«Младший вовсе был дурак»: почему так изображали младших сыновей в русских сказках

Каждый, пожалуй, с детства помнит строки из замечательной сказки Петра Ершова «Конёк-горбунок»: «У старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так, и сяк, младший вовсе был дурак». Действительно, в знакомых нам с малых лет сказках младший сын (он же, обычно, третий), называется «дураком». Даже если это царский сын и напрямую его дураком не величают, то по ходу сюжета именно на его долю выпадает череда фатальных неудач, которые, однако, он в конце концов успешно преодолевает. Младший в семье Исторически, младший сын в семье традиционно самый социально незащищённый: ему полагается меньшая доля в наследстве, над ним постоянно есть власть – либо отца, либо старших братьев, которые, к тому же, часто склонны пользоваться неопытностью и доверчивостью брата и обманывать его. Вероятно, именно статус младшего, подвластного и неопытного часто ставит его в положение «дурака» или невезучего, с прагматической точки зрения. Однако, как правило – именно он оказывается в итоге в выигрыше. Существуют разные версии причин такой метаморфозы. Тернистый путь к успеху Согласно одной из версий, именно такое подвластное положение вынуждает героя к активным действиям: на его долю приходится больше всего испытаний, благодаря которым он «мужает» и обретает нечто большее, чем просто материальное благополучие, которое старшие братья обрели благодаря своему старшинству и заслугам (вспомнить, хотя бы, сказку о Царевне –лягушке или Иване-царевиче и Сером волке). Младший сын (обычно – царевич) предстаёт в таких сказках не столько дураком – таким его, скорее, видят, ближние – сколько честным и доверчивым человеком, который, в итоге, благодаря своим качествам и получает более того, на что мог рассчитывать. Можно здесь вспомнить и про ветхозаветный библейских архетип Иосифа, младшего любимого сына Иакова, которого братья из зависти продали в рабство, а в итоге, спустя много лет, пришли к нему же с прошением, так как он стал одним из влиятельных египетских вельмож. Удачливый дурак Другой типаж, который можно встретить в русской (и не только) сказке – опять же, младший сын, но поступки которого прямо говорят о его непрактичности, или даже откровенной глупости. Он плохо знает законы жизни, открытость и нерациональность его запредельны. Однако, согласно сказочной логике – именно эти качества постоянно выводят его к нужному результату, обращая ситуацию во благо (например, выбрав за работу вместо мешка с серебром – мешок с песком, дурак потом тушит этим песком огонь и освобождает красавицу). В таких случаях уместно вспомнить поговорку: «Бог дураков любит». Вполне вероятно, что именно открытость «дурака» судьбе и его отказ от рационализации жизни в свою пользу, приводит к тому, что, доверившись воле высших сил, герой волшебным образом от них помощь и получает. Юродивый Подобный образ дурака, как ни странно, тесно связан в средневековой культуре с образом святого, как человека, не стремящегося к земному благу, а потому – пренебрегающего законами практического здравого смысла и собственной выгодой. Связаны эти образы фигурой юродивого –того, кто и образом жизни, и образом поведения может смущать обычных людей, говорить сильным мира сего правду в лицо и обличать, не боясь наказания. Внешне он может казаться безумным, при этом обладая большой мудростью. В русской культуре юродивые почитались особо и черты юродства в сказочных «дураках» говорят о том, что русскому сознанию этот тип героя очень близок. Черты юродства, отчасти, присутствуют и у легендарного Емели-дурака из сказки «По щучьему веленью». Ему ничего не надо, в отличие от старших работящих братьев, он абсолютно пассивен – ему хорошо только на печи, он даже часть наследства своего отдал братьям, которые ему, как ребёнку, пообещали привезти за это красивый наряд. И даже заполучив магическую формулу от щуки, он не стремится тут же к богатству или власти, а долгое время развлекает деревенскую толпу разнообразными бытовыми чудесами. Как отмечает в одномиз исследований известный фольклорист и литературовед Александр Михайлович Панченко: «Если в экспозиции и в начальных эпизодах сказки его (дурака) противостояние миру выглядит как конфликт глупости и здравого смысла, то с течением сюжета выясняется, что глупость эта притворная или мнимая, а здравый смысл сродни плоскости и подлости».