О советских рокерах спустя 30 лет узнал весь мир. Что «Альянс» думает о внезапной славе

После летаргического сна длиною в четверть века весьма популярная в конце 1980-х – начале 1990-х годов московская группа «Альянс» громко напомнила о себе. 5 апреля на канале музыканта Олега Парастаева в YouTube был выложен клип на песню «На заре», снятый еще в 1987 году и тогда же забракованный. За сутки видео набрало полмиллиона просмотров, после чего канал с выложенным клипом был заблокирован сервисом. Однако видео уже ушло в самостоятельное плавание по сетям и продолжает набирать градус. С чем связано столь необычное возрождение, почему группа была запрещена в СССР, чем ее музыканты занимались последние 25 лет и что теперь собираются предпринять, корреспонденту «Ленты.ру» рассказал основатель «Альянса» Игорь Журавлев, чей волшебный голос стал визитной карточкой группы. «Лента.ру»: Игорь, давайте зайдем с конца. Казалось, что «Альянс» уже давным-давно стал частью отечественной музыкальной истории, в которой занял вполне достойное место, и вдруг такой взрыв. Главный редактор «Ленты» требует срочное интервью, а мой 13-летний ребенок, стоя под душем, горланит на весь дом «На заре голоса зовут меня…». Что вообще произошло? Игорь Журавлев («Альянс»): Я и сам в большом и приятном удивлении, а как человек верующий думаю, что тут не обошлось без высшей силы. Наверное, что-то такое в воздухе витает, и люди соскучились по красивому. В 1987 году новая романтика у нас только зарождалось, была совсем свежей, наивной и чистой. Видимо, теперь людям этого очень не хватает, ведь вокруг столько напряжения и насилия. Расскажи об этом видео. На фоне того, что делают сегодня, всех этих мелькающих с дикой скоростью растопыренных пальцев, надутых губ, откляченных задниц ваш клип выглядит приятно и очень расслабленно. Как проходили съемки клипа и почему в 1987 году его забраковали? Тогда все пошло не так. В клипе должен был участвовать наш клавишник Костя Гаврилов, но он потерялся. Мы договорились встретиться во дворце в Царицыно. А Костя, как он нам потом объяснил, искал дворец культуры «Царицыно». А такого нет, понимаешь? Ему дом культуры обозначили, он приехал туда и никого не нашел. Говорит: «Мне не дом культуры нужен, а дворец». — «Такого у нас в Царицыно нет», — отвечают. Мобильных тогда еще не было, и Костю мы так и не дождались. Снимали без него. Режиссер Миша Макаренко что-то там кричал, носился с какими-то идеями… В результате мы все сняли. Потом посмотрели и очень сильно смеялись. Март, холодно, дождь ледяной, пар изо рта, а Олег Парастаев в гавайской рубашке. Смешно! Там есть кадр, где я взлетаю… Тебя за руки, что ли, вверх тащили? Нет, я залез на забор и спрыгнул с него задом на землю, прикинь, в этом костюме, в плаще этом. Миша Макаренко объяснил, что мы потом эту съемку перевернем и будет ощущение, как будто я взлетаю. С первого дубля не получилось. Представь, надо было сесть на деревянный забор, который тонкий был, зафиксироваться и по команде спрыгнуть спиной вперед. Потом, когда мы увидели, как я с корточек взлетаю, очень смеялись. Вы всегда исполнял красивые романтичные песни. Никакой антисоветчины в них не было. Тем не менее в начале 1980-х «Альянс» возглавил черный список запрещенных групп, а ваш первый тур по стране закончился тем, что группу свинтили в городе со сказочным названием Буй. Как такое могло случиться? Список составлялся внутри КГБ, откуда мне знать, какие у них были мотивы и почему мы оказались в нем первыми. После нас шла группа «Браво», затем «Алиса». Сложно найти в этом какой-то порядок. Были там и «Автоматические удовлетворители» и «Чудо-Юдо». У них при желании можно было что-то такое найти. Но почему туда попали мы? Была у нас песня «Пропустите в очередь меня» со словами «Пропустите в очередь меня и проверьте номер на руке…». Возможно, они решили, что мы очереди высмеиваем, но по сравнению с тем, что писали другие группы, мы были такие пушистенькие... Так что для меня до сих пор загадка, почему мы возглавили легендарный список нежелательных вокально-инструментальных ансамблей. А что касается города Буя, то у нас были гастроли по городам и весям Костромской области, поскольку некоторое время мы работали от Костромской филармонии. Мы долго не могли сверстать программу, потому что очень странно выглядели тогда для российской глубинки. Мы и для Москвы-то были в то время странные, а для глубинки — тем более. Очень выручал «Последний шанс». Саша Самойлов и Сергей Рыженко? Нет, Саша не поехал, поехал Володя Щукин. И Рыженко уже не было с ними. И вот песни Щукина «Кузнечик», «Свинка в облаках» и другие очень нас спасали. Хотя приходилось играть и Юрия Антонова «Под крышей дома твоего», чтобы хоть как-то соответствовать народным ожиданиям. И все равно в городе Буй нас с гастролей сняли. Пришла депеша: «Вернуть "Альянс" в Кострому». Нам сказали, что мы уволены за безыдейность программы. Но деньги заплатили. Я тогда больше 400 рублей получил, очень прилично по тем временам. Хотя там пашня была — по два концерта в день. 65 концертов за месяц! Причем все на себе таскали — эти гробы, эти регенты, сами все подключали, играли, потом все сворачивали, тащили в автобус — и вперед. Автобус был «Кубань», без рессор, с большими окнами, и он не обогревался. Его называли «фурцваген». Министром культуры была Катерина Фурцева, так она специально отдала распоряжение закупить такие автобусы для артистов, чтобы те от народа не отрывались. Выпускали автобус на Кубани, и он был рассчитан на теплые края, а в декабре в Костроме представляешь, что с погодой и какие там дороги. В поселке в клуб заходишь — огромная печь, дальше зал человек на 100-200. Дети сидят, бабушки в валенках... И тут мы с новой романтикой. Абсолютный сюр! За почти три десятка лет существования — а группа была образована в 1981 году — «Альянс» несколько раз серьезно менял музыкальный стиль и звучание. Вначале это была новая волна, даже скорее новая романтика, затем эксперименты с этнической музыкой — world music, рок, альтернатива… Какой «Альянс» настоящий? Для меня все «Альянсы» настоящие. С самого начала «Альянс» не придерживался какой-то определенной концепции. Мы занимались тем, что нам было интересно. Нам было интересно ска — мы делали песню в жанре ска. Было интересно сделать романтично — делали. Интересно что-то потяжелее — сделали потяжелее. Музыка не имеет границ. Мне всегда было интересно пробовать что-то новое. Вот это стремление к новым ощущениям, новым знаниям — оно и руководило мною и заставляло менять стили, направления концепции. Главное было не терять музыкальности, не терять кайфа. И получать от этого радость. В судьбе того давнишнего «Альянса» я тоже принимал некоторое участие. В 1986 году я работал врачом в психиатрической больнице №15, и мой друг Гарик Сукачев попросил помочь вашему клавишнику Косте Гаврилову, которого Гарик очень хотел переманить к себе в «Бригаду С», откосить от армии. Я подробно проинструктировал Костю, что говорить и как себя вести, он лег в «пятнашку» на военную экспертизу, и его признали к службе негодным. Шутка в том, что Косте даже ничего не пришлось делать. Старенький профессор посмотрел на его прическу — затылок выбрит, спереди длинная челка ниже глаз, которую тогда «соплей» называли, и очень Костику посочувствовал: «Совсем больной мальчик! Совершенно социально дезадаптированный. Видимо, это вялотекущая шизофрения». Как сложилась судьба музыкантов того состава «Альянса» — Кости Гаврилова, Олега Парастаева, Андрея Туманова? С Костей Гавриловым мы познакомились в музыкальном училище Ипполитова-Иванова, он тогда еще играл в «Бригаде С». В 1986 году вместе с ним возрождали «Альянс», и Костя был первым камешком из этой постройки. Но в 1991 году он уехал в Америку, где и живет до сих пор. Я очень расстроился, потому что в группе Костя был фигурой яркой и креативной. Он стоял в фундаменте «Альянса», и когда уехал, все уже стояло набекрень и долго не просуществовало. Мы протащились еще год-полтора — и все, камешки начали сыпаться. Олег Парастаев пробыл в «Альянсе» всего полтора года, в 1986-1987 годах. Но за эти полтора года много чего произошло. Это был взлет. Благодаря Олегу появились инструменты, и благодаря его предприимчивости группа стала известной. Благодаря ему и Игорю Замараеву, который стал нашим продюсером. Но потом мы с Олегом разошлись. Он ушел из группы — творческие разногласия. Олег, слава Богу, живой. Сейчас у нас выходит альбом с его песнями. А Андрей Туманов играет в составе группы и сейчас. Ветеран, с 1982 года. В следующий раз судьба свела меня с «Альянсом» в 1991 году. К тому времени перестройка уже набрала обороты, и многие смогли себя реализовать самым неожиданным образом. Я тогда писал диссертацию по посттравматическому стрессу и одновременно выпускал первые отечественные компакт-диски с Сашей Олейником (aka Сталкер), основавшим рекорд-лейбл BSA Records. Одним из первых релизов BSA стал ваш замечательный альбом «Сделано в белом» («Альянс» III). В 1993 году мы возили его в Канны на Midem-93, где он получил приз как лучшая европейская пластинка в стиле world music. Почему это направление работы «Альянса» не получило развития в дальнейшем? Альбом «Сделано в белом» получился своеобразным и ни на что не похожим. Там прямо дух витает, мне очень нравится эта пластинка. Но тот состав нам не удалось сохранить. Вывалился Костик. Потом уехал Игорь Замараев. Юрка Кистенев ушел к Мазаю в «Моральный кодекс». Сергей Старостин — приглашенный музыкант на этом альбоме, у него своя судьба, свои дороги, и он сразу обозначил, что он не в составе «Альянса». Инка Желанная тоже говорила, что не хочет подписывать никаких договоров. И что мне было делать? Я был в полной растерянности, потом эта растерянность переросла в обиду. Инна стала выдвигать себя как сольную артистку. И все рухнуло. Возможен ли ваш новый альянс с Желанной? Откровенно говоря, ни мне, ни ей это не нужно. У нее свои проекты, и она вполне сияет в своей этнической сфере. А мы вернулись к новой романтике — это то, что мне сейчас нравится. Инка никогда не была романтиком. Она всегда мне говорила: я не романтик. А я всю жизнь романтик. В 90-х вы исполняли очень современную, модную и востребованную в мире музыку. Почему у вас не получилось закрепиться на Западе? И почему вы затем так стремительно пропали? Пока мы ездили по Европе с Игорем Замараевым, поняли, что групп, играющих новую волну, в мире очень много. И надо быть я не знаю кем, чтобы занять свою нишу в этой стилистике. В Европе было достаточно своих культовых исполнителей, и для нас там места уже не было. Это во-первых. Во-вторых, мы русскоязычные. И потом, мы были не так воспитаны, чтобы контракты подписывать, мы тогда всего побаивались. Видели, как лопнули проекты «Звуки Му» с Брайаном Ино, БГ с Дейвом Стюартом. А затем наступили 1990-е. Пришли другие группы, более агрессивные и совсем не романтичные. Надолго исчезли Duran Duran, A-Ha, Depeche Mode... Игорь, а чем ты занимался столько лет? До меня доходили слухи, что Журавлев фактически спился, ушел из музыки. Насколько это соответствует истине? Я в 90-х ушел в андеграунд. Начиналась новая эпоха, Советский Союз исчез, на его месте образовался какой-то хаос. «Альянс» распался — кто уехал, кто ушел к Инке Желанной. Что мне было делать? Ну, давай другой состав. А какой другой состав, у меня были какие музыканты! Мне с кем играть? Мы были знакомы с Германом Дижечко из группы «Матросская тишина», возобновили нашу дружбу. Они еще существовали, и нас потащило по всем этим клубам... Бухал ты реально сильно, или это все сказки? Бухал, и все остальное было. Все, что было в 90-х. Но по крайней мере жив остался. А Германа вот нет. И гитариста нет из «Матросской тишины». И Толика Крупнова… Многие отправились на тот свет. А меня сохранил Господь для чего-то. Хотя какой я верующий? Есть прихожане, а есть захожане. Вот я — захожанин, к сожалению… Чувствую за собой, что не отдаю я долг благодарности за то, что Он меня живым оставил. Давайте теперь вернемся к дню настоящему. Насколько я знаю, у вас готов новый альбом. Первый за много лет. Расскажи о нем и об «Альянсе» образца 2019 года. 19 марта 2019 года должен выйти альбом под названием «Хочу летать». Все песни сочинены Олегом Парастаевым. Я являюсь музыкальным продюсером этого альбома, так как вложил туда много музыкальности. Песни Олег давал мне в виде черновиков, и их надо было еще сделать. В каком стиле альбом? Трудно определить. Что-то из разряда «позабытое, но очень клевое», и сейчас выглядит свежо. Я попытался добавить туда что-то от новой волны, это не всегда мне удавалось, но песни получились красивые. Если сравнивать с той музыкой, которую я сейчас слышу, то наша ниша свободна, и альбом займет свое место. Эти песни могут стать народными — в смысле понравятся народу. У тебя есть готовый состав? Вы будете с этой программой выступать? Да, есть. Мы сейчас выступаем втроем: Андрей Туманов, я и Митя Журавлев — барабанщик. С клавишниками пока проблема. Мы играем под плей-бэк. А Олег Парастаев не согласится с вами играть? Нет, мы с ним говорили на эту тему неоднократно, но он даже представить себе этого не может. У меня, говорит, давление, а сцена — она же предполагает волнение. Он просто боится как Саша Барыкин умереть на концерте. Творческие планы? Начали работу над новым альбомом, который будет полностью в стиле 1987 года. Нам хотелось вернуться в новую романтику, звучать как в 1987-м. Отталкиваемся от природы звука середины 80-х. Попробовали сделать это с совсем новыми инструментами и поняли, что духа 80-х там нет. Обратились к инструментам тех времен — и сразу все заработало. С такими инструментами теперь и работаем на записи. У нас уже есть зарисовки всех песен. Некоторые полностью готовы, некоторые еще в сыром виде, но на альбом материал уже есть. Одну песню записали начисто, скоро вы ее услышите. Рабочее название альбома «Космические сны». А наш ближайший концерт 25 апреля в «Мумий Тролль Music Bar» в Москве. Ждем.