Резо Гигинеишвили: «Надя открылась для меня — как соратник, как друг, как боец»

Резо Гигинеишвили и Надежда Оболенцева удивительно тонко чувствуют друг друга. Я убеждался в этом не один раз при нашем личном дружеском общении. Они существуют на одной волне, объединяет их и схожее чувство юмора. Ну а интервью с Резо и Надей мы сделали накануне премьеры фильма режиссера Гигинеишвили «Трезвый водитель». Надя в картине не снималась, но ее участие в съемочном процессе оказалось не менее важным. Тональность разговору задал Резо: я даже не успел задать свой первый вопрос. Резо: Знаешь, Вадим, в Грузии говорят: «Горы как рентген». Когда ты идешь с кем-то в горы, то в определенных условиях этот человек раскрывается иначе. Ты можешь его знать годами, в городских условиях («привет-привет»), а тут всё по-другому. Вот этими «горами» для нас с Надей стали съемки «Трезвого водителя». (Смеется.) Надежда смогла познать все прелести фильмопроизводства: снимать нам нужно было быстро, а это значит — напряженно. Надя открылась для меня — как соратник, как друг, как боец. Одно дело — ты зашел на съемку к другу, расцеловал его, побыл несколько минут на съемочной площадке и со словами «как же это здорово, что вы снимаете кино» удалился. Совсем другое — быть внутри этого долгого, нудного процесса, который требует детального и подробного подхода ко всему. Я вспоминаю Надю, которая прямо на режиссерском стуле засыпáла уже ближе к семи часам утра. У нас было немало ночных смен. Конечно, заинтересованность можно симулировать, но недолго. По-настоящему гореть процессом может тот, кто искренне увлечен. Например, когда нашей съемочной команде надо было срочно что-то перекусить, Надя могла побежать в соседнее кафе и принести нам что-нибудь оттуда поесть, попить. Это нормально, когда группа живет как семья. Одним словом, она стала таким... На Резо: костюм-тройка, рубашка — все Pal Zileri Николай Зверков Надежда: ...личным ассистентом. (Смеется.) Однажды получилось так, что у Резо было три ночных смены подряд, а потом я на два дня улетала к друзьям. В два часа дня мне надо было выезжать в аэропорт, а я пришла со съемки только в час. Естественно, в аэропорт я приехала зеленого цвета, на меня все удивленно смотрели и очень сочувственно спрашивали: «Надя, что с тобой!?». На что я уже со знанием дела отвечала: «Вы что думаете, это легко? Съемки фильма — адский труд!» При том, что я сама на съемках была просто на подхвате у Реваза Давидовича. (Улыбается.) Р: Надя сделала собственное заключение о том, какой это сложный процесс — съемки. Н.: У людей непосвященных ведь есть стойкое ощущение, что кино — это сплошная dolche vita такая: бары, тусовки и премьеры. Р.: Ну да, главная фраза Нади была: «Если бы я знала, что ты так тяжело работаешь, я бы никогда в жизни не позволила даже поспорить с тобой или поругаться»... Н.: ...перед съемкой, прошу заметить. (Смеется.) Р.: Ну, потом женщины забывают, что они говорили раньше, это часто бывает. И мужчины порой забывают. Н.: Если серьезно, во время съемок я, конечно, иначе посмотрела на Резо и на то, чем он занимается. Одно дело, когда я с ним была на «Кинотавре»: красная дорожка, бесконечные фотокамеры, веранда на берегу моря, где мы все танцуем до утра... И совсем другая картинка — на тех самых ночных съемках. На Надежде: топ и брюки — все Louis Vuitton Николай Зверков Р.: На площадке Надя могла увидеть меня совсем в неприглядном виде — грязным, одетым непонятно во что, ползающим в лесу, и всё это еще сопряжено с нервами, потому что кинопроцесс никогда не бывает выстроен таким образом, чтобы это было полностью в угоду творцам, так скажем. Изматывает еще и то, что тебя растаскивают по частям разные департаменты: надо успеть в срок, а там проблемы с организацией. Всё вообще сопряжено с огромным количеством проблем. Мы перекрывали на съемках улицы, устраивали гонки в историческом центре Москвы. Кстати, за разрешение подобных вещей — огромное спасибо правительству Москвы. Н.: Я неожиданно узнала, как громко Резо может кричать! Он мог докричаться до другого человека, который находился в этот момент на параллельной улице. Я увидела Резо в бою. (Смеется.) Главное, что Резо воевал на съемочной площадке не с ветряными мельницами и добивался качественного результата. Р.: Я тебе скажу, Вадик, что такого красивого Санчо Панса нет второго. (Все смеются.) Надя была верным оруженосцем. Вот знаешь, снимая артистов, я всегда стараюсь создать им все условия, чтобы они были окружены любовью. Потому что, сколько бы им ни было лет (а ты прекрасно знаешь натуру артиста), всё равно, это люди, которым нужно раскрыться в определенных обстоятельствах, обнажиться, что ли. Я пытаюсь создать атмосферу на площадке таким образом, чтобы каждый член съемочной группы был бы ориентирован на то, чтобы артисту было комфортно. Ведь, по сути, эти люди, группа и есть первые зрители игры артиста. Скажу по секрету, режиссеру тоже нужен первый зритель. В «Трезвом водителе» этим зрителем для меня отчасти была Надя. Я очень сомневался, например, когда начинал снимать эту картину, потому как до этого сделал фильм совершенно в другом жанре. Понимаю тебя, Резо. Твой предыдущий фильм «Заложники» — это драма, трагическая история, требующая не только от создателей, но и от зрителей огромного эмоционального напряжения. А теперь — поворот на 180 градусов. «Трезвый водитель» — стопроцентная комедия. На Резо: пиджак Fendi, рубашка и брюки — все Pal Zileri. На Надежде: топ и брюки — все Max Mara, браслет и серьги — все Dior Николай Зверков Р.: Да-да, «Заложники» были для меня долгим, изнурительным процессом, хоть и очень интересным, который меня развивал, и я благодарен этому пути. После такого масштаба, который требует от тебя больших душевных затрат, наступает определенное опустошение. И я решил, что мне нужно поменять фокус и обратиться совершенно к другой теме, которая могла бы позволить мне обнулиться, что ли. Это стало определенным вызовом для меня, проверкой. Я снимал, например, страшно сказать, 14 лет назад картину «Жара» про Москву. Это романтическая история любви... Р.: ...веселая история. Сейчас уже понимаю, что фильм стал документом времени. Абсолютно. Р.: Вообще, тогда благодаря «Жаре» я вдруг выполз из кошмара 90-х, из каких-то военных действий или обугленного черного Тбилиси — было предощущение того, что впереди 2000-е. Помню, как мы ждали наступления миллениума, это был определенный этап. И вот на этих крыльях мы пропели свою песню — это было схоже с тем, что ты видишь на фотографиях людей начала века: вот эти глаза, устремленные с надеждой в будущее. С этой эмоцией, описывая всю радость, которая меня переполняла, мы выпустили «Жару», которая была очень успешной в коммерческом плане. Хотя я помню, какой для меня был удар, когда некоторые уважаемые мною люди начали несколько высокомерно обсуждать в общем-то беззащитную легкую историю.... ...да еще и снятую режиссером-дебютантом. На Резо: пиджак Fendi, рубашка и брюки — все Pal Zileri. На Надежде: топ и брюки — все Max Mara, браслет и серьги — все Dior Николай Зверков Р.: Со временем я начал обрастать панцирем, так что сейчас меня в принципе трудно сместить: я знаю, куда иду, — вот этот иммунитет у меня есть. Когда я приступал к работе над «Трезвым водителем», мне, честно говоря, было интересно, не очерствел ли я, смог ли сохранить такие качества, которые позволят вновь обратиться к теме большого города. Каким я увижу современный город и смогу ли быть таким же легким в повествовании? На эти вопросы мне хотелось ответить самому себе. И какой же это город? Р.: Я внутренне улыбаюсь, когда наблюдаю, как у ресторанов стоит вереница огромных машин-танков с охранниками, ждущими своих начальников. Это, наверное, как в средневековой Италии: охрана-охрана-охрана — как будто дела государственной важности решаются у того ли иного ночного клуба. И я подумал: каков микромир, космос этих людей? Какие отношения существуют между водителями и охранниками, которые много времени просто ждут? Что они делают в это время: играют в города? передают друг другу диски? смотрят в инстаграм или обсуждают своих боссов, которые в этот момент едят в ресторане? Или эти выбегающие на улицы пьяные люди, на эмоциях, ожидающие «трезвого водителя»? Это ведь такая немного абсурдная профессия: человек каждую ночь садится за руль чужой дорогущей машины, и кого он там встречает? Пьяного в хлам владельца с такими же пьяными друзьями или девушками? А можно на радостях взять с собой гармониста, который что-то подыгрывает, и помчаться, как это было раньше, — на санях, на тройке, с цыганами. И к этому еще хочу добавить, что люди в современном мире выдают себя иногда не за тех, кем являются, потому что сегодня благодаря инстаграму очень легко имитировать, что ты живешь той же жизнью, что и звезды, выдавая себя за того, кем не являешься. И где грань между мечтой о другой жизни и реальностью?.. В общем, заинтриговал, Резо, по полной программе. Мне, кстати, интересно увидеть, как главного героя сыграл Андрей Бурковский. Он рассказывал мне, в каком был восторге от съемочного процесса... Неожиданный момент — выбор композитора. Это Иван Дорн. Р.: Я очень благодарен Ване за то, что он согласился посотрудничать. Мне нравится его музыка. Иван очень индивидуален, у него огромное количество поклонников. Я позвонил — оказалось, что ему тоже нравятся мои фильмы, и мы как-то очень легко поговорили. У Вани в Киеве замечательные ребята — в его студии «Мастерская». Надя удивлялась, когда слышала, как мы работали с ними: я шел по улице и на voice mail напевал ту или иную тему, как это должно быть, и тут же получал ответ, версию с пометкой: тут такая партия баса или тромбона? Если послушать, то это не переписка, а общение сумасшедших, которые друг другу напевают разные мелодии. (Улыбается.) На Резо: пиджак Fendi, рубашка и брюки — все Pal Zileri. На Надежде: топ и брюки — все Max Mara, браслет и серьги — все Dior Николай Зверков Фильм уже в прокате и начинает жить своей жизнью. Что дальше? Р.: Сейчас период межсезонья. И Надя как раз помогает мне справиться с этим переходным периодом. Нащупываешь новую историю? Р.: Я уже нащупал и пытаюсь как-то сковырнуть, пробить в своем подсознании ту атмосферу, которая поможет ухватиться за важную для меня тему. Мне в этом, кстати, помогает музыка. Например, «Стикс» Гии Канчели интонационно очень помог, когда я взялся за «Заложников». Музыка подсказала мне, как снимать, какой будет интонация фильма. Ну что ж, очень жду следующую твою картину, Резо Гигинеишвили! Вот ты говоришь, что Надя тебе помогает в той ситуации, когда вызревает новый замысел. Что ты имеешь в виду? Р.: Смотри. Почему мы становимся режиссерами или писателями? Это же от одиночества, от потребности поделиться с кем-то тем, что тебя очень волнует. Если есть рядом такой человек, который тебя понимает и с которым интересно что-то обсуждать, это и есть помощь, по сути. Это и есть то, благодаря чему ты побеждаешь свое глобальное, скажем так, одиночество. Это здорово. Здорово... Надь, а ты помнишь, как мы с тобой познакомились? Н.: Помню. (Смеется.) У твоего брата Игоря на программе «Седьмое чувство», которую он вел на Первом канале. Это был, кажется, 2000 год. Р.: А что это за программа? Н.: Про то, как найди свою любовь. (Смеется.) Я тогда только поступила в МГУ на журналистику. Надя была героиней программы и, кстати, прекрасно держалась в кадре. Была эмоциональная, раскованная перед камерой. Н.: Видишь, а Резо снял меня в короткометражке «Вдовушки» (которую мы делали для благотворительного вечера Светы Бондарчук и Жени Поповой Action!), и у меня был невероятный страх забыть текст! Р.: На самом деле я думаю, что Надю вообще мало что может напугать. И насчет страха «забыть текст» — это кокетство. На Резо: пиджак Fendi, рубашка и брюки — все Pal Zileri. На Надежде: топ и брюки — все Max Mara, браслет и серьги — все Dior Николай Зверков То есть Надя может ожидать нового приглашения от режиссера Гигинеишвили? Р.: Не люблю снимать тех, кого хорошо знаю. Я здесь совершенно зажат, ведь я знаю, как в нормальной жизни те или иные люди проявляют себя, и мне всё время кажется, что сейчас, на съемке, что-то недоиграно или переиграно. Я не могу объективно относиться к близким людям, когда они в кадре. У меня был такой случай, когда я снимал с целым созвездием потрясающих артистов многосерийный художественный фильм «Девять месяцев», который вышел на Первом канале, и там снималась моя сестра, которая прекрасно говорит по-итальянски, — она должна была сыграть итальянку. Мы (ну я, по крайней мере) часто бываем безжалостны к людям, которых любим. Может, это мой личный комплекс, но мне тогда казалось, что сестра сильно проигрывает в кадре всем остальным. Пересмотрев с годами эпизод с ее участием, я увидел, как она точна и органична. А на съемках в отношении с сестрой я был очень жесток — тогда потерялось мое режиссерское чутье и деликатность. Короче, Надя, все-таки не видать тебе главных ролей у Резо. Р.: Подожди, я что-то не могу понять: вы сговорились? Это какая-то самоцель? Нет-нет, это просто мои мысли вслух. К счастью, у Нади есть дело, которым она так увлеченно занимается уже несколько лет. Я имею в виду интеллектуальный клуб «418», организованный тобою, Надя, и Ирой Кудриной. Я с удовольствием хожу на ваши мероприятия и концерты. Н.: Спасибо, Вадик. Всё началось шесть лет назад, когда еще не было такой активной культурной жизни у светской аудитории. Наверное, мы поймали волну. Как-то Ира мне говорит: «Слушай, у меня такая классная преподавательница по французскому, она так интересно рассказывает о литературе», — и начинает мне что-то пересказывать. И я вдруг: «А давай устроим лекцию...» Пришли десять наших друзей, был успех — оказалось, что это востребовано. И дальше мы стали устраивать лекции, концерты. Круг членов клуба стремительно рос. Р.: Благодаря клубу я посмотрел совершенно потрясающие спектакли современного балета на фестивале Context. Понимаю, насколько, если говорить про танец в целом, для нас, режиссеров, важен в кадре любой жест, эта пластика движений. Могу искренне сказать, что благодаря клубу «418» я первый раз услышал вживую Теодора Курентзиса. Если говорить про наших коллег — театральных режиссеров или кинематографистов, и для них клуб стал площадкой для творческого общения. Это возможность познакомиться с теми людьми, которые потенциально дальше могут участвовать в их проектах, а можно обсуждать и важные темы на злобу дня. То есть это прекрасная возможность побеседовать и соединить разные социальные пласты. Это отличная коммуникация. Р.: Мы как-то поехали в Париж втроем: с Надей и с моим другом Лашей Бугадзе — наверное, это один из самых эрудированных людей в моей жизни, он был автором сценария «Заложников». Так вот, в Париже, прогуливаясь с Надей и Лашей, я вдруг обнаружил, что остался позади, выключенным из общения, потому что Надя начала вспоминать какие-то книги, о которых я и знать не знал. Я даже забыл про достопримечательности Парижа, а Лаша еще поворачивается ко мне и говорит: «Слушай, старик, а как это так, я думал, что такие очаровательные девушки, они...», — это определенное клише восприятия красивых девушек. Я, честно говоря, до сих пор думаю, что, пока Лаша очаровывался, Надя незаметно гуглила. (Смеется.) В общем, это было забавно и это был такой предмет моей радости и гордости. На Резо: пиджак Fendi, рубашка и брюки — все Pal Zileri. На Надежде: топ и брюки — все Max Mara, браслет и серьги — все Dior Николай Зверков Теперь тебе, Резо, надо всё время держать под рукой Гугл, чтобы ваше общение с Надей было равноценным. Р.: Я тебе расскажу еще одну показательную историю. Недавно мы с Надей были в Индии. Конечно, это было здорово, увлекательно, замечательно. Великая культура, и практически каждый человек, с которым ты сталкиваешься там, — это знакомство с новой цивилизацией, с новым миром, философией, как угодно. Причем это касается любого, начиная от обслуживающего персонала и заканчивая мастером по йоге. Еще мы очень любим ходить, и у нас там были походы в горы. А если я вижу горы, меня сразу туда тянет. В начале пути нас было двое: я и Надя. Н.: Еще гид. Р.: Еще гид, да. Мы поднимались всё выше и выше, потом в нашей компании появилась одна громадная собака размером с корову, она как-то сразу отреагировала на Надю. Потом на Надю отреагировали жители горных деревень, которые попадались нам по дороге. Завороженные Надей, эти люди просто шли за нами следом. И вот уже вся наша большая компания и примкнувшие к нам собаки оказались на вершине горы. Прямо картинка из кино! Чистый Федерико Феллини. Р.: Надя была очень довольна, поскольку была окружена всеобщим вниманием. Я, в принципе, тоже был очень доволен, что ничего со мной не приключилось и что меня не съели эти собаки!