Спектакль Владимира Панкова по пьесе Алексея Казанцева "Старый дом" в Центре драматургии и режиссуры — номинант премии "Золотая Маска-2019"

Панков и художник-постановщик Максим Обрезков на вытянутой вдоль стены 25-метровой полоске сцены соорудили весьма любопытную декорацию. Её доминанта - интерьер большой коммунальной квартиры 60-х годов с комнатами, заставленными самыми разными предметами мебели и домашнего обихода. На заднем плане — длинный коридор, в котором то и дело мелькают фигуры главных героев спектакля и других подозрительных личностей. На авансцене художник выстроил небольшой, почти игрушечный полуразрушенный забор, окружающий старый дом, где, как выяснится позже, бывал сам Лев Толстой. А балкончик с железными перилами под потолком превратил в чердак, на котором произойдут некоторые судьбоносные события этой драмы. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербаковой Квартира в основном населена самыми простыми и, можно даже сказать, заурядными людьми. Но именно в этом, на первый взгляд, "тихом омуте" разгорятся нешуточные, почти шекспировские страсти. Всё начнётся вполне буднично: на сцену с балкона под аплодисменты спустится любимая миллионами зрителей актриса Елена Яковлева, которая, прочитав ремарки автора, введёт собравшихся в курс дела. Суть его такова: в двух "равно уважаемых семействах", где подрастают юные влюбленные друг в друга существа, зреет конфликт между родителями и детьми. Но куда более печальной станет повесть о несостоявшейся любви самих советских Ромео и Джульетты. А рядом не состоится другая любовь — двух взрослых душевно неустроенных людей, которая грустно "срифмуется" с юношеской. (Кстати, сюжетная линия "взрослой любви" отца главного героя Павла Ивановича и Юлии Михайловны в пьесе А. Казанцева отсутствует. Её сочинил В. Панков, тем самым обострив действие и придав ему дополнительный драматизм. А заодно обогатив роль замечательного артиста Андрея Заводюка). Несостоявшиеся любови и несбывшиеся судьбы юных и взрослых людей в спектакле перекрещиваются и фигурально, и даже мизансценически, когда три влюбленные пары, ведя бесконечный диалог друг с другом, пытаются достучаться до сердец любимых людей. Эти судьбы стоят особняком, находятся как бы над суетой бушующего вокруг них "вавилона" коммунальной жизни с её мелкими и крупными дрязгами, подлостями, нелепостями, комическими эпизодами, трагедиями… Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Между тем при кажущейся приземленности ситуации и наличии некоторых бытовых примет спектакль напрочь лишен "бытовщины" и набившего оскомину реализма как в режиссёрских решениях, так и в актёрской игре. Впрочем определить жанр и форму театрального сочинения В. Панкова сложно: в этом вихревом и изумительно остроумном в театральном смысле спектакле смешались в один клубок утонченная психологическая драма, высокая трагедия, гротеск, театр абсурда, клоунада, мюзикл, etc. Здесь персонажи (в том числе, статные мужчины) в мановение ока превращаются в старух-дворничих с метлами в руках, одетых в телогрейки и шерстяные платки. Дворничихи в свою очередь, ничего не меняя в своем облике, через несколько мгновений становятся членами приёмной комиссии театрального института и начинают радостно "вибрировать" в такт песне Булата Шалвовича Окуджавы. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Здесь будут обсуждать перегородку между ванной и туалетом (из-за тонкости которой "ни охнуть, ни вздохнуть") и оставленный в кухне мусор. Чуть позже по квартире примется дефилировать странная и даже отчасти инфернальная процессия во главе с несчастной ненормальной дамой в подвенечном уборе. А в финале тебя буквально пронзит мощная трагическая метафора: сиротливо распластанный на постели пиджак умершего отца героини, как символ бренности мирской суеты… Пиджаком потом будет тщетно стараться укрыться другой персонаж, и в этом тоже будет свой трагический смысл. Панков уходит от быта благодаря ещё одному необычному приёму. В его спектакле образы главных героев как бы раздваиваются, и на сцене постоянно находятся по два артиста, исполняющие эти роли. В первой части повзрослевшие Саша и Олег "сквозь магический кристалл" воспоминаний наблюдают за событиями, происходившими двенадцать лет назад, пытаясь понять и почувствовать себя прежних. А во второй — уже юные, как некие фантомы из прошлой жизни, в свою очередь внимательно следят за тем, как складываются их судьбы спустя годы… "Раздваивает" режиссер и еще одного персонажа — жутковатого зануду-общественника и радетеля нравственности Рязаева, который по своей сути с годами совершенно не меняется, приобретая лишь внешний лоск, солидность и некоторую благообразность. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Одним из главных и даже стержневых компонентов спектакля становится дивная музыка в блистательном исполнении уже упоминавшейся команды под названием " Soundrama" , превращающая зрелище в высокую театрально-музыкальную "симфонию". Эту музыку так же трудно описать, как и определить жанр спектакля. Она как бы комментирует действие и в то же время становится неотъемлемой частью происходящего, откликаясь на звуки душевных струн героев. В неумолкающую на протяжении всего спектакля мелодическую ткань композитора Сергея Радюкова то и дело врываются вошедшие в твою плоть и кровь песни Булата Окуджавы и пронзительная "Вечная любовь" Жоржа Гарваренца . Актерский вокал в этом спектакле наряду с виртуозными музыкантами достоин даже не похвалы, а безмерного восхищения. Артисты не просто поют, а смакуют, лелеют каждую ноту, каждое слово! И это можно сказать обо всех — будь то несчастный мальчонка с дрожащим "Ванькой Морозовым", трагическая Саша, обнимающая умирающего отца, и поющая о вечной любви, могучий лектор общества "Знание", распевающий дуэтом с Рязаевым песню о дураках или немолодые мамы героев с "Дежурным по апрелю"… Песня здесь подчас становится органичным продолжением монологов или диалогов и возникает как будто "из воздуха" в те моменты, когда слова уже кажутся излишними или бессильными. Не знаю, известен ли режиссеру и композитору какой-то особый секрет исполнения необыкновенных песен или это лишь их интуиция, но, признаюсь, что, слушая любимого Булата Шалвовича или знаменитую песню, спетую в свое время Шарлем Азнавуром в известном фильме, автор этих строк порой не мог сдержать слёзы. Особенно потрясли моменты "тутти", когда в едином порыве звучал весь оркестр и голоса актёров, на время сбрасывающих с себя "личины" своих героев и глядящих на тебя ясно и пронзительно, поворачивая твои глаза внутрь души! И начинается это потрясение буквально с первых минут действия, когда раздаются звуки лейтмотива спектакля — великого окуджавского гимна любви "Надежды маленький оркестрик". Он обрушивается на тебя, как лавина, как ураган, сжимая твоё сердце так, что становится трудно дышать… "Старый дом" Владимира Панкова — это, безусловно, и торжество замечательных артистов, сумевших пропустить через свои сердца беды и заботы героев и вложить в них собственные судьбы, воспоминания, печали и горести. Не знаю, важна ли была для режиссера внешняя похожесть молодых героев спектакля, но в этом смысле кастинг оказался стопроцентным! "Оба" Олега — и молодой (Никита Жеребцов), и взрослый (Павел Акимкин) — чуточку неказисты, смешны и трогательны. Особенно юный, похожий на нахохлившегося петушка с непослушным, лохматым хохолком, норовящий по каждому поводу пустить слезу. Взрослый Олег, несколько поумеривший свой пыл, утративший пышность шевелюры и увлеченный в основном шахматами, уже не столь горяч и романтичен. Жизнь научила его быть осторожным. Но, судя по всему, не помогла ему выработать какие-то твёрдые принципы. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Когда-то в кулуарах Ленкома Александр Абдулов говорил: "Сначала на сцене появляются глаза Елены Шаниной, а потом она сама". (Речь шла о ее Кончитте в "Юноне и Авось"). Я был счастлив в "Старом доме" опять увидеть эти огромные, влажные и трагические глаза. И в них, невзирая на приземленность и будничность ее героини (она играет маму Олега), тоже светятся любовь и нереализованные мечты о счастье. Таисья Петровна, несмотря на свою резкость и непримиримость по отношению к одинокой, ни в чем не повинной соседке, не вызывает у тебя неприязни. Потому что она — мать, и этим все сказано. (Ну, и, наверное, потому, что это — любимая Елена Шанина!) Поражает сцена, когда Таисья Петровна после разборок, связанных с её недотепой-сынком, буквально стареет на глазах и виснет на руках сопровождающих её людей. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Павлу Ивановичу, отцу Олега, в пьесе А. Казанцева уготована небольшая по объему роль. Но режиссёр волевым решением добавил одному из своих любимых артистов Андрею Заводюку не просто сцену, но целую любовную историю. Наверное, для тех, кто хорошо знает и любит творчество Андрея, эта роль покажется необычной и даже парадоксальной. Мощный, высокий, волевой красавец, косая сажень в плечах Андрей Заводюк в роли Павла Ивановича оказывается самым настоящим подкаблучником, слабохарактерным и неуверенным в себе слюнтяем. И мечется, как Бузыкин в "Осеннем марафоне" меж двух огней. Но Павел Иванович А. Заводюка настолько обаятелен и добр, что вызывает активное сочувствие не только у представительниц прекрасного пола, но и у мужчин. Судьба многих из которых, наверное, созвучна перипетиям его жизни. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Между тем, надо сказать, что спустя двенадцать лет Павел Иванович становится совершенно другим человеком. Он приходит в свою прежнюю коммуналку, садится на стул и не произносит ни слова. Но ты понимаешь, что годы его не пощадили… Не могу не сказать также о блистательном превращении Андрея из Павла Ивановича в старуху-дворничиху в платке и телогрейке, поющую в компании своих коллег песню Окуджавы. Эта его сценическая ипостась производит поистине неизгладимое впечатление! Сашу Глебову, как уже говорилось, играют две актрисы: юную — Фаина Колоскова, взрослую — Анастасия Сычёва. Они тоже очень похожи — и внешне, и по своей душевной организации. Юная прелестная и немножечко колкая Саша до поры до времени излучает восторг и наслаждение каждой минутой жизни, предвкушая интересную работу и будущее счастье с любимым. Тем страшнее её разочарование и крах чаяний. Но слез от неё никто не дождётся. Она очень сильная, и её неизбывную скорбь выразит лишь горестный, иронический смех, который в финале превратится в разрывающий душу трагический хохот и станет символом несбывшихся надежд всех героев спектакля. Взрослая Саша остаётся сильной, несмотря на жизненные невзгоды, которые ей пришлось испытать за двенадцать лет. Сказать, что Анастасия Сычёва играет свою героиню превосходно, это значит ничего не сказать. Актриса живёт в этой роли пронзительно и вдохновенно, до полной гибели всерьёз! Если кто-то захочет понять, что такое пресловутая жизнь человеческого духа на сцене, он должен прийти в ЦДР и увидеть эту потрясающую актрису. К сожалению, скудное перо автора этих строк не способно в полной мере передать то, что пришлось испытать, впитывая сердцем страстность, порывистость, любовь, веру этой прекрасной, нежной и умной молодой женщины. Надо видеть, с каким трепетом и затаённым восторгом наблюдает взрослая Саша за собой же юной, как тянется к ней всей душой, каждой клеточкой своего организма, как сопереживает и желает той далёкой, оставшейся в прошлом девчонке счастья. И как не верит себе, услышав об измене любимого… Надо видеть её бездонные глаза, когда она вдохновенно читает стихи Марины Цветаевой или поёт песни Окуджавы! А "Вечная любовь" с умирающим отцом на руках — это такая высочайшая трагедия, которая продолжает жить "в очах моей души" до сих пор! При этом, не могу не заметить, что Анастасия Сычёва очень точно играет профессию своей героини. Ты видишь, что взрослая Саша — это уже вполне состоявшаяся замечательная артистка! Но объяснить это словами невозможно, можно только почувствовать... Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Трагически точно сыграны роли родителей Саши (мама — Анна Гуляренко, отец — Дмитрий Костяев). Это — настоящие архетипы, они очень узнаваемы, каждый из нас встречал таких в жизни. Она — забитая в фигуральном и полном смысле простая женщина, которая тащит на своем горбу семейство и интересы которой не выходят за рамки магазинов и сплетен. Он — страшный, озлобленный человек, типичный люмпен, "шариковское отродье", которого интересуют только водка и жратва. Невыразимо страшна сцена, в которой он издевается над женой и спаивает малолетнего сына (мальчугана очень симпатично и достоверно играет юный Василий Сунцов). Кто-то вздохнёт, мол, опять чернуха! Но будет не прав. Режиссер просто ставит перед нами зеркало, чтобы мы "себя увидели насквозь". Но и этот Максим Ферапонтович, уже почти утративший человеческое достоинство, по мнению драматурга и режиссера достоин сострадания. Поэтому сцена умирающего отца с дочерью несёт в себе особый сакральный смысл… "Оба" Петра Кузьмича Рязаева (молодой — Антон Пахомов, взрослый — Михаил Янушкевич) вызывают и оторопь, и восторг. Этот персонаж представляет собой особый подвид homo sapiens, который для простоты можно назвать "гнида обыкновенная". Таких в послесталинские, а потом и в брежневские годы было немало. Наверное, сидят они или их потомки в своих норах и в наше время, ожидая своего часа. Поразителен Антон Пахомов в роли молодого Рязаева — пронырливого стукача-общественника! Это "летучее" существо, преодолевающее земное притяжение, своей пластикой напоминает мерзкое прыгучее, вездесущее и сосущее кровь кусачее насекомое, норовящее залезть во все дырки и побольнее ужалить всех, кто мешает ему заниматься его паскудными делишками. Виртуозная и порой леденящая душу клоунада в исполнении Антона Пахомова достойна того, чтобы быть запечатлённой на видео и показанной, как отдельный самостоятельный спектакль. Хотя, несмотря на своё уникальное соло, актёр органично вписывается в контекст спектакля и ничуть не нарушает его гармонического единства. Думаю, что блистательный артист, известный своими ролями в Театре Et cetera п\р А.А. Калягина, вполне заслуженно номинирован на премию "Золотая маска-2019". Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Взрослый Рязаев в исполнении Михаила Янушкевича уже не столь пронырлив и суетлив. За двенадцать лет он приобрёл лоск и вальяжность, стал чуточку более мягким и даже толерантным. Да и для того, чтобы летать и жалить, у него уже просто не осталось прыти: "лета к суровой прозе клонят". Жена его давно в психиатрической клинике, и ему хочется житейского покоя вместе с молодой любовницей. Хочется ему также уважения людей и даже их любви! Но ты чувствуешь, что в душе этого пожилого спивающегося Рязаева, постоянно жалующегося на несправедливость окружающих людей, бродят еще "вихри враждебные". И, если бы вернуть старые времена, он бы показал, кто есть кто! Замечательный артист Михаил Янушкевич доносит до зрителя эту мысль очень четко и определённо. Фото: Олеля Хороших и Наталья Щербакова Петр Маркин в роли лектора общества "Знание" Игоря Сергеевича своим внешним видом и голосом напоминает Зевса-громовержца (во всяком случае, в моём представлении). Кажется, что этот мощный, статный — под два метра ростом — богатырь может одним мизинцем или звуком своего потрясающего баса профундо прихлопнуть такую гнусную нечисть, как Рязаев. Но к сожалению Игорь Сергеевич не вышел характером. Про таких, как он, в свое время говорили "гнилой интеллигент". Единственное, на что он способен в противостоянии с Рязаевым, это пристыдить того и укоризненно покачать своей могучей головой. Увы: он — из того запуганного сталинского поколения, которое боялось любых официальных органов и даже товарищеских судов. Но, как все русские богатыри, он добр, благороден и способен на сопереживание. И поэтому вызывает в тебе явную симпатию. Ну, а когда он своим неподражаемым голосиной затягивает песни Булата Шалвовича, весь зал в него просто-напросто по уши влюбляется! Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Самый счастливый человек в этом коммунальном царстве — Юлия Михайловна, которую великолепно играет Елена Яковлева, которая вместе с В. Панковым и А. Пахомовым номинирована на "Золотую маску". Не знаю, приходилось ли прославленной актрисе играть такие роли прежде, но, как мне показалось, она вложила в эту прекрасную женщину многие свои душевные качества: доброту, нежность, иронию, чувство юмора и затаённую печаль. Её героиня, на хрупкие плечи которой сваливается и несостоявшаяся любовь, и страшные обвинения в соблазнении юного парня, и ненависть окружающих, и бытовая неустроенность, никогда никого не осуждает и не теряет веры и надежды. Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Для неё всё — счастье: и сырой дом в Подрезкове, где она с родителями жила перед войной, и наука история, в которую она без памяти влюблена, и зарождающиеся отношения молодых соседей, и слёзы Олега, пришедшего к ней объясняться в любви, и воспоминания о большом мягком и добром тигре, что лежал на столе посередине комнаты, и бросавшие её мужчины и даже "родные русские слова", доносящиеся из соседней комнаты из уст пьяного Глебова. И только мелкое предательство юного "Ромео" на минуту сжимает ей сердце. Но и к этому Юлия Михайловна относится философски. Она без колебаний уходит из дома, который её возненавидел. А провожает её тот самый маленький добрый тигр… Не знаю, как удалось Владимиру Панкову уговорить медийную и очень занятую актрису сыграть в его спектакле, но то, что они оба сделали неоценимый подарок друг другу и зрителям, это абсолютно точно! Фото: Олеся Хороших и Наталья Щербакова Не могу не поклониться также замечательным музыкантам Сергею Лебедеву, Виктору Маминову, Сергею Родюкову, Григорию Спиридонову и Яне Чекиной, которые наряду с драматургом, режиссером, художником и актерами без сомнения стали соавторами спектакля. Опять же рискую кого-то обидеть, но мне показалось, что "Soundrama" впервые в спектаклях В. Панкова столь органично и нежно слилась с его режиссурой и актёрскими работами. После спектакля поймал себя на мысли, что с удовольствием послушал бы музыку спектакля в виде самостоятельной сюиты. *** Чем берёт этот спектакль, почему он так стреляет в душу, отчего из твоих глаз льются счастливые "живые слёзы"? Ответить сложно. Думаю, не только потому, что Панков разбередил душу и заставил ностальгировать по "роковым 60-м", для многих ставшим годами надежд, разочарований и первых влюблённостей. Его стремительный, смешной и горький спектакль — это путешествие по лабиринтам человеческих душ, для которых не существует такого понятия, как время. Это — спектакль-вихрь, поднимающий тебя над суетой и мелочными заботами, симфония, в которой сплелись воедино любовь и предательство, беспросветная тоска и полёт сердец, проза жизни и потрясающая музыка. Выходя из зала, вспомнил строчку из песни другого великого поэта 60-х и 70-х: "Чистый звук в ваши души летел!" В этой чистоте звука и помыслов авторов и исполнителей, пожалуй, и кроется главная причина слёз счастья. Размышляя о спектакле "Старый дом", я предположил, что он, наверное, взволнует, прежде всего, людей моего поколения. Для которых актуальна фраза Алексея Николаевича Казанцева, вложенная в уста его героини: " Раньше дни были длинными. И каждый день что-то значил. Некоторые дни я помню чуть не по минутам… День был как целая жизнь. А теперь дни прыгают, будто секундомер включил: смотришь на него и оторваться не можешь…" Но, как ни странно, моя 25-летняя родственница, посмотрев спектакль, сказала, что ревела в три ручья. Стало быть, дней связующая нить еще вполне крепка… Автор благодарит пресс-секретаря Центра драматургии и режиссуры Аллу Шуленину за помощь в написании этой заметки.