Фронтовые 100 грамм
Приближаются победные майские праздники, масса праздничных мероприятий и большинство из них заканчивается «фронтовыми ста граммами». Выступая перед школьниками на уроках патриотизма, я часто слышу от них вопросы: «Откуда пошла эта традиция – «фронтовые сто грамм»? Лично я встретил начало войны пятилетним пацаном, поэтому ответить на этот вопрос могу только по воспоминаниям своих товарищей, прошедших те годы с винтовкой в руках. А вот на вопрос – Зачем подводникам дают вино? – я отвечаю коротко: «С медицинскими целями для здоровья!». Подводникам было положено, сейчас не знаю, 50 грамм сухого вина только в море, во избежание запоров. А вот с «фронтовыми 100 граммами», вопрос особый. Здесь, на мой взгляд, много факторов в их пользу. Например, от простуды: сырые блиндажи, лежание в снегу и прочие неудобства, выражаясь по современному, снятие стресса, и многое другое. Это подтвердили и мои старшие товарищи, с которыми я имел беседы на эту тему. Только сегодня эта «традиция», как мне кажется, выражаясь словами Леонида Соболева, который исследовал этот вопрос (подобный) ещё в своём знаменитом романе «Капитальный ремонт»: «… На деле же чарка к 1914 году перешла в категорию экономическую и политическую». Прошло без малого 100 лет и сегодня, на мой взгляд, «фронтовые 100 грамм» выполняют ту же функцию, что и «чарка», только не в интересах государства, а отдельных производителей зелья!.. 22 АВГУСТА 1941 года ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ (ГКО) СССР принял Постановление о выдаче бойцам и командирам действующей армии ежедневной порции водки. Советские войска в то время в основном отступали, и выполнить это Постановление было сложно. И всё-таки это Постановление было воспринято положительно и в Армии и на Флоте. Вот как об этом вспоминает Владимир Васильевич Смирнов (1905 – 1987 гг.), работник управления судостроения и ремонта ВМФ. В августе 1941 года ему пришлось устранять неисправность на эм «Смышленый» проекта 7 в Севастополе: «… Когда мы удачно устранили неисправность турбозубчатого агрегата, нас пригласили на ужин в кают – кампанию. Как раз в этот день (23 августа 1941 г.) приказом Наркома (адмирала Н.Г. Кузнецова – В.К.) была введена чарка. В кают — кампании на столах графины со спиртом, матросам выдали по чарке. Весёлые разговоры, приподнятое настроение у всех, как будто войны нет. На следующий день опять выход на испытания. Обед снова с чаркой…». БОРИС ВИКТОРОВИЧ БОРЕЦКИЙ, родился в Ленинграде в 1927 году. Начал работать 15-летним пареньком на судоремонтном заводе в осаждённом Ленинграде. В сентябре 1942 года ушёл добровольцем на флот. Служил юнгой, потом матросом. Участвовал в освобождении Таллина в сентябре 1944 г. Закончил войну старшиной 2 статьи, вспоминает: «Когда меня зачислили юнгой на плавбазу подводных лодок, мыслей о ста граммах водки не у кого не было. Мы все больше думали о хлебе, блокада ещё не была прорвана. А вот когда погнали немцев, тогда и о «фронтовых 100 граммах» вспомнили. Для многих этого не хватало, и в ход шли «партизанские» методы. Помню, как-то, раз на островах нас угостили «бензоконьяком». Авиаторы получали бензин Б-70, который состоял из 70% спирта. Вот этот спирт «выпаривали» и разбавляли клюквенным экстрактом, был такой экологически чистый продукт из соков ягод и фруктов, получался напиток, который шутники именовали «Бензоконьяком». Пробовал я его. Ничего, только всё-таки чувствовался запах бензина. ВИКТОР ПЕТРОВИЧ ХАРИТОНОВ, родился в 1925 году в Тамбовской области. В январе 1943 года был зачислен курсантом в пехотное училище. На фронт попал в мае 1944 года лейтенантом, командиром пехотного взвода. Боевое крещение принял на Сандомировском плацдарме 28 июля – 29 августа 1944 года в составе 97 гвардейской стрелковой дивизии 5 гвардейской армии Украинского фронта. Был ранен. Демобилизовался в звании полковника с должности командира войсковой части. Вспоминает: — Как мне помнится, что водку давали только тогда, когда мы стояли на месте. Как пошли в наступление ничего не получали. Но здесь, видимо, технические причины – тылы не поспевали за наступающими войсками, иногда и горячей пищи не было. До водки ли здесь. Перед большими наступлениями за день до атаки водку уже не давали – бойцы в наступление должны были идти с ясной головой. Потом пили не все. Так вначале я не мог пить, да и многие бойцы моего взвода, в основном деревенские ребята, отказывались. Зато мой пом. комвзвода был большой любитель. Обычно на отказы он говорил так: «Командир, ну и пусть не пьют. Нам больше будет!». Водку приносили обычно в котелке. Оставалось полкотелка, которые и употреблял Никиша. Правда, он потом плохо кончил…. Когда наступали в Румынии, вообще ничего не давали. Причины? Их не объясняли, приходилось просто догадываться почему. В одном освобождённом городе, уже даже название забыл, вижу, люди бегут куда-то с различной тарой. Оказывается к спиртовому заводу. Заглянул туда и я со своим взводом. Но когда увидел, что там творится – стреляют в цистерны, под струи спирта подставляют тару, Пьют; многие тут же валятся замертво. Я сказал своим бойцам: «Стоп! Нам тут делать нечего!», — и повёл их дальше. Хорошо ещё, что не случилось ни взрыва, ни пожара. Всякое бывало с этими 100 граммами. С окончанием войны их отменили. Нас тогда, в мае 1945 года, перебросили из Чехии под Берлин. Что делать после беспрерывных боёв? Приказали заниматься учёбой. У нас в роте старшина был очень хозяйственный. Тогда им полагалась одна повозка с лошадью для ротного имущества, но предприимчивые имели по 2-3 повозки, бесхозных лошадей хватало. Он, предвидя отмену водочной раздачи, загодя позаботился о запасах. Так что поначалу мы даже и не заметили отмены «фронтовых сто грамм». После утренних занятий перед обедом он приглашал пом комвзводов с котелками к себе и выдавал норму. Так что после обеда о занятиях уже разговор не шёл. Погода стояла изумительная, и все от рядового до командира располагались в зеленях. Однажды командир полка решил проверить занятия и поехал по расположениям рот – никого. Только храп раздавался из пшеницы, поднявшейся уже на 30-40 сантиметров. Он не стал никого будить, а начал проверять тылы и трясти повозки. Наш старшина успел припрятать одну повозку от проверки. И когда наши пом комвзводы по установившемуся инстинкту обратились к нему, он воскликнул, подняв руки к небу: «Сыны мои, або вы не знаете, какой шмон устроил Батя? Но я всё-таки его перехитрил, укрыл один фургон, но, правда, с вином». И мы ещё неделю перед приёмом пищи пили вино. Так что на войне были и законные «сто грамм» и «партизанские» по потребности. А нынешнюю «традицию», честно признаться, я не одобряю, зачем это? Здоровья эти сто граммов старым людям не прибавляют, молодых развращают. Эта «традиция» больше от лукавого, так сказать, дешёвый авторитет. Есть боле умные и патриотичные традиции. Например, спеть фронтовые песни…. ВИКТОР АФАНАСЬЕВИЧ ШКУТНИК, родился в 1920 году и был на войне с первых дней. Встретил её на Ленинградском фронте. Несколько раз был ранен. Когда в 1941 году был вызван в Москву на переаттестацию, там и остался на её защите командиром взвода морской пехоты. Потом был Северный флот, полуостров Рыбачий…. Окончил службу капитаном 1 ранга, командиром войсковой части. Сейчас его уже нет, но помнил он всё хорошо и рассказывал: — Офицеры ещё до официального Постановления ГКО о ежедневной порции водки, получали талоны на «сто грамм» и закуску, состоящую из селёдки с чёрным хлебом. Да, в августе это было узаконено, и «фронтовые 100 грамм» стали получать все. Не знаю про тыловиков, всю войну прошёл на «передке», поэтому приходилось употреблять эти «100 грамм» и за столом, и из чайника старшины, а иногда просто из котелка. Знаю, что на Рыбачем эти «сто грамм» получали и штрафники. Они лежали среди камней перед самыми позициями немцев. Им доставляли пищу и эти «сто грамм» только ночью, так называемые «носильщики». Была такая самая смертная должность, тоже для штрафников. И эти носильщики пуще, чем себя берегли эту «слезу». Представляешь, Вадим, осеннюю и зимнюю тундру? Да ещё под угрозой смерти. Одна радость – выпить, согреться и на минуту забыться…. Не знаю, где как, а там где я бывал и под Москвой, и на Севере всегда давали и всем эти «фронтовые сто грамм». ИЗ РАССКАЗОВ СВОИХ СТАРШИХ ТОВАРИЩЕЙ я понял, что приказ о выдаче бойцам «фронтовых сто грамм», как стали называть ежедневную порцию водки, введённую Постановлением ГКО, выполнялся всегда, но в зависимости от обстановки. К слову, эту порцию называли по разному в разных местах, а фронт-то был от Чёрного до Баренцева моря. Получали эти «граммы» в основном воины, участвующие в боевых действиях, на то они и «фронтовые». Но под это законное право много было и «партизанских» способов воспользоваться этим правом
