«Выпейте уже, пожалуйста»: 6 сибиряков устроили спектакль-попойку в баре

В октябре новосибирский театр организовывает международный фестиваль, который получил название «Хаос». Отмечать это событие новосибирские театралы будут по-русски, на широкую ногу, и начали уже в апреле — театральным походом по барам. Сами организаторы объяснили формат мероприятия просто: вся жизнь — театр. Соответственно и вечер в баре — вполне себе спектакль, и разговоры за бокалом горячительного сойдут за диалоги пьесы. Или монологи, тут уж как получится. За беседами следили корреспонденты НГС. Вечером 11 апреля в небольшом баре Bootleggers негде было не то что сесть, но даже встать: здесь начинался барный маршрут во славу «Хаоса» в формате известного шоу «Прожекторпэрисхилтон». Сами участники, кажется, такого ажиотажа не ожидали: это, считай, как подслушивать разговоры за соседним столиком. — Ну а часто ли вы видите, как известные люди вшестером сидят вокруг одной бочки в баре? — иронично объяснил замгендиректора агентства «АГТ-Сибирь» Кирилл Логинов. Вообще компания, которая исполняла роли болтающих в барах людей, изначально театральная: Андрей Прикотенко — главный режиссёр театра «Старый дом», Тимофей Мамлин — артист того же театра, Владимир Лемешонок — его коллега из театра «Красный факел», заслуженный артист России, Оксана Ефременко — театральный критик и организатор «Хаоса». Выбиваются из компании только Кирилл Логинов и Михаил Харитонов — руководитель ИЦАЭ в Новосибирске. Театралы в шутку называют их «бывшим» и «будущим»: Логинов организовывал театральные читки, а Харитонову это, видимо, пророчат. В программе было три локации, на каждую — свой формат, теоретически соответствующий количеству выпитого: от светских бесед к философским размышлениям через истории, за которые должно быть стыдно. Но диалоги в барах оказалось довольно сложно срежессировать. — Мне это напоминает психотерапевтическую сессию: вот жезл (приподнимает бокал), кто его держит в руках — тот говорит. Но у нас это так не будет работать, — сразу предупредил собравшихся Михаил Харитонов. Началось всё действительно довольно светски: с обсуждения тех театров и спектаклей, которые приедут осенью в Новосибирск (и личной жизни режиссёров — всех волнует жизнь селебрити). — Номер один в этом списке лично для меня — «Гоголь-центр», — признался Тимофей Мамлин. — Так вот почему камерный! — Так вот почему его (здесь речь идёт о Кирилле Серебренникове, художественном руководителе театра «Гоголь-центр», дело которого уже больше года рассматривается в суде. — Прим. ред.), наконец, выпустили! — А Серебренников приедет? — Не, у него же подписка о невыезде… — У него же домашний арест, можно просто сделать ему прописку в Новосибирске. Справедливости ради, «Хаос» станет не первым в Новосибирске международным театральным фестивалем: в «нулевых», например, довольно масштабным событием был фестиваль SibAltera, который участники в буквальном смысле помянули. Вместе с ним вспоминали и то, как отдельные мероприятия, в частности капустник, в ходе которого артисты ушли со сцены в зал по спинкам кресел, возмутили если не публику, то работников театра. — Когда зрители ушли, администрация театра, вот эти тётушки, начали выгонять организаторов и актёров: «Вы! Прошлись! По креслам!». Прибежал директор театра и начал кричать: «Как вам не стыдно! Вы же будущие матеря!». Я тогда подумал: может, город не очень готов к театральным фестивалям? — вспомнил Кирилл Логинов. И тут же спросил у организаторов, мол, а как будете себя вести, если будет скандал, православные активисты набегут? — Милицию вызовем, — предположил Андрей Прикотенко. — А её нет с 2010 года. Некого звать! Разговоры о том, что нас никто теперь не спасёт, плавно перетекли в «Открой Рот Бар» с другой уже тематикой — неожиданными признаниями. Выяснилось, например, что Кирилл Логинов когда-то опубликовал в газете «Соседи» рецензию на спектакль Андрея Прикотенко «Тартюф», охарактеризовав его как «ДИЧЬ» («Я просто не понимал, зачем я должен смотреть спектакль, где заслуженный артист Лемешонок целует в лысину народного артиста Белозёрова»), сам Андрей Прикотенко больше 10 лет танцевал в балете, Оксана Ефремова продавала авиабилеты, чтобы издавать театральный журнал, а популяризатор науки в Новосибирске Михаил Харитонов преподавал астрологию. — Владимир Евгеньевич, «кололи» партнёров на сцене? — допытывался у актёра Лемешонка режиссёр Прикотенко. — Когда Белозёрова целовали, вот эта мизансцена, которую я не ставил? — Это я тебя троллил. — То есть вы не ставили эту сцену! — возликовал Логинов. — Просто нас потянуло друг к другу, и режиссёр ничего не сказал. — Я не смог их остановить. В том, что случалось забывать текст на сцене, признались и Владимир Лемешонок («И в последнее время всё больше», — грустно добавил он), и Тимофей Мамлин. — Это был спектакль «Мамаша Кураж», у нас были выходы-репризы, такие куплеты на стихи, причём эти стихи писал я сам: я их знаю, а мой партнёр — не знает, — вспомнил Мамлин. — Там 4–5 четверостиший, он повторяет последние строчки каждого четверостишия. Мы выходим, я пою первое четверостишие, а у меня перед глазами белый лист. Ты вышел, спел и не знаешь вообще ничего, что дальше, у тебя ни одного слова в голове не возникает. А это всё ещё в стихах. Ещё и в моих. К бару FRY участники уже, кажется, дошли до кондиции, а организаторы устали вести официальную трансляцию происходящего в соцсети. Разговоры о великом перемежались внезапными стихами и прозой в исполнении Михаила Харитонова — подобное случается в конце, пожалуй, большинства вечеринок. Но закончился вечер, как и положено, философскими рассуждениями. И хотя предполагалось говорить о науке (на экране проектора даже была подсказка с фото чёрной дыры), говорили всё равно о театре: например, Владимир Лемешонок размышлял о том, что «театр всё время пытается убежать», а «актёр актёрствующий — плохой актёр». — Казалось бы, что такое театр: это когда мы приходим в какое-то здание, покупаем билет, садимся в зал, открывается занавес, и мы смотрим спектакль. Но театр не ограничен только этим пространством, в мире много примеров, когда театральная площадка выходила за рамки театральной площадки, — убеждал присутствующих Тимофей Мамлин. — Спектакль может быть где угодно: на вокзале, в часовне, в квартире, в баре. По большому счёту, у нас сейчас спектакль. Пришли люди, возможно, не по своему желанию, они сидят у стены, им трудно пробираться к выходу, а у нас здесь с вами небольшой театр по всем правилам: мы что-то вещаем, вы слушаете и терпите. — Выпейте уже, пожалуйста! — прервал актёра голос из зала.