Чего хотят женщины

«Мы хотим, чтобы ребенок стал нашим продолжением» — Константин Соловьев и Анастасия Ларина о рождении дочери На интервью актер Константин Соловьев и его жена Анастасия пришли днем в ресторан всей семьей. Полугодовалая Леночка спала в коляске, а проснувшись, сидела у папы на руках и внимательно слушала разговор. Позже пришла с уроков первоклассница Лиза и, пообедав, присоединилась к нам. Мы говорили о любви. Они познакомились случайно на съемках. В холодной Северной столице в хмурый дождливый день между ними вспыхнула страсть. Она переросла в любовь и крепкий семейный союз, которому скоро уже десять лет. Обо всем этом — в интервью журналу «Атмосфера». — Какое у вас в юности по книгам и кинофильмам было представление о любви? С какими героями и литературными персонажами вы ассоциировали себя? Константин: В юности сильное впечатление на меня произвел фильм «Летят журавли», а самый любимый по сей день — «Свой среди чужих, чужой среди своих». В первом — романтическая любовь, во втором — дружба с налетом романтики. Анастасия: Я зачитывалась Шекспиром, и любовь у меня всегда ассоциировалась с коварством. А отожествляла я себя с цыганкой Эсмеральдой из романа Гюго «Собор Парижской Богоматери». Это и есть жизнь, это — правда. — Первая любовь прошла как корь или как счастливое мгновение? Константин: Хуже кори. На острове Майорка в Испании я стоял на скале, душа рыдала, и я решал: броситься вниз или нет. И вдруг, как прозрение: а если никто не узнает, и не оценит, и, может быть, даже не найдет меня? И потом скажут: «Еще один русский погиб. Пьяный, наверное, бросился со скалы». (Смеется.) Анастасия: У меня никогда не было таких переживаний. И первая любовь, и отношения последующие всегда были насыщенными, а расставания — логичными, чтобы не биться головой о скалы. (Смеется.) — Есть ли в ваших семьях легенды о любви? Анастасия: Папа гордится, что мы коренные петербуржцы, и наш прадед Ларин венчался с прабабушкой в Санкт-Петербурге еще в конце XIX века. А со стороны мамы — поляки, род Баневских произошел от Франциска и Клеопатры. Я даже хотела старшую дочку назвать Клеопатрой, но не решилась: в современном мире это звучало бы слишком громко. Константин: Обе мои бабушки остались вдовами после войны. Ни та ни другая не вышли замуж, хотя к обеим сватались. Папа ушел из жизни не так давно, они с мамой прожили пятьдесят лет. — Девочки мечтают выйти замуж. А мальчики мечтают жениться? Константин: Я хотел семью уже лет в четырнадцать-пятнадцать. Чтобы была у меня такая семь-семья, чтобы по вечерам меня ждали, дети радостно вешались на шею. Анастасия: Припоминаю, как Костя пришел домой, Лиза его обняла, прижалась головой и говорит: «Папочка, ты, наверное, устал, голодный, тебе нужно покушать, у тебя в животе урчит!». У Кости аж глаза повлажнели. Мои родители тоже вместе всю жизнь. У них своеобразный итальянский брак. На мой взгляд, выяснять отношения, когда тебе уже восьмой десяток, — это необычно. А мне должно быть стыдно, наверное, я никогда не мечтала о замужестве. И не то, чтобы не мечтала, а отрицала это. Я понимала, что, если замужем, значит, за мужем, значит — все. Глядя на маму, понимала, какой это каторжный труд. Она сделала все, чтобы папа стал успешным в науке, мы с сестрой ни в чем не нуждались. И мне это казалось невероятной жертвой. Косте пришлось укрощать меня долгое время, чтобы я согласилась стать его полностью. Я уступила только потому, что чувствовала любовь. Ни дети, ни деньги, ни недвижимость, муж со всеми удобствами, как говорится, меня не удержат. Прописку питерскую на московскую принципиально не меняю. Моя старшая сестра Катя не замужем, работает архитектором в Лондоне, имеет британское гражданство. У меня была примерно такая же программа до Кости. — Инстинкт сильнее нас, человек стремится найти себе пару. Вы представляли, какой должна быть вторая половинка? Константин: Я больше ощущал, чем представлял. Как показывает совместная жизнь, представляй, не представляй, а надо уживаться с этим человеком, принимать слабости, глупости, иногда странные поступки и слова. У нас с Настей любовь с годами только разгорается. И возникает какое-то внутреннее вдохновение. Домой я всегда возвращаюсь с удовольствием. Анастасия: Я представляла себе такой образ: атлетически сложен, греческий бог, ни больше ни меньше. Мой папа — не мой типаж. Он такой хитрый, с чертовщинкой, всегда женщинами крутил. С детства мне нравился мой дядя Виктор Баневский. Летом я гостила у них в Белоруссии. Он сам дом построил в трудные времена. И такой заботливый, все для жены и дочки. Когда мы с Костей ехали на машине в Европу, заехали по пути к Баневским, и я с удивлением обнаружила, что дядя Витя с Костей похожи, как братья.— Какие открытия вы сделали друг в друге по прошествии времени? Константин: Много открытий чудных происходит до сих пор. Настя — генератор семьи. Она тот очаг, куда хочется возвращаться, возле которого хочется греться, прильнув. И потрясающая мама. Я чувствую, как жена и меня поворачивает, направляет. Анастасия: Когда вкладываешь в человека свою энергию, силы, сложно сказать, что это открытие, потому что видишь, как он меняется. При первом впечатлении мне показалось, что Костя типичный нарцисс и что у него в каждом городе по девушке. Но быстро поняла, что это совершенно не так. — Какие отношения сложились у вас с родителями? Константин: Папа Насти академик, интеллектуал. А мама, я сразу понял, точка опоры семьи Лариных. Поначалу были своего рода смотрины. Папа прощупывал меня, умный я или нет, я же актер. (Смеется.) И я прошел этот тест. А когда он узнал, что я владею английским, это сразу подняло меня в его глазах. Анастасия: Сколько было у меня знакомств с мамами молодых людей, всегда это было каким-то издевательством. Они пытались показать мне, что надо, как надо, а у меня и претензий не было обладать этими знаниями. Но с Костиной мамой мне повезло. Долгое время у нас были просто хорошие отношения, но, когда она поняла, что я действительно люблю Костю, растаяла. Я могу ей позвонить по любому поводу, в слезах даже, и пожаловаться. Она всегда подбодрит: «Настя, хвост пистолетом. Держись!» И, самое главное, с радостью доверяю Валентине Ивановне своих детей. — Иногда бывают такие ситуации, когда нужно не лезть на рожон, а прикинуться, образно говоря, ветошью. Меня этому научил кот. Когда он озорничал, я хватала его за шкирку, он тут же закатывал глаза, прижимал хвост к брюху и прикидывался дохлым. И избегал наказания. Анастасия: У меня случалась ситуация, о которой вы говорите, и, чтобы прикинуться такой ветошью, мне понадобилась помощь мужа, мамы, свекрови, психолога и подруги. И все равно, я не готова пока к капитуляции. А вот Костя очень терпеливый. На нем можно кататься, как на пони. Не соблюдают райдер — ничего страшного. Задерживают гонорар — ладно. Но если его довести… Вот последний скандал с театральным продюсером: взрыв был такой, что я спряталась с младшей в спальне, старшая закрылась у себя. А наш кот обычно, если мы ругаемся, прячется под занавеску мордочкой в уголок, а тут выхожу в коридор, он лежит вдоль входной двери в неестественной позе, прижав лапы к груди. Константин: Я очень испугался, подумал, что он умер, и сразу схватил его на руки. — Женские слезы — испытанное оружие. Настя пользуется этим приемом? Константин: Настя сильный человек, она не слезливая. Она злится и начинает бить посуду. Когда посуду бьет, я знаю, что это нужно просто переждать. А если слезы, то это уже серьезно и надо сесть, поговорить и успокоить. Анастасия: Я редко кого жалею, и жалость даже по отношению к себе не выношу. — Часто актеры говорят, что не хотели бы, чтобы в семье были еще актеры и чтобы дети шли в эту профессию. Вы, наоборот, и жену и дочку втягиваете в это дело. Константин: Лизе нравится быть со мной на репетиции или на съемочной площадке. Она сразу знакомится с режиссером, со всеми общается. В классе стихи читает, как актриса. У нее даже фанаты есть. Анастасия: Себя я не позиционирую как актриса. Я поступала в театральный и быстро поняла, что это не для меня. Когда идешь по институтской лестнице, а на каждой четвертой ступеньке рыдает девочка, то это психушка. Первого сентября прихожу в институт и вижу: сидит мальчик в цилиндре и ест суп детской лопаткой для песочницы. Палата номер шесть! Я не хочу быть некрасивой и смешной в кадре, не стану толстеть для роли. Я работаю моделью и люблю эстетику, которой насыщена фотография, своеобразная живопись двадцать первого века. А в кинематографе грязи, «правды жизни», как любят киношники, не переношу. У меня не было амбиций, чтобы из Лизы растить актрису, но она иногда такие вещи режиссерам предлагает, что потом это входит в спектакль или фильм. Однажды мы привели дочку в театр имени Вахтангова на спектакль «Кот в сапогах» к Иванову Владимиру Владимировичу. Это Костин мастер. Лизон вертелась у папы на коленях, а Иванов подошел, поздоровался, вскользь глянул на нее и сказал: «Выразительная девочка». И мне больше ничего не надо! Благословления такого мэтра бесценно. Константин: В сериале «Майор Соколов. Игра без правил» Настя снималась со мной в одной сцене. Мы с Филиппом Бледным, два главных героя, два таких профессионала: «Не волнуйся, деточка, мы тебе поможем». В результате Настя прекрасно произнесла текст, а я свой текст забывал, у меня падал реквизит, Филипп снес дверь в кадре. Мы перенервничали больше, чем она! Анастасия: Сидела в вагончике, готовилась. Я же не умею, как актеры, по щелчку включаться. Накручивала, накручивала себя и накрутила до исступления. Петличка микрофона была спрятана в декольте, и звукорежиссер говорит: «Настя, у тебя так колотится сердце, что я не слышу твоих реплик». А сердце у меня молотило, как у бурундука! (Смеется.) — Кто из вас больший авторитет в глазах дочки? Бывает ли такое, что Лиза вами манипулирует? Анастасия: У дочки подвижная психика, и ее манипуляции я вижу сразу. Если она начинает плакать на потребу публики, я сержусь. Когда приходит и смело говорит: «Мама, вот так и так» — другое дело. Хотя все равно душевные разговоры любит папа. Константин: Мы стараемся, чтобы Лиза научилась отвечать за свои слова и поступки. Я много вкладываю в нее и уже вижу, что что-то прорастает. И от этого счастье и гордость, я понимаю, что что-то важное создаю. Мы ведь хотим, чтобы ребенок был нашим продолжением. Но само по себе рождение ребенка не является твоим продолжением, это будет только тогда, когда ты в него что-то вложишь. Поэтому и Лизу, и Леночку мы растим сами, без нянь, хотя и трудно. — Вы готовили Лизу к появлению сестренки? Анастасия: Лиза умоляла меня и упрашивала, чтобы у нее появилась сестренка. Примерно уже лет с трех или четырех, как только стала соображать. Костя этим пользовался. Я оттягивала момент сколько могла. Леночка для Лизы — настоящий подарок. Она с нее глаз не сводит, играет с ней. Может даже покормить, но я этим не злоупотребляю, ребенок все-таки не нянька. Так что к появлению малышки пришлось готовить не дочку, а меня. — Что нужно делать, чтобы семья оставалась живым организмом, чтобы не наступила привычка и вместе с ней равнодушие? Анастасия: Как танцовщица, я привыкла жить с ощущением, что сзади идет и наступает тебе на пятки кто-то стройнее, моложе и техничнее. И, хотя Костя никогда не давал мне повода для ревности, я понимаю, что должна соответствовать ему. Я люблю его, значит, он достоин самого лучшего, и я должна следить за собой и развиваться интеллектуально. Хотя он говорит: «Я тебя любую люблю», на самом деле это такая ловушка, стоит только в нее попасть. И Костю я все время стимулирую, говорю: сделай то, теперь это. Я настолько капризна, что малознакомые люди говорят, что со мной, наверное, ужасно жить. (Смеется.) Но главное, комплименты и любовь. Когда окружаю мужа своей женственностью и лаской, у него расправляются крылья. Константин: Хочется, чтобы жена смотрела на меня восхищенными глазами, поэтому стараюсь прыгнуть выше головы. И какое же наслаждение когда у моей женщины загораются глаза, будто на первом свидании! — Какая у вас мечта? Константин: Моя главная мечта сбылась — я построил семью вместе с любовью всей моей жизни. И теперь у меня скорее не мечта, а цель. Хочу становиться все лучше в профессии, чтобы было нескончаемое движение вверх. Анастасия: Надеюсь закончить свой спектакль, который начала создавать еще студенткой. На Неделе моды в Нью-Йорке участвовала в дизайнерском показе в качестве модели. Одна моя знакомая говорит: «У тебя такой муж, такие дети! Это же твое достижение». Семья — безусловно — мое достижение. Но актеру вручают «Оскар», а рядом сидит жена. Восхищаешься ею? Нет. Это его фамилия и его «Оскар». Слишком долго я жила на Костиных условиях, сидя на подоконнике и ожидая его со смены. Я дала мужчине все, что он хотел, а теперь хочу реализоваться, иначе бить тарелки начну. У нас осталось две тарелки всего. (Смеется.)