«К славе отношусь с юмором». Евгений Крылатов о педагогах, стыде и зависти

Евгения Крылатова в Перми знают не только как автора «Прекрасного далёка», «Крылатых качелей» и множества других любимых народом песен, но и как земляка. Известный композитор жил в нашем городе, учился в нашей, мотовилихинской «музыкалке», окончил наше музыкальное училище. Да и сам он нередко бывал на родине, говоря, что с годами его тянет сюда всё сильнее. В один из последних приездов в Пермь он дал «АиФ-Прикамье» это интервью. Сейчас, когда Евгения Крылатова не стало, это ещё одна возможность услышать его голос, проникнуться его мыслями, узнать неожиданные подробности его пермского периода. Сальери любил Моцарта Вера Шуваева, «АиФ-Прикамье»: Евгений Павлович, только честно: уезжая в 53-м из Перми в Москву, думали ли вы, что к вам придёт такая слава? Евгений Крылатов: Слава? К подобным вещам я отношусь с определённым юмором. Меня ведь и за Гавриила Попова принимали, когда, став мэром Москвы, он начал появляться на телевидении. И за Юрия Любимова. А как-то одна женщина с ребёнком подошла ко мне на улице и прямо-таки упрашивала сознаться, что я – писатель Валентин Берестов! По-моему, нужно просто заниматься своим делом, не думая ни о какой славе, - вот и всё. - А чувство творческой зависти вам знакомо? - Существует замечательное выражение: твоя музыка всё равно что твои дети. Но разве, имея собственного ребёнка, мы завидуем чужим? Вот если пространство заполняют собой бездарности – это вызывет раздражение. А талант в любом случае прекрасен. Думаю, история Моцарта и Сальери – это скорее легенда для сцены. На самом деле Сальери очень любил Моцарта. - Помню, когда поддержать юные дарования вы приезжали в Пермь вместе с композитором Владимиром Шаинским, он постоянно поражал всех своей непосредственностью и детским азартом. Вы же рядом с ним такой обстоятельный, степенный. Но наверняка и в вашей жизни случались какие-то безрассудные поступки? - Уехать в 19 лет в столицу, где ни родных, ни знакомых, - поступок, на мой сегодняшний взгляд, довольно безрассудный. Это сейчас – с помощью средств коммуникации, современного транспорта - всё перемешалось. А тогда, переезжая в Москву, человек попадал в совершенно иной мегаполис, в иной мир. И я достаточно долго ощущал там себя не то что провинциалом, но очень-очень одиноким. Как искренне переживала за меня мама! Им с отцом, работавшим на заводе, было в принципе непонятно, что это за профессия – композитор. Мама мечтала, чтобы я стал врачом. Или агрономом: «Будешь всё время на свежем воздухе!» Ведь я рос слабеньким ребёнком, часто болел. И выжил на этом свете лишь благодаря маме. Вообще, лучшее, что было у меня в жизни, это моя мама. Очень духовная, интеллигентная (несмотря на шесть классов образования), святая женщина. Баскетбол или музыка? - Благодарность истокам – благодарный исток самой личности. - Ну, какой личностью стал я – судить другим. Мне же действительно везло на хороших людей. В том числе на педагогов. Одна из них – Ирина Петровна Гладкова, преподававшая в Пермском музучилище и работавшая ещё в оркестре оперного театра. При всей своей занятости она согласилась давать нам с Сашей Немкиным, тоже ставшим впоследствии известным композитором, уроки на дому. - Почему на дому? - Музыкальную школу мы окончили раньше, чем семь классов общеобразовательной, и сразу поступить в училище не могли. Целый год, в любую погоду, не беря за уроки ни копейки, Ирина Петровна приезжала ко мне в 7 утра. Потом шла заниматься с Сашей. А к 9 часам – в училище. И вот как раз в тот период я увлёкся баскетболом. Причём серьёзно: играл за юношескую команду Перми. Педагог приезжает раз – я не готов к занятиям. Второй раз – снова. И тогда она сказала: «Если это повторится ещё, я снимаю с себя обязанности по подготовке вас в училище». Большего стыда, пожалуй, я не испытывал. И это чувство, поверьте, очень помогло мне в жизни. - А что помогло вам изначально прийти в музыку? Что пробудило интерес, когда и пианино-то дома не было и приходилось поначалу «играть» на бумажной клавиатуре? - Возможно, сказались музыкальные корни. Мой прадед служил на клиросе. Не знаю, пел ли он, но, так или иначе, принадлежал к духовно-музыкальному миру. Тянулся к музыке и отец. Что удивительно, он выбрал не баян, не балалайку, а скрипку! Та немецкая скрипка с головой льва долго хранилась у нас в семье, пока её не разломал мой маленький сын. Кстати, заработал на инструмент отец сам - это в 14-15 лет. Сам нашёл какого-то музыканта (в Лысьве!), представителя знаменитой санкт- петербургской скрипичной школы. Сам платил за свои занятия. И мама моя хорошо пела, знала много молитв. - Случалось ли вам писать песни по заказу? - «Красная площадь Москвы», на слова Ильи Резника. Писал её по заказу для концерта 9 Мая в «Олимпийском». Но заказ в связи с такой датой – всегда по сердцу.