Le Monde (Франция): российская одиссея швейцарских виноделов
Рено Бюрнье (Renaud Burnier) знал, что седьмая поездка станет последней. Тогда, 30 августа 2001 года они с женой Мариной вот уже три года находились в разъездах между их домом под швейцарским Фрибуром и российской станицей Натухаевская на берегу Черного моря. Все это время колесили по региону с его обширными заброшенными полями. «Чаще всего без воды и электричества, а иногда и без дорог», — рассказывает Марина Бюрнье. Чего ради? «Чтобы найти хороший участок, где можно было бы высадить виноград и устроить хозяйство своей мечты. 250 000 бутылок в год Хотя до вылета оставалось всего несколько часов, Рено Бюрнье все же решил поближе осмотреть замеченный им издалека склон. «Здесь ничего нет», — со вздохом сказал их водитель. Марина же хорошо запомнила то, что было дальше: «Он пробежал 60, потом 100 метров вверх по холму, а потом вернулся и сказал: «Вот и все. Если нам суждено делать вино в России, это будет здесь». Сегодня на счету Бюрнье 50 гектаров виноградников и почти 250 000 бутылок вина в год. В 2018 году они получили золотую медаль как лучшее местное вино за «Красностоп 2010». Сам Рено Бюрнье называет его оригинальным вином, которое похоже на землю, которая его уродила. Когда Бюрнье начали обустраивать там свое хозяйство, земля была заброшена на протяжении 15 лет. Кавказский регион и черноморский климат создали условия для многовековой истории виноделия при царской власти, вплоть до индустриализации после Второй мировой войны и советских ограничений. «С 1985 по 1987 год Горбачев вел борьбу с алкоголизмом, — рассказывает Франк Дюзейнер (Frank Duseigneur), консультант по региональной винодельческой продукции. — Только вот вместо прекращения производства водки он погубил большую часть виноградников». Затем в стране наступил винный кризис с чисто промышленным производством. Большинство местных сортов даже стали «пастеризовать», чтобы создать стандартный вкус. «Сельхозтехника бывших колхозов» Когда Бюрнье обосновались на юге России, им пришлось импортировать все необходимое для обработки земли оборудование, поскольку доступна была лишь «техника бывших колхозов». Кроме того, потребовалось убедить местные власти в обоснованности проекта по выпуску местного вина. В 2000-х годах часть элиты распробовала вино за границей. «В этот момент у россиян возник вопрос, почему они сами не в силах выпускать хорошие вина», — говорит Франк Дюзейнер. Бизнесмены пустились в эту авантюру, рассматривая вино как «престижную инвестицию». Рено, Марина и их дочь Александра смогли создать несколько сортов с соблюдением принципов биодинамического хозяйства и российских норм. «Мы стали официальным вином Швейцарского дома на Олимпиаде в Сочи в 2014 году и VIP-лож нескольких стадионов на Чемпионате мира по футболу в прошлом году», — рассказывают они. По словам Франка Дюзейнера, даже президент Владимир Путин соблазнился вином, которое «смягчает» общий имидж России. Оно даже стало «инструментом геополитических отношений», полагают Бюрнье. Почти за 20 лет в регионе появилось только три других винодельческих хозяйства, что оставляет Бюрнье практически без конкурентов. При этом вино вновь стало модным напитком в российском обществе, особенно среди молодежи. Франк Дюзейнер даже отмечает возникновение винодельческого «андерграунда» в больших городах: «Речь идет о "гаражном" вине, которое выпускается объемом 600 бутылок в год и продается неофициально, без разрешения». Какова будущая цель семьи Бюрнье? Все очень просто: они хотят сделать «лучшее вино в мире».
