Ян Цапник: «Спасибо семье за терпение»

WomanHit.ru встретился с одним из самых известных острохарактерных актеров страны и поговорил о щедрости, издержках профессии и идеальной теще — Ян, сериал «90-е. Весело и громко» — о тех самых годах, вокруг которых сейчас столько страстей и ностальгии. Каким было для вас это время? — Девяностые — интереснейшие годы. Это было время перемен, надежд и, самое главное, время раскрытия себя и становления профессии. Мне тогда было двадцать с копеечкой. Но могу сказать, что нравы девяностых меня не особо касались по той простой причине, что я был занят в 20–25 спектаклях в месяц. И жизнь кипела такая, что обалдеть! Зарплата — 700 рублей, а когда я выходил в город, учитывая, что театр находится в центре, терялся, видя, что в ларьке водка стоит 450 рублей, а футболка — 300. И было непонятно, как ориентироваться. Ну а днем я бежал на питерское телевидение, где снималась передача «Сказка за сказкой». А там потрясающие люди — Боречка Смолкин, Сережа Лосев, Андрюша Ургант. И вот ты снимаешься там несколько часов — главное, не пропустить время, когда пора обратно в театр. Ну а после спектакля ехал на студию, где озвучивал документалки либо мультики про Чипа и Дейла или черепашек-ниндзя. А иногда и фильмы для взрослых. Бывали еще гастроли: то в Словакию, то в Германию, во Францию. В общем, жизнь бурлила. Богатыми мы не были, но меня это, честно говоря, не беспокоило. — Заграничные приключения были? — Конечно. Помню, во время гастролей в Израиле у меня было два дня выходных. А что делать молодому артисту целых два дня? Сначала осмотрел все красоты, в музей сходил, а потом взял у местного араба осла в лизинг, купил арафатку и с пальмовой ветвью ехал мимо полицейских, напевая арию из фильма «Иисус Христос — суперзвезда» со словами: «Хэй, санна, осанна». Ну они поржали, пожурили — отпустили. — Для многих девяностые ассоциируются с криминальными авторитетами. Вас эта тема как-то коснулась? — Знакомые среди криминальных авторитетов у нас, конечно, были. В Большой драматический театр приходили малиновые пиджаки, и в спонсорстве они тоже участвовали. Кого-то потом убили, кто-то сел, ну а некоторые остепенились — стали законопослушными. Иногда я попадал на разборки случайно. Как-то в кафе зашел — там стрельба началась. А бывали забавные случаи, когда подходили ко мне люди армейские и говорили: «Давай к нам, бросай ты это шапито свое, постригись, джинсуху сними, кожанку надень». Такое время было сума-сшедшее, но оно мне дорого, как и вся наша история. — В сериале вы тоже появляетесь в малиновом пиджаке и, нужно признать, выглядите в этом образе очень достоверно… — Я там такой странный человек, который напоминает маляра: когда он выходит на работу, то надевает специальный комбинезон, чтобы не заляпаться. Так и мой герой: когда едет на стрелку, то в малиновом пиджаке, а когда дома, то может побыть простым человеком. — За кадром было так же весело, как и в кадре? — Ничего особенного не случалось. В ресторане, которым владеет мой герой, максимум выбивало пробки и что-то отключалось. И один раз сломалась кнопка открытия багажника машины. Поэтому бедный постановщик лежал в багажнике, и когда ему по рации сообщали, он резко открывал — и сразу убирал руку. Подобные случаи на площадке я называю «наш ответ 'Аватару». А так все было чудесно, потому что прекрасная команда подобралась. Я вообще стараюсь себе никогда не изменять: если мне не нравится режиссер или сценарий, то лучше расстаться на берегу. Это будет честно по отношению к себе и к другим людям. — Как ваша семья относится к тому, что вы постоянно в разъездах и на съемках? — Тяжеловато бывает, особенно когда уезжаешь из дома на несколько месяцев. Сначала скучаешь по девчонкам, потом привыкаешь, потом приезжаешь домой и сходишь с ума от того, как их много. (Улыбается.) Это состояние такое половинчатое: ты их любишь, а любить на расстоянии легче. Тем более что я человек нетерпеливый. Бывает, лампочка перегорит — начинаю ругаться, причем на девочек. В гневе лезу менять — обязательно обломится цоколь, и все! Завожусь по мелочам. Вот такой я психопат, но это издержки профессии: на площадке никого же не пошлешь. А на ком можно отыграться? На близких. К сожалению, мы редко бываем втроем и только на Новый год уезжаем всей семьей в Китай. — Ваши домашние, насколько мне известно, с миром кино не связаны… — Жена у меня востоковед, любимая теща Августа — кандидат исторических наук. Они и мои главные цензоры, и главные критики. Бывает, наши взгляды расходятся, мы спорим до хрипоты, тогда я им заявляю: «Да вы вообще из другой профессии!» Или, бывает, говорят мне: откажись от этого проекта! Или наоборот: соглашайся на эту роль! Но самое смешное, что они часто оказываются правы. — Я слышала, что вам пришлось помотаться по разным квартирам, прежде чем осесть там, где вы сейчас живете… — В 92-м году я жил в общежитии Большого драматического театра. В разное время там жили и Татьяна Доронина, и Луспекаев, и Копелян с Люсечкой Макаровой — такое прославленное общежитие… Общежитие находилось во дворе театра. Я ходил на работу в шортах — так здорово. А потом мы жили в Мучном переулке в небольшой квартире, ну и переехали наконец в большую квартиру в центре. Больше переезжать нет необходимости — все рядом. Я признаюсь, у меня даже машины нет, потому что она мне не нужна. До Дворцовой площади пешком дойти можно. Через мостик перешел — и ты на Сенной. Очень удобно. — И даже не тянет сесть за руль автомобиля? — Не тянет. Или меня вот спрашивают: почему нет дачи? Ну а зачем? Купили билет, поселились в хорошей гостинице, пожили и поехали обратно. Зачем мне дача? Дача есть у друзей. — Ваша дочь думает о профессии актрисы? — Другого выхода у нее не было. Маленькой она бегала за кулисами театра, постарше — приходила на съемочную площадку. Так что будет в этом году поступать в театральный. Зачем? У меня ответа нет, можно только спросить у нее. — Как вы отреагировали, когда узнали о таком желании дочки? — А как может отреагировать такой же сумасшедший папаша? Клюнуло в башку, значит, клюнуло. Я ничего не могу сделать. Отговаривать не стал, да и зачем? Потом будет еще комплекс человека, который всю жизнь ходил перед забором и так не посмотрел, что за ним. — Советы даете перед поступлением? — Я, к сожалению, не педагог, поэтому дочь занимается со специалистом. Меня много раз звали преподавать, но я не могу брать на себя такую ответственность за детей. И не понимаю до сих пор, как можно преподавать и не убить никого из студентов. Преклоняюсь перед нашими педагогами, которые отдают себя целиком и полностью ученикам, некоторые еще успевают в кино сниматься, играть в театре. — Какое у вас отношение к деньгам? — Деньги для меня — это свобода. Но я совершенно не умею копить деньги или вкладываться во что-нибудь. Деньги — это и возможность помогать друзьям, родным, иногда и незнакомым людям. — Вы щедрый человек?.. — Я не щедрый, просто если у тебя есть котлета, почему бы не отрезать себе меньше половины? Дольше проживешь в конце концов. — Вы с супругой вместе уже больше двадцати лет. Наверное, вы идеальная пара? — Или ленивая. Мне будет 51, ей 45. И если разводиться, нужно составлять брачный контракт, по которому я к себе заберу мою тещу Августу. Но Галя не отдаст. (Смеется.) А если серьезно: мы просто живем нескучно и интересны друг другу. И моей семье я всегда говорю: спасибо им огромное за то, что они меня до сих пор терпят.