Как живёт посёлок для незрячих в Калужской области

RT отправился в Калужскую область, где в советское время было создано поселение для незрячих людей — Русиново. Инвалиды по зрению приезжали туда работать и в бытовом плане были устроены неплохо. Ситуация изменилась в 1990-е годы, когда завод, на котором они трудились, почти лишился заказов. Сегодня незрячие собирают здесь медицинские пипетки. За эту кропотливую и монотонную работу они получают около 10 тыс. рублей в месяц. Как отмечает глава местного отделения Всероссийского общества слепых Александр Ракович, ручной труд в принципе вскоре исчезнет. Он считает, что необходимо привлекать новые технологии, которые позволят слабовидящим реализовать себя в самых разных областях. RT выяснил, как сегодня в Русинове живут инвалиды по зрению. Ориентир — специальные поручни для обеспечения передвижения слепых. Дорожка, идущая по улице Русиновской в городе Ермолино Калужской области вдоль железных перил, — ежедневный маршрут нескольких десятков последних обитателей бывшего образцового города для инвалидов по зрению, который был создан ещё в советское время. Путь идёт от жилых пятиэтажек к проходной завода, где слепые собирают медицинские пипетки. В 1948-м в калужской деревне Русиново начали собирать потерявших на войне зрение солдат. Сотня ослепших фронтовиков и сотня зрячих из числа местных жителей производили различные бытовые мелочи, для изготовления которых не требовались большие знания — только терпение и неутомимость рук. Затем на базе этой артели было решено создать целый город для слепых. В сотне километров от Москвы выросли завод, жилой микрорайон, дом культуры, поликлиника, школа-интернат, детский сад, магазины. В Русиново стали съезжаться люди со всей страны. Ехали по собственному желанию — это место не было резервацией для инвалидов. Здесь люди с ограниченными возможностями по зрению и слепые жили полноценной жизнью. На предприятии Всероссийского общества слепых (ВОС) работали 1100 человек, больше половины — инвалиды по зрению 1-й и 2-й групп. По тем временам их зарплаты (200—250 рублей) позволяли обеспечить всё необходимое для достойной жизни. Квартиры они получали от государства бесплатно. Слепые создавали семьи, их дети ходили в детсады и школы. Однако всё это закончилось с распадом Советского Союза. «У тебя всего лишь нет зрения» Как рассказывает глава Боровского районного отделения Всероссийского общества слепых Александр Ракович, жизнь в Русинове, как и во всей стране, резко изменилась в 90-е годы. «В 1990-х на нашем русиновском предприятии резко сократились зарплаты, — рассказывает Александр Ракович.— В Москве рухнул завод «Рубин» — для их телевизоров слепые собирали микросхемы. Не стало заказов от москвичей, нам стали платить мало. У меня заработок с 240 рублей упал до 80, а на руках — неработающая жена и двое маленьких детей. Жить на предлагаемые копейки посчитал унизительным. Подумал сам о себе: у тебя всего лишь нет зрения, а всё остальное в полном порядке, дерись!» Ослеп Ракович в 5 лет — из-за осложнений после гриппа. Как отмечает мужчина, он никогда не считал себя убогим: хорошо учился в школе-интернате, занимался в детстве и юности гимнастикой, плаванием, лёгкой атлетикой. Александр Ракович по характеру — боец. После увольнения с завода он стал браться за любые дела: растил и продавал столичным дачникам цыплят, торговал видеокассетами, затем компьютерами. Через несколько лет у него было уже 15 торговых точек в городах Ермолино и Балабаново. Лидерские качества Ракович проявляет и на посту главы Боровского районного отделения ВОС, и в качестве депутата горсовета муниципального образования «Городское поселение «Город Ермолино», в состав которого теперь вошла бывшая деревня Русиново. Александр Ракович активно борется за законные права инвалидов по зрению. «Зрячие не понимают, что необходимо слепым,— говорит он. — Наши власти, наше общество хотят банально откупиться от инвалидов по зрению — пенсиями, льготами — и забыть про них. В этом главная проблема сегодня. Я считаю, что надо создавать программы по адаптации незрячих и слабовидящих людей к современной жизни. Мы такие же, как вы». Ракович отмечает, что сейчас есть специальные компьютерные программы, которые необходимо использовать для адаптации инвалидов по зрению. «Все смартфоны оборудованы «говорилками». Если слепых по госзаказу обеспечить ими и программным обеспечением, переводящим символы с экрана компьютера в речевой вид, то они смогут работать и юристами, и бухгалтерами. Надо принимать на государственном уровне инновационные программы адаптации инвалидов по зрению и двигаться вместе с прогрессом. А у нас незрячие, чтобы элементарно прокормиться, собирают пипетки», — сетует Ракович. «Ручной труд вымирает» «Конечно, ручной труд как таковой сегодня вымирает, — говорит гендиректор ООО Боровское предприятие «РУСиНовоПАК» ВОС Сергей Быков. — За сборку медицинской пипетки работник получает 17,5 копейки, а её себестоимость — 21 копейка. Рентабельность предприятия всего 2,5%». Завод на окраине Ермолино держится на плаву только потому, что параллельно с рабочими местами для инвалидов здесь организована линия по выпуску гофрокартона, где работают зрячие. Но и этого едва хватает для выживания. Под началом у Быкова 108 человек. 65 из них — инвалиды различных категорий, в том числе 37 незрячих. Гендиректор гордится, что «РУСиНовоПАК» недавно с помощью руководства ВОС сумел выйти из процедуры банкротства. Долги перед кредиторами были запредельными для предприятия — 4,9 млн рублей. «А так бы наши слепые остались вообще без работы,— говорит Сергей Быков. — Неподалёку от нас находится знаменитый калужский «Технопарк». Знаю, на завод «Самсунга» недавно приняли 16 инвалидов по слуху. А слепые никому на производстве не нужны». «Рад, что есть работа» «Беру стеклянную трубочку, надеваю на один её конец резинку, затем укладываю собранную пипетку в футляр и плотно закрываю его, — Василий Прутян комментирует рутинную операцию. — И так семь часов подряд. Но я очень рад, что у меня есть работа. Мне без неё не выжить». 57-летний инвалид пять лет назад приехал в Ермолино из Приднестровья. В городе Бендеры, по его словам, сегодня и здоровым людям нелегко, а работы для незрячих нет вообще. Травму, приведшую к полной слепоте, Василий получил во время службы в армии, 37 лет назад. «Я помню солнце, я видел его», — говорит инвалид, не переставая работать. В начале 1990-х в Бендерах шли боевые действия между войсками ставшей независимой Молдавии и отрядами местной самообороны. «Казалось, что страшней войны ничего быть не может, — говорит Василий. — Но, оказалось, есть. Когда у меня не стало работы, мы реально оказались на грани голода». Василий Прутян и его жена поехали в Русиново. Он ещё в советские годы слышал, как хорошо там живётся слепым. В действительности всё оказалось не совсем так, но работу Василий Прутян получил. «Слепые подбирают любые кусочки радости, которые не замечают зрячие, — философски рассуждает он.— Когда появилась пусть маленькая, но стабильная зарплата, мы с моей Клавдией Ивановной взяли ипотеку и купили в Балабаново однокомнатную квартиру». Банк выдал Прутянам 1,3 млн рублей. Пенсия по инвалидности у Василия 17 тыс. рублей, а на «РУСиНовоПАК» он зарабатывает около 10 тыс. рублей в месяц. Его зрячая жена работает уборщицей в школе и получает 9,7 тыс. рублей. Ежемесячно на выплату по ипотечному кредиту уходит 26,5 тыс. рублей. Но оптимизма Василий не теряет. «Единственное, чего мне сейчас в жизни не хватает, — телефона с возможностью выхода в интернет, — говорит мужчина. — Одна дочь, Лена, осталась в Приднестровье, семья другой дочери, Яны, снимает квартиру в Подмосковье. У меня два внука и пять внучек. Давно не слышал их голоса». «Пока ноги будут носить» У большинства русиновских незрячих крепкие семьи. «Забота о детях и внуках не даёт расслабиться, держит в постоянном жизненном тонусе», — рассказывает Владимир Савенков. Выпускнику филфака Казанского университета уже больше шестидесяти лет, но четыре дня в неделю он в 5 утра выходит из квартиры в Ермолино и в 7:30 приступает к работе в call-центре, организованном правительством Москвы специально для трудоустройства инвалидов у станции метро «Каховская». «Работа в столице интереснее. Но для меня важнее, что я зарабатываю больше, чем платят на заводе в Ермолино, — говорит Савенков. — Не хочу, чтобы мои родные нуждались, и сам хочу жить полноценной жизнью, обеспечить которую могут деньги». Долгая дорога с несколькими пересадками (автобус — электричка — метро) его не утомляет. «Как прежде изучил дорогу по ориентиру в Русиново, так выбрал и запомнил для себя новые ориентиры — без поручней, — говорит Савенков.— Пока ноги будут носить, буду делать всё, чтобы моя жена, дети и внуки не нуждались». «Мучаемся, плачем» В квартирах слепых жителей улицы Русиновской очень чисто. «Когда ничего не видишь, то привыкаешь по три раза тряпкой по одному месту проходиться. У меня наколенники есть, так что уборка — это терпимо, — рассказывает 82-летняя Антонина Панькина. — С готовкой сложнее. Не вижу, когда вода в кастрюле закипает, опять недавно пальцы ошпарила. А вот Саша мой на слух определял, когда макароны можно уже в воду засыпать. Но он уже год как на кухню не ходок». Александр Панькин слёг после инфаркта, а до этого пережил четыре инсульта. «Нас немцы в Германию везли, да что-то не довезли в 1942-м, — рассказывает он. — Мне пять лет было. Не знаю, почему так вышло, что много малышни собрали тогда фашисты в лагере на территории Польши. Помню, кормили плохо, а наши солдаты пришли — сахару дали». Победу в 1945-м Саша встретил в интернате для сирот в Белоруссии. «Беда со мной приключилась, когда мы с пацанами немецкий фаустпатрон в лесу нашли,— вспоминает Панькин. — Я заводилой был, поэтому и взялся его распотрошить. Ребята все целы остались, а я в восемь лет — без глаз». Александр Панькин сделал хорошую карьеру на предприятии ВОС в Русиново — от простого рабочего до заместителя директора. Долгие годы он возглавлял Боровскую районную общественную организацию малолетних узников фашистских концлагерей. Вместе с женой они вырастили троих детей. «А сейчас мучаемся, плачем, смерти просим, — вздыхает Антонина Алексеевна.— Сашу своего, теперь обезноженного, я ни поднять, ни перевернуть не могу. В больнице он на ортопедической кровати лежал, а домой такую купить на наши пенсии невозможно. И дети не помощники. Один сын у нас тоже инвалид по зрению, от меня генетическое заболевание передалось. Двое здоровых — беднота и живут неблизко». Забытая мелодия В Ермолино теперь редко приезжают со стороны. Самая молодая слепая работница «РУСиНовоПАК» Валерия Коротаева — из местных. «Родилась намного раньше срока, — объясняет девушка причину своей слепоты. — Один раз поторопилась, больше никуда не спешу. Во Вселенной всё находится в равновесии, всё приходит в свой срок. Не надо торопиться. Случается со мной: идёшь-идёшь и вдруг понимаешь — заблудилась. Не паникую, возвращаюсь обратно и вновь иду по знакомой дороге». Валерия окончила Курский музыкальный колледж-интернат для слепых, училась по классу домры, затем поступала в Институт культуры, но не повезло на вступительных экзаменах. По полученной специальности «артист оркестра» работу даже не искала, рассказывает она. А затем Лера растянула сухожилия на руке. Это поставило крест на музыкальной карьере. «Вернулась домой, в Боровск, устроилась на завод, — вспоминает Валерия. — Выбор работы для незрячих сейчас везде невелик. Знаю, что где-то в массажные щётки пластиковые гвоздики вставляют, где-то медицинские бахилы сворачивают. Пипетки так пипетки — меня устраивает». Дважды в неделю после работы Лера поёт в вокальном ансамбле «Ивушка», который создал депутат ермолинского совета Александр Ракович. Незрячий художественный руководитель музыкального коллектива Александр Липатов рассказывает, что на репетиции приходят 11 человек. «Раньше в Русинове был большой народный хор, — говорит он. — Потом все наши певуньи постарели, кто жив ещё, те по квартирам теперь сидят. Приходят самые бойкие, а из молодёжи у нас — только Валерия».