«Ты только найди его». Волонтёры бескорыстно выходят на поиски незнакомцев

Они оставляют недоваренный суп на плите, уезжают из дома ночью, тратят деньги из семейного бюджета на бензин и снаряжение... Что движет волонтёрами, которые занимаются поиском пропавших людей? Об этом корреспонденту «АиФ-Прикамье» рассказала руководитель пермского поискового отряда им. Ирины Бухановой Ксюша Макарова. С 2015 года участники этого отряда разыскали 527 человек, причём 70% нашли живыми. Знать о человеке всё Алёна Овчинникова, «АиФ-Прикамье»: Почему вы начали заниматься поиском людей? Ксения Макарова: В первый раз я участвовала в поиске в 16 лет. Я из детского дома. Моя подруга ушла с территории и попала в нехорошую компанию. Её поисками тогда мало кто занимался. Мы с ребятами начали сами искать её. Нашли в тяжёлом состоянии на квартире в Закамске. Потом она долго лежала в больнице, но не выжила. После этого случая каждый раз, когда видела объявление о пропаже человека, я ходила по Закамску и расклеивала ориентировки. Затем пропали дети. Искали Настю Сметанину, потом Кирилла Усольцева, и я с головой погрузилась в поисковую деятельность. - Как поисковый отряд стал носить имя Ирины Бухановой? - Когда пропала Ирина, я была в командировке (летом 2015 года 22-летнюю девушку неделю искали сотни неравнодушных пермяков, а позже выяснилось, что её убил бывший парень – Авт.). Из другого города помогала чем могла: делала репосты (репост - быстрый способ поделиться статьей или другой заметкой в соцсети – Ред.), раскидывала информацию. В Пермь вернулась, когда её уже нашли. Поисками занимались тогда тысячи пермяков, и группу, в которой было много подписчиков, родственники разрешили оставить в память о девушке. Буквально через две недели пришла заявка: «Помогите, у нас человек пропал». И завертелось: вторые, третьи поиски... Отряд развивался, мы стали сотрудничать с полицией, потом официально зарегистрировались. Сейчас у нас самый многочисленный в регионе отряд волонтёров-поисковиков, в котором более 50 человек. У нас есть координатор поисковых мероприятий, старшие групп, инфорги, телефонисты, которые ведут обзвон, технари. Каждый желающий у нас может найти себе дело. - Расскажите о технологии. Почему для поиска одного пропавшего вы объявляете срочный сбор, а для других – только репосты в соцсетях? - Если пропал пожилой человек, ребёнок или тот, кому экстренно требуется медпомощь, а также если нам пришла команда от полиции - это не подвергается обсуждению. И мы объявляем срочный сбор. Если заявка пришла от родственников, то, перед тем как выехать на место, мы тщательно уточняем все моменты, просим обратившихся ничего не скрывать: если человек пьёт, то лучше, если мы будем знать об этом. Это нужно для того, чтобы выстроить цепочку поведения пропавшего. Мы не можем выехать на поиски, когда непонятно место его последней дислокации. В таких случаях мы обзваниваем больницы, реабилитационные центры, объезжаем места, где скапливаются люди без определённого места жительства. Когда человек уже давно пропал, мы только размещаем у себя информацию. Есть у нас и закрытые поиски, когда понятно, что человек погиб – нужно помочь найти тело, такие поиски мы не выставляем в группе. В квартире с рациями - Как на непредсказуемый режим жизни волонтёра-поисковика реагирует семья, работодатели? - Дочка знает: когда начинаются беспрерывные звонки и заработал принтер - это значит, что мама скоро уедет. «Ты только найди его», - говорит мне она. Поймите, я не могу сидеть дома, если пропал человек. Во-первых, я всё координирую: звонки, переписку, связь с родственниками, полицией, СМИ. Во-вторых, это ответственность за людей, которых я привела в группу. Что касается работы, то за 2018 год мне пришлось сменить три рабочих места, потому что такой сотрудник, который постоянно находится в лесу, мало кому нужен. - На какие средства вы ищете пропавших людей? Ведь деньги нужны и чтобы машину заправить, и сотовую связь оплатить? - Сейчас я работаю в сфере ЖКХ, и моя зарплата - это зарплата отряда. В среднем одни поиски обходятся в пять тысяч рублей. Все мы люди семейные, есть многодетные мамы и папы, у кого ипотека, у кого - кредиты. В большинстве случаев автомобили волонтёры заправляют сами. Если нет денег у них, это ложится на мои плечи. Необходимые вещи для отряда тоже покупаю за свой счёт. В прошлом году у нас появился меценат, который подарил нам рации и оплачивает бензин и питание. Есть бизнесмены, которые разово помогают с печатной продукцией. Однако мы всё равно вынуждены просить о помощи. У нас нет своего помещения, хотя я писала во все инстанции вплоть до губернатора. Помещение необходимо с круглосуточным подходом, так как сборы на поиски нередко происходят ночью или поздно вечером. Нам даже снаряжение отряда сейчас негде хранить, поэтому из трёх комнат в квартире где я живу, одна занята рациями, термосами, сапогами, куртками, жилетами, фонарями. Обидно, что делая доброе дело, мы вынуждены ходить с протянутой рукой и просить. - Существуют ли в сфере поиска людей мошенники, которые обещают родным найти пропавшего родственника за «энную» сумму? - В других регионах слышала о подробных прецедентах. У нас такого не было. - Какие у вас взаимоотношения с другими поисковыми группами? Вы конкуренты или помощники друг для друга? - Конкуренция, не скрою, есть. Мне бывает обидно за своих ребят, которые несколько часов ищут, не дойдут 200 м до человека, а другие потом расписывают, что они человека нашли, хотя лишь совсем недавно приехали на поиски. Есть отряд, у которого есть только информационное поле, а пеших волонтёров – два человека. А нас – много, и массовость на поисках – это самое главное. Мы можем большие территории пройти. - Когда в Дикой гари искали потерявшихся мальчиков, на призыв о помощи откликнулись сотни неравнодушных пермяков. Именно поэтому ребят удалось найти живыми? - Когда теряются дети, город просыпается. Однако считаю, что эти поиски не были скоординированы в полном объёме. Откликнулись сотни, но до точки сбора в лесу на низких легковушках доехать смогли не все, люди просто застревали в снегу. Вдобавок было очень холодно, связь не ловила, даже рация с перебоями работала. Мои ребята ушли в лес и начали отрабатывать свои квадраты, а полторы сотни человек, пришедшие на поиски по зову сердца, поначалу не знали, чем заняться. А время работало против нас. Но, к счастью, ребят нашли живыми. И это самое главное. Взрыв эмоций - Почему теряются и куда уходят люди? - Если исключить грибников, которые по понятной причине теряются в лесах, и пожилых людей, которые уходят из дома из-за психических расстройств, деменции и провалов в памяти, главная причина – это человеческая глупость. В большинстве случаев у людей не срабатывает инстинкт самосохранения на фоне употребления алкоголя. Если ты выпил, а на улице мороз - сиди дома или в гостях. Год назад в микрорайоне им. Крохалева в Перми замёрз молодой человек. Он выпил, и у него не было денег, чтобы уехать домой в Закамск. Парень залез в заброшенное здание, а утром не проснулся. Ещё одна причина – депрессивные состояния, которые сейчас всё чаще встречаются из-за кризисов, потери работы, стрессов. Люди стали более подавлены, поэтому более уязвимы. Непонимание в семье становится причиной ухода подростков, как и конфликты супругов. Муж с женой поругались, и, вместо того чтобы сесть и поговорить, один из них уходит. А потом выпил, упал, уснул, по голове дали... - «Найден. Жив!» Что стоит за этими заветными для каждого поисковика словами? - Каждые поиски пропускаешь через себя. Идёшь и повторяешь, что человека надо найти, потому что самое тяжёлое - это неизвестность. И не важен возраст, социальное положение, моральные качества. У каждого есть семья: супруг, дети, родители, которые его ждут. И даже когда шансов нет вообще, чудеса случаются. У нас были поиски в Краснокамском районе: трое суток в лесу, жара, потерявшейся женщине за 80. И тут в рацию кричат: «Жива!». Вы бы знали, какие это эмоции! Когда находят человека - это слёзы счастья! И не только у родственников. Мы становимся друг для друга не только теми людьми, которые помогли в трудную минуту, но чем-то большим. Многие мне звонят, поздравляют с праздниками, делятся радостями. Но есть в этом деле не только плюсы. Стресс, нервы, переохлаждение, хронический недосып, болезни, недопонимание дома, отсутствие возможности что-то планировать – это всё сопровождает тех, кто занимается поиском людей. Последние три года я не была в отпуске. Мечтаю о втором ребёнке, но не могу уйти в декрет, понимая, что сейчас невозможно оставить отряд.