тогда вас будут целовать. Не давайте себя целовать мужчинам. Внимание. Был проведен эксперимент, в рамках которого добровольцы обменивались рукопожатиями, а затем один из них брал в руки нож… Зачем? Почему нож? Не мог взять вилку? А.ОНОШКО: Это они эксперимент в связи с преступлениями… С.ДОРЕНКО: Да, в связи с преступлениями. В итоге в 7% случаев обладателем основной доли ДНК на ручке ножа оказывался человек, который ее не касался. То есть я тебе жму руку, а потом ты берешь в руки нож, кладешь, и все говорят: да тут ДНК Доренко, на ноже. Причем основной доли ДНК следов. Твои тоже будут, но мои как бы верхним слоем сильнее отпечатаются. А.ОНОШКО: Кошмар. То есть все, кто вышел в Америке, кто просидел 30 лет, когда ДНК-экспертизу провели, надо их обратно посадить. С.ДОРЕНКО: Посадить и расстрелять, да. Электрический стул. Все. Получалось, что ДНК попадала на ручку ножа через посредника, второго добровольца. Ученые признают, возможно, перенос ДНК происходит быстрее, чем за 10 секунд. За 10 секунд. А.ОНОШКО: Это долго. С.ДОРЕНКО: Данное открытие меняет представление об обмене генетической информацией и может внести серьезные коррективы в процесс расследования преступлений. Получается, поиск преступников по ДНК не так уж и надежен. Хорошо. А как это к телегонии относится? А.ОНОШКО: То же самое. 10 секунд достаточно, чтобы передать ДНК-информацию. А там она еще защищена же от внешнего воздействия. С.ДОРЕНКО: Да, вот именно. 10 секунд, а мы же за 10 никак не управимся. А.ОНОШКО: Но там же меняется вся эта оболочка регулярно, поэтому не знаю, сложно сказать. С.ДОРЕНКО: Какая оболочка? Чего меняется? А.ОНОШКО: Вы про телегонию говорите? С.ДОРЕНКО: Телегонию. Эта ДНК впитывается и дальше что? А.ОНОШКО: Вам что, сейчас рассказать, как устроена матка и что там происходит, с яичниками и маткой, и циклом? Я могу. С.ДОРЕНКО: Матка напоминает лицом сатану, а яичники – рога сатаны. Я знаю, я сам видел. А.ОНОШКО: Конечно, совершенно верно. С.ДОРЕНКО: В смысле, сатану я сам видел, а матку ни разу не видел. Но я знаю, те, кто видел ее, нарисовали, это и есть сатана, да, сатана с рогами. А.ОНОШКО: Да? Рассказать? С.ДОРЕНКО: Расскажи. А.ОНОШКО: Там есть эпидермис или как он называется, такой слой, который нарастает каждый месяц, спускается яйцеклетка, ждет, пока ее оплодотворят, и потом все это вместе выбрасывается раз в месяц. Цикл составляет 28 дней в среднем. С.ДОРЕНКО: Ничего не знаешь. А.ОНОШКО: Что не знаю? И потом новый слой. С.ДОРЕНКО: Куда она спускается, твоя яйцеклетка? А.ОНОШКО: Она от яичника по трубам идет в матку. С.ДОРЕНКО: Не идет она в матку. А.ОНОШКО: Куда она идет? С.ДОРЕНКО: Она оплодотворяется выше матки, а уже желтое тело идет в матку и прикрепляется к стенке матки. А.ОНОШКО: Она в любом случае не остается там. С.ДОРЕНКО: Дорогуша, ты не в курсах просто. Она не в курсах про свою матку. Боже милостивый. Она стоит в трубах. Яйцеклетка готовая идет по правой или левой, рогу сатаны, она спускается и сколько-то сантиметров не доходит, и она стоит там, кемарит, «я не такая, я жду трамвая, я не такая, мама не велела давать телефон незнакомым» и так далее. Туда приходит сперматозоид, ее оплодотворяет. А.ОНОШКО: А если не приходит, то что? С.ДОРЕНКО: Почему он не приходит? А.ОНОШКО: Она же там не стоит дальше, все равно ежемесячно происходит обновление всей этой ситуации. С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, в древности сколько менструации было у женщины? А.ОНОШКО: В смысле, что она кормила и пока она кормила, не было, потом она была беременна и так далее, тоже не было. С.ДОРЕНКО: Женщина в древности знала четыре-пять менструаций за всю свою жизнь. Я тебе отвечаю, четыре-пять за всю свою жизнь, потому что ее драли беспощадно, и она все время была беременна. Беспощадно. Она была все время беременна. Поэтому они вообще не знали, что такое менструация, в принципе. Это было, но очень редко, крайне редко. Потом желтое тело спускается в матку и прикрепляется к рыхлым оболочкам, просверливая их каким-то ужасным ногтем. А.ОНОШКО: Вы беременность описываете. А если беременность не наступает, все равно же происходит менструация. С.ДОРЕНКО: Значит, плохо устроено общество. А.ОНОШКО: Зарплата женщин в России составляет, вот сейчас Голодец говорит, 70% от зарплаты мужчин. Ну это же разве справедливо? Надо еще меньше сделать, правильно, чтобы они знали свое место. С.ДОРЕНКО: Мы должны перейти к религии. Давай перейдем к религии. А.ОНОШКО: Давайте. С.ДОРЕНКО: Теология будет всюду. В российское образование входит теология. Послушайте меня, переходим к религии от телегонии. Митрополит Илларион… Мы с тобой не сказали, куда девается эта ДНК. Я тебе пожал руку, и ДНК у тебя на руке. Но потом-то она в тебя не вживляется, она же помирает или она живет у тебя? А.ОНОШКО: Это вопрос большой. С.ДОРЕНКО: Товарищи, я жал руку таким людям, Масхадову жал руку, Басаеву жал руку, Чубайсу жал руку! А.ОНОШКО: А Путину жали? С.ДОРЕНКО: Господи! Окропить помещение! А.ОНОШКО: Путину жали после Масхадова? С.ДОРЕНКО: Да. А.ОНОШКО: Вот видите, значит, они уже братья, получается, все, люди между собой. С.ДОРЕНКО: Опаньки. А.ОНОШКО: Ладно. Короче, теологию в школу. Прекрасно. И еще там аборты как жертвы у нас Второй мировой войны. С.ДОРЕНКО: Остановись. Теология. Теология должна преподаваться у нас не только в духовных, но и светских вузах, чего не было даже в царской России. Духовные лица будут вести. Паспорта таких курсов для теологии православия, иудаизма и ислама… Кстати говоря, буддизм преподаваться не будет. Потому что теология – это видение бога, а в буддизме нет бога. Ха-ха-ха! Шах и мат, товарищи буддисты, у вас нет бога, дорогие мои, его нет, nicht. Если его нет, то чего, абсолюту молиться? Вы так, товарищи, докатитесь до философии. Это невозможно разрешить в стране, падающей в архаизацию. В стране деградирующей никто вам не позволит молиться абсолюту. Ха-ха! Правильно? Вот именно. Будет только православие, иудаизм и ислам, только авраамические религии. Информация прозвучала в первый день форума научно-образовательной теологической ассоциации, которая открылась в МГУ 28 февраля. Вчера в МГУ. Понятно, где? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: В МГУ. «Божественное - эта наука, как геометрия или химия». Божественное – это наука. Ее следует изучать. «У этой области знания большой потенциал научного развития», - заявил, открывая форум, сотрудник управления президента Российской Федерации по внутренней политике Сергей Мельников. «В будущем этот аспект будет приобретать все большее значение». Все большее значение будет приобретать божественное и все меньшее значение будет приобретать сатанинское. Сатанизм науки… Я готов преподать вам понимание, что наука есть промысел сатаны. Потому что господь сам знает, ни один волос, как вы хорошо знаете, не упадет с головы и так далее. Господь сам знает. Не надо ничего знать. Вот это знание – это от сатаны, это от сомнений. Сомнения, гнилость, бесы, овладевают бесы. Поэтому надо прекратить знать. Божественное будет занимать все большее значение в образовании в России. Это очень правильно. Очень правильно. Еще мне надо какие-нибудь воскурения все-таки вернуть. А.ОНОШКО: А жертвоприношения тоже? С.ДОРЕНКО: Воскурения какие-то дурманящие. А.ОНОШКО: Это же наши традиции, мы должны их помнить. С.ДОРЕНКО: Заходишь в храм науки, сразу обдолбанный садишься в уголок и молишься. А.ОНОШКО: Мы должны помнить, откуда мы пришли. С.ДОРЕНКО: Откуда вы пришли? А.ОНОШКО: Шаманизм и так далее, язычество тоже – все должны помнить. С.ДОРЕНКО: А вы пришли из шаманизма? А.ОНОШКО: Все пришли оттуда. С.ДОРЕНКО: Нас Господь создал, дорогая, за семь дней. Точка. На седьмое почил. Так что он создал нас перед отдыхом. В самый момент усталости. Он устал, создал нас напоследок, когда был уставший. Он разверзал твердь и хлябь, еще будучи полным сил, а потом, когда он устал, сотворил вот такую говнюшку как человек. Потом уже сказал: нет, я хочу отдохнуть. Сейчас в 41 вузе готовят бакалавров-теологов, сейчас в России 41 вуз готовит бакалавров-теолого и еще 24 – религиоведов. Разница одна… А.ОНОШКО: Теологи веруют, религиоведы – нет. С.ДОРЕНКО: Религиоведов готовят светские люди. То есть это та же хрень, вид сбоку. А теологов готовят попы. В том разница. Все, никакой разница. Один в один, копейка в копейку, только если к тебе приходит какой-то светский человек, ты будешь религиовед, если приходит поп – будешь теолог. Точка. А.ОНОШКО: Можно устраивать баттлы между ними. С.ДОРЕНКО: Между ними баттлы. Крестовые походы – был первый баттл. А.ОНОШКО: Но они там были не очень удачные все равно. С.ДОРЕНКО: Не очень удачные, значит, ты болела за крестоносцев. Они были удачные с точки зрения ассасинов. Ассасины считают, что это было удачно, потому что крестоносцев исторгли. Ассасины – убийцы, они считают, что все было удачно. Они победили в этом баттле. Ну так вот духовенство четко разделяет светское религиоведение и науку о боге. Преподавание теологии в светских учреждениях не предполагает религиозной практики, сказал Илларион, который следующий патриарх наш. Илларион, любимчик Владимира Михайловича. А.ОНОШКО: Ура, ребята, практики не будет. С.ДОРЕНКО: Практики не будет прямо на занятиях. То есть они прямо на занятиях брякаться лбом не будут. Прямо на занятиях брякаться лбом не будут. Они будут после занятий идти и брякаться лбом. А.ОНОШКО: Слушайте, ну это прекрасная возможность для людей, кто не смог на бессмысленные экономические, юридические поступать факультеты, они смогут тогда. Я помню, всегда была вот эта тема. Когда ты заканчиваешь школу, тебе надо выбрать, неприлично же не идти в вуз, ну там армия и все такое, родители будут ругаться. Все начинают думать, что делать. Обычно выбираешь, куда меньше курс. Потому что должна быть здоровая оценка собственных способностей, ты знаешь, что ты середнячок, например, или ближе к худшему, тогда ты смотришь, где маленький конкурс. Есть всегда эти факультеты. Теперь таким факультетом, скорее всего, будет теология и религиоведение, то есть туда будут брать абсолютно всех, безусловно. Это такая возможность для детей получить диплом о высшем образовании. С.ДОРЕНКО: Не всех. Знаешь, каких будут брать в особенности? Со сдвинутыми к переносице глазками. Вот есть такая разновидность людей со сдвинутыми к переносице глазками. Я когда очень пьяный был, когда был студентом, завернул в Лавру в Сергиевом Посаде. Это давно было, много лет, мне вменить уже невозможно. И украл веник. Я украл веник на память, чтобы доказать, что я был в Лавре. Мне казалось, что доказательство человека, что он был в Лавре, веник. А.ОНОШКО: Какой веник? Которым подметают? С.ДОРЕНКО: Нет-нет, когда они входили, они обметали валенки. Веник стоял у входа в религиозное училище. Когда заходишь в Лавру, там направо, направо, направо все время, и там будет религиозное училище. И там у входа стоял веник, которым они обметали валенки. Я его спер. Мне казалось, что я должен подтвердить, что я там был, показав веник. Но я был очень пьяный, Северный флот примерно. И за мной увязался один вот этот хлюпик из студентов местных, вот этих попиков, которые как куколка, из которой вылезет гусеница или наоборот, бабочка, я забыл. И он за мной увязался и шел до электрички со мной, все уговаривал меня креститься. Я помню его лицо. Глазки, сведенные к переносице, косоглазики такие. Я бы так таких всех туда отправлял, потому что, мне кажется, у них взгляд такой, иллюстрация к Достоевскому. Понимаешь, о чем я говорю? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Ладно, поехали дальше. Вот тебе про предрассудки в продолжение. Экс-глава омской ФСПП (Федеральная служба судебных приставов), бывший глава судебных приставов и бывший главный судебный пристав Омской области Владимир Витрук, обвиняемый в коррупции (вот сейчас обвиняется в коррупции, а до этого был судебным приставом), пригрозил правоохранителям порчей. Его допрашивал перец, который, кстати говоря, очень напрасно ляпнул это, потому что теперь порча неминуема. Не надо было рассказывать. Не надо такие вещи рассказывать. А.ОНОШКО: Кому рассказывать не надо? С.ДОРЕНКО: Людям. Потому что он на ха-ха принял это. Приходит глава Федеральной службы судебных приставов по Омску, а его допрашивает следователь, там… Юрий Михайлович или Михаил Юрьевич, неважно. Допрашивает. А этот ему говорит: вот ты сейчас меня к стенке ставишь, а ты знаешь, Михаил Юрьевич, я наведу тебя порчу, порчу наведу и все, в тонком слое взорву тебя мысленно просто, и ты не доживешь до 1 мая, умрешь и все. А тот вместо того, чтобы как-то решать вопрос, нагло идет и рассказывает прессе. О чем это говорит? Не доживет до 1 мая! А.ОНОШКО: Да, надо всему верить, конечно. С.ДОРЕНКО: Такие вещи разве можно выбалтывать? Значит, он пренебрег предупреждением. А.ОНОШКО: Надо было в ответ достать сиську и брызнуть молоком. С.ДОРЕНКО: Что-нибудь в этом роде. Или можно было следователю встать… А.ОНОШКО: Ему впаяют за мошенничество еще отдельно, тому, кто угрожал порчей? С.ДОРЕНКО: Кто болтает – впаяют, он умрет, не доживет до 1 мая. В ответ на заклинание о порче надо было встать, показать вот так руками и сказать: я создаю вокруг себя энергетический купол, ты не пробьешь его, ты не пробьешь, его, волшебник. А.ОНОШКО: Начать играть в этом. С.ДОРЕНКО: Конечно. Создаю купол, это прозрачный купол, но он в тонком слое равен броне ледокола «Ленин». Ты не видишь его, но ты не пробьешь его. Вот, что надо было ему сказать, чтобы его ослабить. А.ОНОШКО: Ослабить. С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. Конечно. Страна живет вот этим. Россия, 21 век, дорогая. А.ОНОШКО: Не только наша, кстати. Я, когда была в Петропавловске-Камчатском благодаря вашей командировке… С.ДОРЕНКО: Да, я отправил ее на «Фольксвагене» кататься. А.ОНОШКО: Да. Я там смотрела в гостинице телевидение. И среди прочих каналов я нашла канал, где гадалка, там она принимала звонки или что-то там, гадала, и там телефон, там можно было отправить смс, чтобы деньги списались у тебя как можно скорее. Как бы, не задав вопрос, можно просто отправить деньги. Там телефоны были не только российские, там 8-800, еще какой-то, там был Казахстан. С.ДОРЕНКО: Зависит, дорогая, где на тебя наводят порчу. Естественно. Это очень правильно. А.ОНОШКО: Там была Украина, еще ряд каких-то стран. То есть, видимо, действительно это работает. Телеканал круглые сутки, кстати, одно и то же показывает. Значит, это не только у нас, это везде. С.ДОРЕНКО: Это Россия, 21 век. Поехали дальше. Что-то у меня еще было смешное… Нет, смешного не осталось. Остался племянник Дмитрия Киселева. А.ОНОШКО: Аборты. А что этот племянник? Почему все так об этом… С.ДОРЕНКО: ЕМГ только что эвакуировали из-за сообщения о минировании, проверяют кинологи. А.ОНОШКО: МГ? С.ДОРЕНКО: ЕМГ, что это? Что за ЕМГ? Кого эвакуируют? Какая нам разница. Ребят, напишите, что такое ЕМГ, никто не знает, что это такое. Хотя подряд всех эвакуируют, так что ничего страшного. Слушай меня, племянник телеведущего Киселева остался. Мы не обсудили. Давайте обсудим, перемоем косточки группе Киселева. А.ОНОШКО: Его же уже осудили. А что он сделал? С.ДОРЕНКО: Он ничего не сделал. Дмитрий Киселев рассказал, что он повстанец. А.ОНОШКО: Какой повстанец? С.ДОРЕНКО: Дудю. Ты не смотришь. А.ОНОШКО: Я смотрю Дудя, но до Киселева я не дошла еще. С.ДОРЕНКО: Не успела. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: А до меня дошла? А.ОНОШКО: Я думаю… С.ДОРЕНКО: У Оношки дилемма, я знаю, почему она меня не смотрит. Знаете, почему? Она хочет меня уважать. Есть два человека, с которыми я лично знаком, которые литераторы, я ни одного из них не читал. Почему? Мне говорят: а ты читал мой последний роман? Они пишут роман. Я говорю: да, да, я восхищен! А потом думаю, ну нельзя же признаться. А почему я не читаю. Потому что я по-прежнему хочу жать им руку, потому что я по-прежнему хочу их уважать. Я боюсь, что они написали такое говно, что когда я это прочитаю, я испытаю чувство омерзения. Я и не читаю их. То же самое происходит с Оношко. Она не смотрит мое интервью Дудю ровно потому, что она хочет меня по-прежнему уважать. Когда она посмотрит, ее там вырвет, пяток раз вырвет за часок, и она скажет: господи, да пошел он, да я вообще, какая гадость. Скажи же, так будет, да? А.ОНОШКО: Я не знаю, как будет. С.ДОРЕНКО: С Киселевым. Киселев пошел к Дудю и там он сказал… Киселев дал понять, что он не человек плоский какой-то, монохромный, а что он человек многогранный. Я не сказал, мультивалентный. Многогранный. И что у него, например, племянник воевал в Донбассе. Или воевал, или был на стороне. А.ОНОШКО: Это к нему лично относится очень хорошо. С.ДОРЕНКО: Да, очень многогранный. У него грань есть – племянник. А.ОНОШКО: Я такая многогранная, у меня сейчас двоюродная сестра художественную лепку изучает. На самом деле она в Иваново поехала на курсы. Относится ли это ко мне – вот это вопрос. С.ДОРЕНКО: Киселев отметил, что он не монохромный, что он не плоский. А.ОНОШКО: Но он-то сам не воевал же в Донбассе. С.ДОРЕНКО: Ну и что? Его родственник воевал, он это знает, он это принимает. А кто-то еще что-то и так далее. Его сейчас поволокли, этого племянника и впарили ему годочков. В Мюнхене племянника телеведущего Дмитрия Киселева Сергея Киселева 28 февраля (вчера) приговорили к 2 годам 3 месяцам заключения под стражу за подготовку к участию в боевых действиях. Он не участвовал, но он… Они не могут доказать, что он участвовал. Он готовился, находясь в Петербурге, кстати говоря, сомнительное местечко, это на север отсюда, северо-запад, он там находился и ждал отправки, по его словам в суде. А затем он поехал, но по другой части. Он ждал отправки в Петербурге на войну, потом поехал, но там он был не на войне, а просто так. И доказать обратное немецкий суд не смог, поэтому для него просили 10 лет тюрьмы, десять, а дали два, цвай, драй месяцев еще. А.ОНОШКО: Героизма немножко ему прибавит, что он посидит за правое-то дело. С.ДОРЕНКО: Посидит. Киселеву еще интервью потом, будет, чего сказать, брат сидит, племянник сидит и так далее. Интервью украшаются раз от раза. А.ОНОШКО: Многогранный. С.ДОРЕНКО: Я такой многогранный. Мы пойдем и проживем ее… Сегодня не пить! Чур не пить сегодня! Мы пойдем и проживем ее, эту пятницу, 1 марта.