Игорь Гаков: «За 22 года в помощи мне отказали всего четыре раза, например я не мог подняться зимой по пандусу»
Мы с Игорем Гаковым недавно встретились в «Гоголь-центре» на одной премьере. Не виделись с 1990-х — мы тогда были в одной компании, а потом я узнала, что он впал в кому, долго восстанавливался и стал жить на инвалидной коляске. Когда нашлись несколько лет назад в фейсбуке, я с широко открытыми глазами наблюдала, как маломобильный человек гоняет на каких-то чудесах техники, путешествует и выигрывает многомиллионные тендеры вместе с компанией Supreme Motors. Захотелось узнать подробности. 7 декабря 1997 года я не проснулся, впал в кому. Друзья вызвали скорую, я пролежал в больнице почти месяц. Причину так и не установили. Нет, кома — это не темнота. Например, я там плавал на яхте, на которой по центру был бассейн, и пил «пина коладу». Потом, спустя несколько лет, когда более или менее всплыл на поверхность, мы с другом пошли в клуб, и я ему рассказал эту историю. Он спросил: «Ты пил ее по-настоящему?» — «Нет». Заказали, попробовал: что-то не то, на яхте было вкуснее. Оказалось, в баре что-то не долили в коктейль. Но прикольно в коме было не всегда: мне очень хотелось есть. Я ведь был на искусственном питании, оставил там 25–30 кг. И вот я ходил в подземелье под «Макдоналдсом», искал там упаковку галет, все перерыл, не нашел. Разговоры, прикосновения — нет, не помню. Помню звук машины, которая подавала воздух в легкие. Возвращение Когда я проснулся и трубку из горла удалили, мне не хотелось говорить около месяца. И жить не хотелось — полное бессилие, только бы не трогали. А меня стали таскать на реабилитационные процедуры, мама возила на каталке в барокамеру. Бедная моя мама, она, конечно, хватанула по полной программе. То, что не смогу ходить, было понятно сразу, без вариантов. Я не мог даже сидеть. В другой палате лежал парень, который попал в аварию и сломал позвоночник. К нему пришел его друг, они выпивали, и друг что-то не то сказал про его жену. Я услышал шум: оказалось, человек со сломанным позвоночником схватил своего друга, повалил его на пол, упал вместе с ним и стал его там мутузить. Тогда я понял, что даже в таком положении есть свои возможности, нужно только их найти. Для меня тогда это казалось нереальным. Активность Все пришло, когда появилась возможность стать независимым: первая коляска активного типа и первая машина. Техническая реабилитация очень важна для маломобильного человека. Тебе и так лень что-то делать, а тут зовут куда-нибудь — и как я туда поеду? И на этом все заканчивается, все сидят по домам. Я попал в последний год, когда счастливчикам с первой группой инвалидности давали «Оку». Отказался, сказал: «Дайте лучше денег». На них купил «Фольксваген Гольф» 20-летней давности. Три года проездил на механике, с тремя ручками — сцепление, газ и тормоз. Иногда я езжу на общественном транспорте, на низкопольных автобусах — метро практически недоступно для человека на коляске. Когда меня спрашивают, что в этом самое сложное, отвечаю: люди. Все эти взгляды, слова, крики на весь автобус: «Женщина, отойдите, вы мешаете инвалиду». Мне всегда неловко в таких ситуациях. Маломобильность Маломобильный — замена слова «инвалид», которое имеет негативное значение в России. У нас общество совершенно не инклюзивное. Люди эти — опорники, как я, слепые, глухие, с ментальными отклонениями — они непонятны здоровым, вызывают много вопросов, страхов. Регулярно с этим сталкиваюсь: со мной сразу начинают громче разговаривать и общаются так, будто я немного дебильненький. За 22 года в помощи мне отказали всего четыре раза, например я не мог подняться зимой по пандусу и попросил помочь. Хочу верить, это из-за того, что у меня каша во рту, я быстро и не всегда понятно говорю — мою просьбу просто могли не понять. Работа После нескольких лет реабилитации я залез в квартиру на седьмом этаже и сидел там. Надо было работать. Что я могу делать? Коробочки собирать не хотел. Диспетчером на телефоне тоже. Остановился на сфере IT, написал на бумажке: «Что я могу делать на компьютере?» Узнал, что можно кодить анкеты, у меня оказался знакомый в большом статистическом агентстве, и я пристроился туда. За три месяца стал самым быстрым кодером компании, зарабатывал 30–50 долларов за пару дней. Но быстро понял, что эта сидячая работа по 8–10 часов в день плохо влияет на спину, на здоровье и никак не трогает мозг. Снова перебрал специальности и понял, что меня больше всего тянет к веб-дизайну, к созданию сайтов. Это тогда только началось — в 2001–2002 годах. Нашел парня в интернете, который согласился меня поучить. В итоге у меня появилась своя компания, и мы за десять лет сделали очень много сайтов. Потом сидел уже на «Флаконе», меня бесплатно пускали на парковку, и я шел в коворкинг или в кафе с вайфаем и работал. Я сделал «Флакон» доступным для маломобильных людей, изначально он был барьерный. Экстрабилити У меня есть приятель, огромный, мощный человек, в прошлом бизнес-тренер. Он потерял зрение во взрослом возрасте и возглавляет сейчас наиболее активную организацию незрячих и слабовидящих — АНО «Белая трость». Он говорит о таком понятии, как «экстрабилити», о том, что люди с инвалидностью, которые смогли адаптироваться к своему физическому статусу и вернуться к жизни в обществе, обладают особыми внутренними возможностями. Например, люди из его компании катаются на горных лыжах, играют в хоккей, футбол. Спрашиваю: «Как ты не боялся ехать с горы? И здоровые люди боятся». — «Ну так я же не вижу ничего». Отношения Мы восемь лет прожили с девушкой, с которой познакомились в больнице, она была медсестрой. Не сложилось, расстались, а я один жить не могу, получается — не для кого. Мой друг с чувством юмора на грани фола написал анкету, разместил ее на одном из сайтов знакомств. Я понимал, что для того, чтобы что-то получилось, нужно с человеком сначала хотя бы поговорить, а уже потом показывать, что я на коляске. Меня поразили ее фотографии, расслабленные и незакомплексованные. Правда, она не слушала техно, которое я люблю, зато познакомила меня с оперой, о которой я ничего не знал. Мы поженились, повенчались, сыну уже шесть с половиной лет. Путешествия Мы много путешествуем, и я сделал сайт, где люди могли делиться опытом. Идея пришла после поездки в Венецию: там в аэропорту можно взять брошюру, где отработаны маршруты для маломобильных, их десять, нам времени хватило только на четыре. Хотел сделать такое в России. Правило — рекомендуем только то, где были мы сами или те, кому доверяем. Это частая проблема: обещают доступность, приехал, а там лестница в два пролета, и все. «Ой, извините, не подумали». Это может испортить отпуск неподготовленному человеку. Мне-то пофиг, попрошу — перенесут. Потратил на проект года три, но стало понятно, что монетизировать можно только через фандрайзинг, а я этим не хотел заниматься и не нашел никого, кто бы подхватил. Но сайт существует и до сих пор, если в тусовке спросить, скажут: «Гаков занимается туризмом». Я приезжал на все туристические встречи специалистов и был там единственным человеком на коляске. Гиперактивность Я часто вижу, что люди, у которых нет никаких ограничений, почему-то себя сдерживают. Мне бывает сложно выдерживать тот ритм жизни, который я выбрал, планку, которую себе установил. Это такая мобильность, которая зачастую и здоровому человеку не по силам. Иногда после работы я возвращаюсь домой и могу только перелезть с коляски на кровать и отрубиться. Зима для опорников — очень тяжелое время года, любые усилия нужно помножить на десять, чтобы жить, как все нормальные люди: работа, магазин, театр, в парк с ребенком и т. д. Бизнес Сначала я узнал, что существуют хэндбайки (handbike) — на коляске можно кататься, как на велике, только педали крутишь не ногами, а руками. Я купил, ездил много, мы с друзьями занимались продвижением этой темы несколько лет, стали открывать на них московские марафоны и полумарафоны. Хэндбайки дорогие, даже б/у стоят от 1500 евро, а хотелось, чтобы такая мобильность стала доступна многим. Одна надежда была — выпускать такие штуки в России. Судьба свела меня через знакомых с Николаем, владельцем компании Supreme Motors. Познакомился, приехал в офис на завод «Кристалл» и просто, как таракан, там «завелся». Мы выпускаем гаджет, который легко прикрепляется к любой коляске и позволяет ей ехать на электротяге долго и быстро, и это очень облегчает жизнь маломобильных людей. Мы стали участвовать в конкурсах, выиграли в номинации «Лучший стартап» по версии ВШЭ, потом еще один турнир стартапов, собрали миллион на «Планете», заняли второе место в программе «Идея на миллион» и получили приз 10 млн рублей, которые нам позволили просто идти по своему пути, без инвесторов. Потом были еще призы и победы. Сейчас мы еще вошли в «Сколково». Одно зацепило другое: наша целевая аудитория — те, кто пользуется коляской. Я два года назад прошел в крупной немецкой компании курс обучения по индивидуальному подбору коляски. Идея была такая: люди в колясках продают коляски людям в колясках. За год я продал сто колясок, а остальные из группы — ноль, поэтому теперь занимаюсь и этим тоже. Господь создавал людей прямоходящими, а то, что некоторые такой возможности лишились, — другой вопрос. Да, со стороны это странно выглядит: человек намного ниже тебя, крутит руками колеса, в горку ехать тяжело, пыхтит. И чудо, что достижения электротехники пришли в жизнь маломобильных людей. Фото: Карина Градусова
