"Две трети жизни я провела с ощущением, будто вся я – в кавычках и вовсе не являюсь тем, кем кажусь"
Это было 28 августа 2018 года, поздней ночью. Еще один удар, тупая боль в висках, открываю глаза. Только что я изо всех сил врезала себе по голове и в кровь разбила костяшки пальцев о дорогой итальянский кафель. Слово «дорогой» здесь не случайно: я не пациент психиатрической лечебницы, как могло показаться. Скорее наоборот, у меня есть все, чтобы чувствовать себя довольной жизнью: не худшая внешность, статус матери-одиночки еще не отнял остатки ума, а даже научил выживать и ни от кого не зависеть. Можно сказать, я реализована во всех сферах жизни и даже заработала на дорогую плитку в ванной (ирония). А еще у меня биполярное аффективное расстройство [далее БАР] в стадии депрессии. «Эндогенное психическое расстройство, проявляющееся в виде аффективных состояний: маниакальных и депрессивных, а иногда и смешанных» – первой же ссылкой сообщает «Википедия». Вернемся, однако, в ванную. То ли физическая боль, оттянувшая на себя внимание с чувства абсолютной никчемности (в депрессии люди полностью теряют самооценку), то ли дар иронизировать в любой непонятной ситуации, но я прихожу в себя и понимаю, что сейчас не могу себе этого позволить, потому что завтра утром встреча с клиентом. Выключаю воду (оказывается, холодно), одеваюсь и сажусь за презентацию: если я не получу этого клиента, будет нечем оплачивать счета. Позже психиатр скажет мне: для пациента с БАР способность иронизировать и не терять критического мышления даже в состоянии психоза – хороший признак, повышающий шансы на успешное лечение. Аутоагрессия в ванной – тот самый психоз – реакция на непосильный для психики стресс, когда мало того что ты в одной из стадий болезни, так еще и, например, отвергнут партнером. Чувство обиды перемешивается с чувством вины (это ведь я виновата, что меня отвергли), агрессия не находит выхода и обращается внутрь. Мне 32 года, и две трети жизни я провела с ощущением, будто вся я – в кавычках и вовсе не являюсь тем, кем кажусь. Как будто все, что происходит, – фейк, лишенный вещества, которое склеивает события воедино и наделяет смыслом. Редкое состояние радости всегда сопровождается ощущением ее хрупкости, которое не позволяет отдаться этой радости с той же силой, с какой позже я отдаюсь несчастью. Зачем я это делаю? Что должна делать на самом деле? Кто я? Ответов у меня не было никогда. Однако легко хранить секреты и притворяться, что ты такая же, как все, если говорить правду ироничным тоном. Но начнем с начала. 4 июля, 1996 год, мне 10, и у меня день рождения. Среди гостей – Настя. Какая-то абсолютно взрослая в свои 12, классная и обожаемая мной, она дарит мне плюшевого кота. А еще есть Наташа – моя ровесница, но на вид ей нет и восьми: тонкая, как прут, белое редкое каре, прозрачная кожа, узкие губы уголками вниз. Когда все уходят, я тут же передариваю кота Наташе, испытывая при этом приступ эйфории. Распоряжаться вещью – как распоряжаться жизнью. Стать ненадолго богом и увидеть, как уголки губ вздрагивают и ползут вверх, а тонкие руки держат плюшевое туловище так, словно, если их разжать, игрушка навсегда исчезнет. На следующий день, проходя мимо компании детей, я слышу брошенное мне в спину: «Дура». Разумеется, Настя все узнала. Не оборачиваясь иду вперед, и чем дальше отхожу, тем плотнее делается воздух, тяжелее становятся ноги и мягче земля. Вчера я была богом, сегодня камнем падаю в тартарары. Тогда, 22 года назад, я не смогла углядеть связь между этими двумя событиями и оценить расстояние между эйфорией и последующим за ней отчаянием, но движение от одного состояния к другому станет траекторией моей жизни. Один психолог позже назовет это страстью к авантюрам, второй – расстройством личности, а третий и вовсе ничего не заметит. Однако два на первый взгляд не важных происшествия станут референтными точками моих состояний. И только в этом году я узнаю: траектория от собственного рая до собственного ада и называется БАР. «Депрессия в своих худших проявлениях – ужасающее одиночество», – пишет в книге «Демон полуденный. Анатомия депрессии» Эндрю Соломон. В 10 лет я не могла знать таких слов, но, удаляясь от детской площадки, первый раз в жизни испытала одиночество: пока еще не ужасающее, скорее похожее на нежный росток, который прочно запустил в меня свои корни, чтобы через 15 лет превратиться в мощное ветвистое дерево. 18 сентября, 2018 год, три недели после эпизода в ванной. Шторы в спальне задернуты. Телефон уже неделю лежит на тумбочке на беззвучном режиме. В него десятками падают сообщения коллег, клиентов, родных. Еще неделю назад я целый день могла копить силы, чтобы под вечер ответить короткой фразой: «Все под контролем, работа идет, немного приболела». Никакая работа, разумеется, не шла. Обещанное в красивых презентациях выполнено не было. И на этот раз ирония не явилась на помощь. Единственным спасением, приносившим облегчение, был сон, единственной мечтой – не просыпаться. Нет, не покончить с собой: чтобы сделать это, нужно аккумулировать огромное количество сил. «Я ничего не знаю, – писал когда-то художник Герхард Рихтер. – Я ничего не могу делать. Я ничего не понимаю. Я ничего не знаю. Ничего. И вся эта мука не делает меня особенно несчастным». Как я его понимаю! При стрессе мозг активирует системы выброса кортизола, адреналина и норадреналина. При депрессии механизм нарушен: слишком высокий уровень «гормонов стресса» уничтожает нейроны, которые должны регулировать цепь обратной связи, снижая их уровень и выводя организм из состояния напряжения. В результате нарушаются когнитивные функции: зрение сужается и туманится, словно смотришь на мир сквозь полиэтилен. Язык становится пудовым, а слова, которые когда-то выскакивали сложными предложениями, застревают в горле, как кривые ржавые гвозди. Мысли прячутся в тумане, а попытка сформулировать что-либо похожа на ловлю ящерицы за хвост. Лучше всех описывает это состояние писатель Эндрю Соломон: «Все время чувствуешь, что хочешь что-то сделать, что есть какое-то душевное состояние, которое тебе недоступно, некая физическая потребность, невероятной срочности и очень мучительная, но облегчения от нее нет, как если бы желудок постоянно отторгал пищу, а рта, чтобы ее выплюнуть, у тебя не было». И еще: «В депрессии прошлое и будущее абсолютно включены в текущий момент, как в мире трехлетнего ребенка. Ты не помнишь хоть сколько-нибудь отчетливо прошлого, когда тебе было лучше, и уж точно не можешь представить будущего, когда станет лучше». Так и я, лежа под одеялом солнечным сентябрьским днем, вижу свое будущее не дальше стены напротив. Но отмотаем немного назад. Апрель 2018-го, пять месяцев до эпизода в ванной. Спустя пять лет после развода со мной случается феерический роман. Феерический – ключевое слово, потому что кажется, будто та самая точка моего рая еще никогда не была столь высока, головокружительна, а главное, реальна. Вот я: взрослая, независимая и самодостаточная, готовая к идеальным партнерским отношениям, о которых мечтала всю жизнь. Вот она: свет моих очей, идеал, о котором я мечтала всю жизнь. Бинго! Все сходится! Как тот самый бог, который когда-то подарил Наташе игрушечного кота, в эйфории я необдуманно трачу деньги – свои и чужие. Один за другим и без разбора беру новые проекты, чувствуя себя сверхчеловеком и не задумываясь, как смогу качественно выполнить каждый из них. «Об этом я подумаю завтра», – отмахиваюсь от сомнений и покупаю в Hermès браслет для возлюбленной на месячную предоплату за мою еще не сделанную работу. Очень скоро к эйфории добавляется тревога. Говорят, что депрессия – как и секс – хранит неугасимый ореол тайны: она всякий раз разная. Позже с психотерапевтом мы выясним, что начавшиеся конфликты в новых отношениях запустили процесс повторения не пережитой когда-то травмы отверженности. Переводя на человеческий язык, при каждой ссоре я превращалась в маленького ребенка, которого только что навсегда бросил самый значимый для него взрослый (мой «идеал», мы помним). Земля уходит из-под ног, и вот этот ребенок умирает от ужаса, восклицая перед смертью: «Что же я наделал!» Примерно в таком состоянии я и нашла себя на полу ванной пять месяцев спустя, 28 августа 2018 года. Похудевшей на 8 килограммов, потерявшей проекты, в приступе аутоагрессии, чтобы хоть немного заглушить чувство вины и боли. А еще пару недель спустя – за плотной шторой депрессии, с не чищенными неделю зубами. А теперь о хорошем. 25 января, 2019 год, сдача этого номера в печать. Прошло пять месяцев с тех пор, как я оказалась на приеме у моего теперь уже постоянного психиатра. На первой же встрече мы выяснили, что подобные циклы я уже проходила минимум трижды, пусть и в более легкой форме. Ни одному из специалистов за эти годы не удалось выявить БАР и назначить адекватное лечение. То, что подобранные моим нынешним психиатром лекарства наконец работают, я поняла, когда мне захотелось написать этот текст. Когда начала жечь дома ароматные свечи и печь пироги. Когда сделала лазерную эпиляцию и израильское гражданство – вещи, которые откладывала на потом уже лет десять. Когда стала приходить на вечеринки и ловить себя на том, что мне весело. Когда перестала срывать сроки и не выполнять обещанное. Когда рассталась со всеми случайными работами и осознанно, долго думая и выбирая, превратила себя в маленькое агентство, взяв несколько самых интересных и вдохновляющих меня проектов и небольшую команду. Когда впервые в жизни начала планировать будущее и думать о завтра, отказавшись от иллюзий и аддикций. Когда кавычки с двух сторон от меня как будто исчезли, а ощущение бессмысленности происходящего перестало давать о себе знать. Когда прекратила резать и бить себя от боли и вины и терять землю из-под ног, даже если мне кажется, что меня бросают по-настоящему и навсегда. Кстати, мой близкий человек, который, как мне казалось тогда, «оставлял меня умирать», стал первым человеком, прошедшим со мной весь путь от мании и депрессии к выздоровлению. Судя по всему, он намерен продолжать – и это лучшее, что я могу посоветовать близким пациентов с БАР или депрессией: просто будьте рядом. Не вините. Не обесценивайте. Не отворачивайтесь. Обнимайте. Будьте здесь. Помимо антидепрессантов и терапии, моими спутниками жизни стали строгий режим и полное отсутствие алкоголя, иначе может произойти рецидив. Он может произойти и без этого, это ведь химические процессы, как, скажем, вспышки на солнце, но я к нему готова и знаю, как быстро себе помочь. А еще в моей жизни больше нет чувства вины. За то, что я снова сделала что-то не так. За то, что со мной что- то не так. За то, что я – это я. И за то, что многие вопросы, как оказалось, просто не предполагают ответа. Фотограф: АНИСИЯ КУЗЬМИНА Стилист: АНГЕЛИНА БЕЛОКОНЬ МАКИЯЖ И ПРИЧЕСКА: ЕКАТЕРИНА ГОРЕЛОВА, НЕЗАВИСИМЫЙ ВИЗАЖИСТ PENG; СЕТ-ДИЗАЙНЕР ДАРЬЯ СОБОЛЕВА; АССИСТЕНТ СТИЛИСТА МАРГАРИТА ТКАЧЕНКО; ПРОДЮСЕР КСЕНИЯ СТЕПИНА. БЛАГОДАРИМ МАГАЗИН DESIGN BOOM И МАГАЗИН ВИНТАЖНОЙ МЕБЕЛИ RECOLLECTIONS STORE ЗА ПОМОЩЬ В ОРГАНИЗАЦИИ СЪЕМКИ.
