Юлия Леонычева: В поезде сосед сказал: А вот медведя твоего обязательно вскроют, вдруг ты незаконно валюту в нем везешь
Вот он сидит передо мной. Черные глаза-бусинки в обрамлении белых дуг придают мордочке удивительное выражение. Взгляд направлен вовнутрь. Он как будто погружен в свои медвежьи воспоминания и с любовью перебирает их день за днем. Когда Мишку навещают добрые истории, он улыбается, смотрит приветливо, старается подбодрить меня. Но бывает и так: тревожные тени прошлого нарушают его покой, придают уголькам глаз легкую грустинку. Может, я чем-то обидела своего Мишку? Нет-нет, друг детства великодушен, он не держит былых обид! Хотя его и огорчает то, что я давно живу своей взрослой жизнью. Погружённая в свои бесконечные заботы, я редко сейчас подхожу к нему, чтобы перемолвиться словечком и потеребить его за ушко. В пору моего золотого детства все было не так… Медведь был подарен маминой подругой тётей Галей сразу после моего появления на свет. Выходит, мы с ним ровесники. Даже он чуточку постарше. Не знаю почему, но он для меня сразу стал любимым. Самым любимым. Он не отличался какой-то особой игрушечной привлекательностью, миловидностью, если можно так сказать про медведя. Он не был большим, пушистым. Медвежье тельце покрывала короткая черная «шерстка», которая безжалостно таяла со временем. Но было, конечно же, было в этой игрушке какое-то особое очарование. А может, между нами промелькнула счастливая искра, навсегда притянувшая нас друг к другу. Это ведь, как в отношениях с человеком… Объяснить природу взаимного магнетизма невозможно. В детстве я щедро кормила Мишку хлебом, выгуливала в нашем дворе, а однажды, заигравшись, оставила его на улице. Рёву было… Спасибо соседу. Он оказался не робкого десятка – не испугался проливного дождя и нашёл-таки моего ненаглядного косолапого. Время от времени медведю требовалась помощь «медицинского» характера. От моих бурных проявлений детской любви внешний вид игрушки не улучшался… Голова, порой, держалась на честном слове. И мама, заметив это, в очередной раз произносила сакраментальную фразу: «Неси иголку с ниткой, будем делать Мише операцию». Мишка сменил за это время несколько костюмчиков. Последнее его одеяние в 2016 г. мастерски и с любовью сшила Татьяна Георгиевна Серова, большой друг нашей семьи. Кусочек клетчатой ткани, тоже их далёкого детства, долго лежал бесхозным и, наконец, пригодился медведю. Мишка сопровождал нас с мамой во всех поездках, был нашим семейным талисманом. С путешествием в Румынию в 1979 г. связана одна «медвежья» история. Поехали мы тогда в эту страну по приглашению маминой сестры тёти Наташи. В середине 1960-х она увлекалась изучением международного языка эсперанто, по переписке познакомилась с интересным молодым румыном, вышла за него замуж и стала жить на его родине. Конечно, семейный талисман не мог остаться дома и пропустить знакомство с другой страной. В купе поезда нашими попутчиками оказалась приятная семейная пара из Казани. Они ехали на отдых в Болгарию. Сосед по купе видел, что с медведем я не расстаюсь ни на шаг. Новый взрослый знакомый (конечно же, не со зла!) решил подшутить над доверчивостью ребенка. Поезд приближался к границе. Нас ждала неизбежная процедура таможенного контроля. Посвящая меня, неразумную, во все тонкости предстоящего мероприятия, сосед, как бы между прочим, обмолвился: "А вот медведя твоего обязательно вскроют, вдруг ты незаконно валюту в нем везешь". Восьмилетняя девочка слабо представляла, что такое валюта и чем ее незаконный провоз может грозить. В опасности её Мишка! Воображение сразу нарисовало неприглядную картинку – какие-то дяди берут любимого медведя, безжалостно режут его и ищут внутри подозрительную валюту. Нужно спасти косолапого! Порядок проверки был такой. Когда осматривали чемоданы наших соседей, мы присутствовали при этом и находились в купе, а хозяева вещей должны были выйти в коридор вагона и, соответственно, наоборот. Подошла наша очередь «подышать воздухом». На глазах представителя власти я беру своего медведя и робко выхожу из купе, опасаясь ожидаемой фразы: "А медведя, девочка, оставь". О чудо, никто не произнес эти слова. Медведь в безопасности. И это главное! Дядя Миша, муж маминой сестры, подарил мне на память о поездке красивую куклу. Я назвала её Михаэлой, по имени своей румынской двоюродной сестры. Кукла Михаэла долго царила среди моих игрушек, но затмить сердечного друга детства ей не удалось. Написать эту историю подтолкнула меня очередная встреча на проекте А. Маниченко и Е. Смышляева «Стихи о…». В этот раз читали стихи об игрушках. Когда думала о своей подборке, вспомнила стихотворение Владимира Луговского и… своего Мишку. Сердечный друг детства и сейчас живет со мной. Он знает про меня всё-всё-всё. И, наверное, он стал уже моим альтер эго. Владимир Луговской Медведь Девочке медведя подарили. Он уселся, плюшевый, большой, Чуть покрытый магазинной пылью, Важный зверь с полночною душой. Девочка с медведем говорила, Отвела для гостя новый стул, В десять спать с собою уложила, А в одиннадцать весь дом заснул. Но в двенадцать, видя свет фонарный, Зверь пошел по лезвию луча, Очень тихий, очень благодарный, Ножками тупыми топоча. Сосны зверю поклонились сами, Всё ущелье начало гудеть, Поводя стеклянными глазами, В горы шел коричневый медведь. И тогда ему промолвил слово Облетевший многодумный бук: – Доброй полночи, медведь! Здорово! Ты куда идешь-шагаешь, друг? – Я шагаю ночью на веселье, Что идет у медведей в горах, Новый год справляет новоселье. Чатырдаг в снегу и облаках. – Не ходи, тебя руками сшили Из людских одежд людской иглой, Медведей охотники убили, Возвращайся, маленький, домой. Кто твою хозяйку приголубит? Мать встречает где-то Новый год, Домработница танцует в клубе, А отца – собака не найдет. Ты лежи, медведь, лежи в постели, Лапами не двигай до зари И, щеки касаясь еле-еле, Сказки медвежачьи говори. Путь далек, а снег глубок и вязок, Сны прижались к ставням и дверям, Потому что без полночных сказок Нет житья ни людям, ни зверям. 1939
