Иван Глобин: То, что происходит в нашем обществе, — это движение в прошлое

Московская панк-группа «Тени свободы» готовится к выходу нового студийного альбома. Пластинка будет называться «Нелепость» и рассказывать «обо всем потаенном и не самом приятном», порой откровенно высмеивая пороки нашего общества. «Одна из песен будет посвящена такому любимому в России явлению, как торжественные открытия. Это когда на презентацию какой-нибудь песочницы или фонарного столба съезжаются, как на большой праздник», — рассказывает солист коллектива Иван Глобин, гуляя с нами по Чистым Прудам. Честный, переживающий, он совсем не похож на молодых музыкантов, которые пытаются петь на потребу публике про самое низменное и грязное. Его боль другого рода — за страну и живущих в ней людей. — Иван, в ваших песнях очень много переживаний и боли. Откуда эта боль? — Не знаю, из детства, наверное. Вся боль, о которой поется, она из детства. Нет, оно не было плохим, я на него совсем не жалуюсь, но меня всегда интересовала тема личностного развития. Например, если вас кто-то обидел, если вас когда-то не принял социум и вы начинаете против него свой крестовый поход с целью доказать, что лучше и сильнее, это не очень верно. Такие переживания лишь застят взгляд и мешают расти, поэтому я стараюсь в них разобраться и отобразить в песнях, а потом — отпустить и пойти дальше. — Вы часто говорите о ненависти к системе, но не уточняете, к какой... — Я бы тут разделил. Есть два вида ненависти. Одна — к образу мира, которая появляется в тот момент, когда ты начинаешь пытаться себя ему противопоставлять. Допустим, если ты еще в школе не любил успешных ребят, то же самое будет и во взрослой жизни. Но ведь в жизни нет такой вещи, как справедливость, и это уже твой выбор — злиться или реагировать на все спокойно. И есть другая ненависть, связанная уже с политическим устройством. — Что именно вас не устраивает? — Многое. Меня не устраивает идеологический курс на изоляцию — это первое. Второе: я не религиозный человек — мне не нравится, что религии уделяется так много внимания; что обсуждается вся эта тема с чувствами верующих. Не нравится, что творится в международных отношениях и что нам показывают по телевизору. Мне очень некомфортно жить в таком мире! Я за открытость, за прогресс, за эволюцию, а то, что сейчас происходит в обществе, — это движение назад. Поэтому я выступаю за смену той системы, которая сейчас выстроена. Единственно хорошее, что я вижу, — так это то, что Москва стала очень красивой! Но тут тоже, мне кажется, не все так просто (смеется). — А можете вспомнить, какая ситуация возмутила больше всего? — Ну вот сегодня услышал, что Росстат пересмотрел экономическую статистику за 2014 год и пришел к выводу, что потери российской экономики от санкций Запада и обвала цен на нефть были сильно преувеличены. То есть, получается, что не было у нас никакого кризиса?! До этого в службе меняли главу, и понятно для чего. Чтобы в очередной раз скрыть важную информацию. И это лишь один из примеров. — Именно об этом вы и пытаетесь говорить в своих песнях?! — Я бы не сказал: когда мой мир был более контрастным, я еще видел в этом смысл, поэтому мои песни были намного более жесткими. Сейчас они больше направлены на внутреннее. Я понял, что мир еще сложнее. В нем черно-белого нет, а есть оттенки! В каждом из нас есть что-то темное и что-то светлое. К тому же со временем мне стало казаться, что своими песнями я мало что могу изменить. По сути, ты просто объединяешь людей, которые считают так же, как и ты. Если говорить про панк-рок, направление, в котором я играю, я не вижу, что он уже приводит к какому-то движению. Народ приходит просто покричать, купить футболку группы, а потом расходится по домам. — Мы сейчас гуляем по Чистым Прудам, и почему-то вспоминается Игорь Тальков, который тоже пытался говорить правду. А еще — Александр Галич. Близки ли вам эти артисты? — Не могу сказать, что я их слушаю, но уважаю любого артиста, который пытается что-то донести. Мне больше близки западные группы — например, любимый Bad Religion, панк-коллектив, который существует очень давно. Из российской музыки это Виктор Цой и Егор Летов — личность, человек, который пытался донести очень многое. Настолько многое, что это даже не могло поместиться в его песни. — Недавно его именем предлагали назвать аэропорт. Хотелось бы вам, чтобы и ваше имя красовалось на какой-нибудь воздушной гавани? — К сожалению, я не участвовал в голосовании, потому что мне казалось, что на выбор могут влиять только жители Омска. Наверное, это было бы очень весело, прилетать в аэропорт Егора Летова. А по поводу себя я даже не знаю. Мне кажется, что о таких вещах думать вредно. Если ты об этом думаешь, значит с тобой что-то не так как с артистом! — Иван, ваш новый альбом «Нелепость» будет таким же социальным, как и все ваше творчество? — Нет, это наш самый несоциальный альбом! Он посвящен тому, с чего мы начинали разговор — той внутренней боли, которая не дает нам жить. Он рассказывает о детстве, о наших страхах, о предрассудках. Обо всем потаенном и не очень приятном. Одна из песен посвящена такому интересному для нашей страны явлению, как торжественные открытия. Это когда в каком-нибудь городке презентуют песочницу или фонарный столб и все съезжаются туда, как на большой праздник. Если честно, это за гранью моего понимания! — А что за песня? — Она называется «Подарок губернатора» — как то, что было написано на одной из детских площадок где-то в Тульской области. А слова в этой песне такие: «Подарок губернатора, будь нашим, будь до атома». Она поется от лица тех восторженных людей, которые принимают эту площадку в дар... — Тяжело дался? — Тяжело. Возможно, потому что с каждой новой пластинкой ты должен повышать поставленную перед собой планку и не имеешь права повторяться. Тем более, что с возрастом твое восприятие становится все более тонким и каждое слово, каждая нота уже выверяется сто тысяч раз. Можно сказать, что этот альбом выжал из нас все силы. Презентация пластинки пройдет в конце апреля: 26-го мы представим ее в столичном клубе «Правда», а 28-го — в Петербурге, в клубе MOD. И, кстати, еще по поводу этого альбома... Людям, которые собираются его послушать, я бы сказал только одно: ничего от него не ждите! Вот так! — Иван, а расскажите, как проходит обычный среднестатистический день панка? — Да вы знаете, я такой панк... Я даже не знаю, что это. Я встаю. Возможно, еду на работу, возможно, работаю дома — я моушн-дизайнер, возможно, вообще никуда не еду. И мне очень нравится, что музыка — это лишь хобби и развлечение. Потому что если ты получаешь за нее деньги, это будет влиять на творчество, а мне важно получать от него удовольствие. — Кто ваша публика? — Самые обычные люди, многие из которых приходят на наши концерты уже лет десять и давно стали друзьями! Однако несмотря на то что мы именно панк-группа, мы никогда не пытались внедриться в эту субкультуру, бороться за чистоту жанра или доказать, что мы приверженцы именно этого направления. — А цветы, поклонницы — это все есть? — Цветочки? Нет, цветочков не бывает. Не в нашем стиле. А если про поклонниц, то я женатый человек, и этот вопрос для меня закрыт. Да я и не могу сказать, что мне пишут и сходят по мне с ума — такого нет. — Как вы относитесь к тому, что рок и панк-рок потихонечку вытесняет рэп? И слушаете ли сами, предположим, Оксимирона, Тимати или Рому Жигана? — У Оксимирона мне очень нравится альбом «Горгород», а у Face — «Пути неисповедимы». Он такой политический. А Рома Жиган — это который участвовал в какой-то истории со стрельбой? Ну да, сейчас такая эпоха. Но, как говорится, эпоха приходит — и эпоха уходит. — Вы говорили, что переживаете за страну. А переживаете ли за ее культуру? — Я не могу сказать, что наша культура падает. И даже история с кражей картины, как ни ужасно это звучит, говорит лишь о том, что некоторые люди видят в них ценность и проявляют пусть такой нездоровый, но все-таки интерес. А вообще, ощущение упадка есть всегда, но это скорее такой самообман. Его самого нет. Я много общаюсь с современными молодыми людьми, и, как мне кажется, они очень умные и очень сообразительные. Конечно, они многого не знают, но мне нравится, что эти ребята во всем видят суть вещей. Они видят ложь, лицемерие, и они не такие плохие, как про них говорят. — Тогда о главном. «Тени свободы» знают и любят», а что потом? О чем мечтаете? — Ну если совсем залезть в небеса, я бы хотел иметь возможность путешествовать по всему миру и в любой момент ехать куда угодно. А если при этом можно было бы дать концерт... это уже два счастья в одном!