«Театр вечен как круговорот воды в природе». Все образы Валерия Гринькова

Его неповторимый баритон знаком даже тем, кто никогда не переступал порог Русской драмы. Помимо десятков театральных ролей в активе этого актёра – работа на радио и ТВ, несколько кинопроектов, руководство театральными студиями, съёмки в рекламных роликах и даже в кулинарном шоу. С полигона – в «Матросскую тишину» Светлана Истомина, «АиФ-Башкортостан»: Почему вы, уроженец театрального Свердловска, после многих лет работы в разных городах сделали выбор в пользу Уфы? Валерий Гриньков: До приезда сюда мы с супругой (актриса РДТ Валентина Гринькова – Ред.) работали в Семипалатинском русском драмтеатре. Быт налажен, роли были, мне светило звание заслуженного артиста Казахской ССР. Каждое лето мы навещали родителей жены, которые жили в Октябрьском. Пока ехали из аэропорта Уфы на автобусе, я любовался природой: холмы, зелень, озёра... Нам это казалось раем. Тем более в сравнении с Семипалатинском: рядом был ядерный полигон, и, когда взрывали, сотрясался весь город. Мы воспринимали это как экшн. Труппа периодически давала там выездные спектакли. О здоровье, об экологии не переживали... Но с годами стали подумывать, чтоб перебраться в Россию, тем более в Казахстане назревали тревожные события. Созвонились с администрацией Русского драмтеатра - директором тогда был Вячеслав Александрович Стрижевский, главрежем - Михаил Исакович Рабинович. Нас пригласили на просмотр, а вскоре дали «добро». Помогли с переездом, оплатили проезд и провоз багажа, выделили жильё. - И вы сразу получили работу? - В тот период Михаил Рабинович ставил «Матросскую тишину» Галича, где нас сразу заняли. Мы быстро влились в труппу, каких-то трений не припомню, хотя здесь был в хорошем смысле межсобойчик: актёры преимущественно местные, многие знакомы со студенческих времен. Мы ещё застали плеяду мэтров: первого директора Леонида Левитина, актёров Льва Бенина, Римму Байкову, Владимира Прибылова и др. Помню, для ветеранов в театре устраивали обеды - это было очень уважительно и трогательно. Вообще, атмосфера в труппе доброжелательная, интриги не приживаются. Мелкие стычки не в счёт. Такого, как в других театрах, когда кости хрустят, здесь нет. Сыграть любовь с женой - У актёров есть расхожая фраза: все роли любимые, все дороги, как дети. Это правда? - Не верьте. Нелюбимые (и неудачные) роли есть у каждого актёра, и я не исключение. Называть их не буду, они в прошлом. Спросите: зачем браться, если роль не по душе? Но бывает: отличный материал, прекрасно выписан персонаж. Прочитал пьесу, с радостью взялся за работу. А режиссёр решил изменить, порезать текст - у него такое видение, такая трактовка. И роль уже не та... Хотя объём не всегда столь уж важен. Главное – честно выполненная работа. Возьмём роль Комбрига в «Луне и листопаде» – я выхожу лишь во втором акте и объявляю, что «за измену родине и нарушение военной присяги» Любомир Зух приговорён к смерти. Зал замирает на вдохе: неужели расстреляют? Роль мизерная, но приносит огромное удовлетворение! Или мой мистер Уилли из «№ 13» - почти три часа я на сцене, и все три часа в движении. Зрители хохочут, а я в антракте за кулисами переодеваюсь в сухой костюм, потому что этот - хоть выжимай! - Таков он, нелёгкий «лёгкий» жанр? - Я не отношусь свысока к театральной попсе. Она нужна, хотя бы для продвижения: довольный зритель захочет прийти ещё. И попсу можно сделать качественно, точно так же, как можно испортить классику. - Комфортно ли работать на одной сцене с супругой? - Не всегда. И дело не в актёрской или супружеской ревности. Мы искренне рады успехам друг друга. Но непросто вызвать свежие чувства, сыграть любовь и страсть с женщиной, с которой прожил десятки лет. А насчёт ревности... Когда ревновать, если день, ночь, репетиции, спектакли, отпуск – вместе? Даже если захочешь себе позволить, не получится... Фанатки – это да: поднимаются на сцену или ждут у выхода, вручают пакеты с продовольственным содержимым – конфеты и т.п. Это часть жизни актёра, это приятно. Хотя, помню, одно время в Семипалатинске я здорово переживал за Валентину. У неё появился какой-то странный поклонник - не просто посещал спектакли, а ездил за нами по городам, ходил следом как тень. Понятие «маньяк» ещё не было знакомо советским людям. С полной отдачей - Говорят, что голос, как и актёрский талант, - тоже ваш капитал... - Так и есть. Все артисты проходят через Дедов Морозов и Снегурочек, но я до поры до времени не задумывался о подработке. Но вскоре после нашего переезда в Уфу начались сложные времена, пошли задержки зарплаты. Принял приглашение от радио «Шарк» - там платили более-менее регулярно, правда, не всегда деньгами, иногда и бытовой техникой. В рекламном отделе сам писал тексты и озвучивал их, пока директор не сказал, что меня уже слишком много в эфире. Я начал учить новичков, проводил кастинги, учил их импровизации и правильной речи. Мои ученики сегодня работают на всех радиостанциях Уфы. - А что вас привело к руководству школьной студией? - В 1999 году мне предложили вести театральный кружок в лицее № 6, где училась моя старшая дочь. Я согласился, скорее, из рациональных соображений – дочка шла на золотую медаль, надо было контролировать ситуацию. И «задержался» на 20 лет. Костяк – 15-18 юных актёров, из желающих - очередь. Ставим два полноценных спектакля в год, как сказки, так и более серьёзные вещи. Не признаю «стишки на табуретке», требую от ребят полной отдачи. Несколько бывших студийцев поступили на актёрские отделения в Москве и Екатеринбурге. Теперь этот лицей заканчивает моя внучка. Шестой год веду в 39-й гимназии французский театр по линии Альянс Франсез. Показываем спектакли в Екатеринбурге, в Москве, каждый раз привозим главные призы. В этом году нас отобрали для участия в фестивале, в апреле едем в Марсель. Кроме того, руковожу Народным студенческим театром БГМУ. - Как всё успеваете при немалой загрузке в театре? - Если интересно, не отказываюсь от предложений, материальный фактор уходит на второй план. Так, в программе «Тэмле», которую я вёл несколько сезонов, привлекла не кулинария и не размер гонорара, а возможность общения: с гостем я не столько говорил о готовке, сколько пытался раскрыть его как личность. Мне, кстати, за это не раз высказывали: мол, для этого есть отдельные программы. Но я гнул свою линию. Или тот же «Уфимский тракт»: проект Рустема Вахитова показался мне стоящим. И я не ошибся. Гонорар за озвучку был небольшой, но материальный интерес был вторичен. В общем, работы хватает: съёмки, ведение мероприятий, в том числе официальных. От банкетов, корпоративов недавно отказался - уступил это дело молодым. Модное ретро - Вы на сцене больше 40 лет. Сегодня в театре больше свободы? - Театр при всём своём консерватизме меняется вместе со страной, с политическими реалиями. В СССР не было труппы, где не ставили бы «датские» спектакли: к 1 мая, 7 ноября и т.п. Мы ушли от этого, появилась репертуарная свобода - это плюс. Раньше в актёрской игре было больше академизма, патетики. Сегодня играют более органично раскованно, могут позволить себе больше экспромта. Изменилась драматургия – современные авторы пишут о таком, о чём раньше опасно было даже подумать. - Но в Русдраме с успехом ставят спектакли по пьесам А. Володина, А. Вампилова, Г. Горина, которые, казалось бы, утратили социальное звучание. Почему вдруг возник интерес к ретро-тематике? - Мне эта тема тоже близка, и не только потому что тогда я был моложе, стройнее и пользовался успехом у девушек. Это часть нашей жизни и, надо признать, не худшая. Горин не Зощенко с его фигой в кармане. Он писал о жизни как она есть, как он её наблюдал, без скрытых смыслов и подтекстов. При всех трудностях того времени считаю, что мы успели пожить при коммунизме. А ностальгия – естественная вещь. Многое мы, к сожалению, утратили. Я сам дважды сирота: ни страны, ни города, где я родился, на карте уже нет. - Но в вашем переименованном городе возник такой феномен как «Коляда-Театр». Поддерживаете отношения с его создателем, ведь вы вместе учились в училище? – Разумеется. Каждый приезд в Екатеринбург (это бывает несколько раз в год) встречаемся с Николаем, посещаем спектакли, обсуждаем. «Коляда-Театр» - это свежий взгляд на привычные вещи. Этот совершенно особенный авторский театр вызывает у зрителей неоднозначные чувства: от ярого неприятия до дикого восхищения. Балаганный, шутовской, он способен и пробить на слезу. Всё, что там делается, - гениально. На днях нашему Русскому академическому драмтеатру исполняется 158 лет. А сколько лет театру как таковому, не знает никто. Он вечен, как вечен круговорот воды в природе, бесконечен, как космос, живёт вне времени и пространства. Без него невозможна полноценная жизнь. С Днём театра, дорогие коллеги и зрители!