Борис Грачевский: «Обязан быть здоровым, ведь жена так заботится
Сооснователь и художественный руководитель самого известного отечественного детского киножурнала 18 марта отметит 70-летие. Уроки, которые он вынес за эти годы из жизни, и сами похожи на сценки «Ералаша» – веселые и грустные, поучительные и даже местами волшебные. — Когда мне было лет 6 – 7, мы жили в классическом старом московском дворе. Полуподвал, в окно видны ноги. Посреди двора стояла огромная голубятня, сидели доминошники. Сколько было квартир, столько и сараев, в которых хранили дрова и уголь, чтобы топить печки. И рядом поселился Патриарх всея Руси Алексий I. В то время, а это середина 50-х, мы, мальчишки, ничего не понимали о церкви и не хотели понимать. Мы знали, что туда ходят бабки, а слово «патриарх» нас не интересовало. Он жил в огромном, по нашим меркам, одноэтажном доме с очень глухим забором, совсем недалеко от Богоявленского собора. Мы знали, когда Патриарх возвращается со службы: в узком переулочке появлялся ЗИС-110 – огромная машина с белыми колесами. Открывалась калитка, выходила бабка с рулончиком красной ковровой дорожки, которую она выкатывала до машины. Водитель обходил машину (вот и вся охрана), открывал заднюю дверцу – и происходило чудо. Из нее появлялся совершенно чудесный человек абсолютно белого цвета. У него были не седые, а белоснежные волосы и борода. На голове – клобук, панагия. Передо мной стоял святой человек с добрейшими голубыми глазами. Он доставал из глубоких, таких глубоких, что руки опускались по локоть, карманов самые простые конфеты «Снежок», и я, хотя терпеть не мог конфеты, а карамель особенно, из его рук ел как что-то святое. Мы, мелкие, воспринимали его не как какого-то ряженого, странного дедушку, а как сказочного Берендея. На всю жизнь я запомнил его лучистое сияние. Я дружил с Михаилом Пуговкиным, и он говорил, что гордится дружбой со мной. Жалко, что этого не слышал мой папа. Он ушел рано, когда ко мне только начала приходить слава. Я бы хотел все свои работы посвятить родителям. Папа был культработник, лауреат всесоюзного конкурса массовиков-затейников, один из лучших в стране. Человек-праздник, который развлекал отдыхающих в подмосковном доме отдыха «Болшево» и каждый день придумывал что-то яркое. Отдыхающие его практически носили на руках. Он был центром всего. Я все это видел и впитывал. С шести лет выступал с ним там в одном номере: выходил на сцену и угадывал мысли на расстоянии. А папа у меня тот еще прикольщик. Говорил мне: «Боря, возьми пакет! А теперь неси его»! И на этом, собственно, все. Он знал миллион анекдотов, что передалось и мне. Может, отсюда «Ералаш» и вырос. Как-то в дом отдыха приехал никому не известный студент авиационного института Лион Измайлов. И был вечер, на котором папа рассказывал на один анекдот три на ту же тему. Лиона это потрясло, и он даже меня запомнил ребенком. Много лет спустя он принес очень смешной рассказ для «Ералаша», в котором Спартак Мишулин читает школьнику Гоголя: «Классный Днепр при клевой погоде»! Он стал нашим первым выпуск, и таким образом Лион передал привет моему папе. Папа очень любил живопись и музыку, и его любовь к большой классике привилась мне настолько, что до сих пор мне это важно. А вот литературой занималась мама – она заведовала библиотекой, читала книжки и меня направляла. Дома полно книг. Мне говорили, чтобы я их читал, причем любые, только не советовали «Яму» Куприна. Естественно, это было первое, что я прочел в 10 лет. Ничего не понял: кого там, чего, в голове шумело. А если бы не сказали, то точно бы не прочел, потому что Куприна не очень любил. Мама сильно болела, и я в 7 – 8 лет уже знал, что такое сердечный приступ, как расстегивать лифчик (потом пригодилось для другого), что нужно открыть окно, махать рукой, капать капли. Ездил с мамой по больницам. Она, нежный, тихий, добрый человек, от всего сердца радовалась моим успехам. Как-то я с ней поспорил, а она мне: «Ты мне не директор»! За мной присматривала еще и сестра, которая на 6 лет старше меня и с которой и сегодня прекраснейшие отношения. Она мне помогала во всем, в том числе учиться. Она инженер-строитель, проектировала водопроводы, канализацию. После службы в армии захотелось в кино. Мне сказали, что мест нет, и предложили пойти грузчиком. Устроился грузчиком на Киностудию имени Горького. В 1970-х трудился у Марка Донского над картиной про то, как Ленин с Крупской познакомился («Надежда» с Наталией Белохвостиковой и Андреем Мягковым в главных ролях. — Прим. «Антенны»). Очень тяжелая работа. Мы снимали похороны Тургенева, для чего раскопали могилу, а для этого получить разрешение обкома и прочих организаций. Кроме того, пришлось пригнуть все коллективные антенны на крышах домов по ходу шествия процессии, потому что никаких телевизоров в ту эпоху не существовало. Было невероятно трудно. Я думал, что там сдохну. А когда пришел посмотреть смонтированную картину, то сцены похорон Тургенева не оказалось – он ее вырезал. Я не выдержал, забыл, что передо мной великий режиссер, и возмутился. И тут он развернулся ко мне, прикинулся старым мудрым евреем, похожим на Йоду из «Звездных войн», и сказал: «Боря, никогда не жалей важного ради главного». Вот это я запомнил на всю жизнь. Иногда меня забирали на съемку подсобным рабочим. Я видел, как работают артисты, режиссеры, как все строится. Практически все павильонные съемки «Преступления и наказания» я просидел у них. Снимал картину Лев Кулиджанов, и я смотрел на это, раскрыв рот. Он собрал созвездие народных-перенародных актеров. Меня поразило, что все герои были именно такими, как у меня в голове во время прочтения книжки. Георгий Тараторкин – настоящий Раскольников! Высокий, худой, бледный, небритый. Каждый день ему наклеивали ту же небритость. Это было грандиозно. Я готов был там жить и смотреть, как они играют. А Иннокентий Смоктуновский в роли Порфирия! Помню забавную сцену, когда снимали его финальный диалог с Родионом, в конце которого тот уходит, а Порфирий долго смотрит ему вслед – и ясно, что он знает, кто убил старушку. Кулиджанов скомандовал: «Стоп!» Воцарилась абсолютная тишина, и Смоктуновский стал потихоньку двигаться к съемочной группе. Там с краю стояла девушка-ассистент – и он как схватит ее за грудь! Мы все попадали: это он так нас разыграл, показал, как быстро артист может выйти из роли. А мне позволяли присутствовать, так как я всегда приходил вовремя, никуда не исчезал и все, что нужно, таскал. Надо протереть пол – я протирал. А у меня за плечами был диплом техника-конструктора. Но я с удовольствием работал в павильоне. Мне не было обидно. Главный мой принцип – ходить по солнечной стороне жизни. Я там, где тепло и солнышко. Только вернулся из Таиланда и Египта. На отдыхе я ничего не делаю – лежу и разлагаюсь. Рядом – моя жена (в феврале 2016 года году режиссер женился в третий раз – на актрисе Екатерине Белоцерковской, моложе его на 35 лет. — Прим. «Антенны»), нежнейшее создание, она любит меня, а я – ее. Она очень талантливый человек, в Доминикане мы сняли клип на ее песенку, в котором она Снегурочка, а я Дед Мороз. Я счастлив любым ее шагам. Она потрясающий человек, которого я обожаю, и без нее жить не буду. Как-то я ей подарил новый мобильник вместо разбитого, так она чуть машину не перевернула от радости. Так что для меня счастье что-то ей дарить. Я на строгой диете, и она ухитряется в ее рамках готовить мне какие-то вкусности, например, малокалорийные голубцы, тортики. А когда что-то случается, она готова меня на себе волочь, чтобы я был здоров. И я обязан быть здоров, потому что для меня в жизни нет ничего важнее, чем она. Именно благодаря ей удалось победить рак кожи, который нашли совсем недавно. Она мне повторяла: «Даже не думай умирать, живи». А я все делаю, как он скажет. Как-то к нам в гости пришел Денис Майданов с дочкой Владой, и мы показали выпуск «Ералаша», в котором родители забыли заказать ребенку Деда Мороза, но тот пришел с подарками, потому что ребенок все сделал сам с папиной кредитной картой (да-да, мы снимаем новые выпуски, ориентируясь на современные реалии). И тут Влада вдруг изумленно спрашивает: «Разве Деда Мороза заказывают? Разве он не сам приходит?» И я понял, что не прав, устыдился. Надеюсь, этим сюжетом мы не разрушили ее веру в этого волшебника. Меня часто узнают. В Тель-Авиве один дедушка наговорил много приятного: что я отличный режиссер, что ему нравится мое творчество, что он за ним следит – а потом залез в помойку и начал там рыться. Вот такие культурные бомжи в Израиле. В Нью-Йорке что-то накупил в магазине, вышел и поднял руку, чтобы остановить такси. И тут увидел боковым зрением, что на меня бежит полицейский. У меня перед глазами вся жизнь пронеслась: сейчас в участок, настроения никакого. А он догнал и спрашивает, не я ли делаю «Ералаш». А однажды в нашем санатории я ожидал, что меня как раз будут спрашивать про «Ералаш», а меня старичок спросил, хорошо ли работает мой слуховой аппарат, показывая на беспроводной наушник в ухе. Или вот в Египте стою возле магазина, жду друзей, проходит тетка и говорит: «Да узнала, узнала я тебе!» Как будто я специально там стою, чтобы меня узнавали. Но самый «ералаш» случился со мной накануне 70-летия. Я сказал нашей шестилетней дочке Василисе (от второго брака с телеведущей Анной Грачевской. — Прим. «Антенны»), что она должна дружить с нашей собакой – добрейшим лабрадором Шейлой. Ей 4 года, и она всегда бросается обнимать и лизать. В какой-то момент на прогулке Василиса шагнула, Шейла рванулась за ней, я рванулся за ними. Она сбивает дочку, всю ее облизывает, радуется, а я упал за компанию и сломал правую руку. Но ничего, до юбилея заживет. Сергей Жуков: «Сколько ни выпускай нового, просят спеть «Алешку» Супруга Михаила Жванецкого: «На концерте он должен быть свободным, неженатым» Ольга Бузова: «Обедаю в машине, сплю в самолете» Читайте также:
