Невероятные коллекции и их удивительные владельцы

Постоянный автор «Сути событий» Игорь Макурин вновь волею судьбы оказался в Культурной столице нашей родины и не мог упустить шанса посетить интереснейшую выставку трех частных коллекций в Русском музее. А заодно вспомнил не менее невероятные коллекции, с которыми ему довелось ознакомиться в своей жизни в самых необычных местах. В корпусе Бенуа Русского музея в Санкт-Петербурге проходит любопытная выставка «Три петербургские коллекции». Это первая в истории музея экспозиция, составленная из произведений живописи, графики, скульптуры, театрально-декорационного и прикладного искусства, нумизматики из частных собраний трёх петербуржских семей – отец и дочь Березовские, супруги Юлия и Кирилл Наумовы, и Владимир Палеев, который сохраняет дело своего отца, профессора Ленинградского политехнического института Ильи Исааковича. В экспозицию вошли более 400 произведений Айвазовского, Альтмана, Бакста, Бенуа, Врубеля, Кустодиева, Коровина, Лансере, Маковского, Петрова-Водкина, Репина, Серебряковой, Сомова, Фешина, Шемякина и других мастеров, имена которых я никогда не слышал, а если и слышал, то не видел результатов их творчества. Вся экспозиция была сведена организаторами в трёхтомный альбом весом в 6 кг и ценою в 3,5 тысячи рублей. На втором этаже, где располагается постоянная экспозиция русского искусства конца ХIХ - начала ХХI века, царит атмосфера музейной монументальности и торжественности. Люди перетекают из зала Врубеля в зал символистов и «Голубой розы», переходят от Нестерова к Серову, от Головина к Кустодиеву, от Кончаловского к другим «бубнововалетцам», окунаются в неоклассицизм и кубофутуризм. Я замираю у этюда Виктора Борисова-Мусатова «Маки в саду» - светло, тепло и хочется…всего-всего! Присоединяюсь к молодой паре у полотна «Тающие облака» Эрика Булатова, с которым случайно познакомился в Нью-Йорке в начале 1990 года в ресторане «Русский самовар». Приковывает и захватывает дух! Посетители неспешно осматривают одну картину за другой, редко обращая внимание на рядом стоящие небольшие скульптуры, читают надписи или слушают рассказ электронного гида. Иногда они обмениваются короткими репликами о цветовой гамме, технике передачи света или эмоций. Но ни разу я не слышал здесь рассуждений о том, как была приобретена та или иная картина, и сколько она может сегодня стоить на свободном рынке. Что же касается первого этажа, где развернута выставка «Три петербургские коллекции», тут царило заметное возбуждение. Да и публика здесь была пестрее, энергичнее, бесцеремоннее – эстеты, арт-дилеры, студенты, нигилисты, любопытствующие профаны, искусствоведы-любители, пожилые люди - обладатели каких-то ценностей, которые, видимо, хотели бы продать. Практически каждого волновали вопросы о том, как попал данный экспонат в руки владельца, во сколько он ему обошёлся и сколько стоит сейчас. Не могу сказать, что подобного рода разговоры меня раздражали. Даже наоборот – интересовали и интриговали. * * * Самой первой моей газетной публикацией была небольшая заметка в «Крымской правде» об американском миллиардере Поле Гетти, основателе нефтяной компании Getty Oil Company, и его частной коллекции. В 1974 году он создал в Калифорнии музей своего имени J. Paul Getty Museum. В 2016 году музей посетили более 2 миллионов человек. Проживая в Великобритании, миллиардер отправил в свой музей полотно Рафаэля «Мадонна ди Лорето», которое экспонировалось в Британском музее. Эту картину он приобрел в 1938 году за 40 фунтов стерлингов как принадлежавшую кисти неизвестного художника. Намного позже специалисты установили имя её настоящего автора и определили истинную ценность. Он также отправил за океан «Мужской портрет» знаменитого итальянского мастера Веронезе. А вот вывезти полотно Тициана «Смерть Актеона» английское правительство не разрешило и было вынуждено выкупить картину у коллекционера за 1,7 млн фунтов, оставив её в Британском музее. С 1963 года до своей смерти в 1976 году Пол Гетти возглавлял список самых богатых людей мира. После себя он оставил более 600 предметов искусства и несколько своих книг по коллекционированию, в том числе «Европа и XVIII век» (1949), «Выбор коллекционера: хроника художественной одиссеи по Европе» (1955) и «Радость коллекционирования» (1965). С тех пор меня интересует мотивация людей, которые приступают к коллекционированию произведений искусств. Насколько они разбираются в искусстве? Место интуиции и эмоций при выборе объектов коллекционирования? Чем руководствуются при совершении сделки - знаниями, общественным и профессиональным мнением, или их просто гипнотизирует имя творца? Однажды я оказался среди небольшой группы приглашённых в особняк на 67-ой улице Нью-Йорка, который принадлежал главе General Media Inc. Бобу Гуччионе. Он был не только владельцем одного из самых известных в мире эротических развлекательных журналов для мужчин «Пентхаус» и входил в список 400 самых богатых людей мира, но и слыл искушённым коллекционером. В молодости он, американец, управлял семейной сетью прачечных самообслуживания в Лондоне, подрабатывая карикатурами и зарисовками для американских еженедельников. В газете для экспатов «Лондонский американец» его заметили и приняли на работу штатным художником, хотя он был самоучкой. На заработанные рисованием деньги Боб Гуччионе и создал свой знаменитый журнал. В художественной коллекции Боба Гуччионе были картины Сандро Боттичелли, Альбрехта Дюрера, Эль Греко, Марка Шагала, Сальвадора Дали, Джорджо де Кирико, Эдгара Дега, Фернана Леже, Жилберта Стоуна, Анри Матисса, Жюля Паскина, Камиля Писсарро, Пьера Огюста Ренуара, Жоржа Анри Руо, Хаима Сутина и Винсента Ван Гога. Работы украшали его 30-комнатный особняк площадью почти 2000 м². Самыми любимыми его картинами были «Le Fils de L’Artiste en Arlequin» Пабло Пикассо, созданный в 1920-х годах портрет его маленького сына в костюме арлекина, и «Джованотто дай Капелли Росси» Амедео Модильяни. Пресса, суммировав все сделанные издателем художественные покупки, оценивала коллекцию почти в $70 млн. Оценки Дома Christie&'s были на $10 млн. меньше. С трудом оторвавшись от стола с ослепительной белужьей икрой, огромными устрицами, свежайшими крабами и лобстерами, я пошёл рассматривать полотна, которые были размещены на стенах объёмного зала приёмов. Поднимаясь по ярко-красной ковровой лестнице на второй этаж и читая таблички на картинах, я натолкнулся на улыбающегося охранника: - Это - зона личных апартаментов хозяев, сэр. - А там ещё много картин? - Боюсь, эта информация недоступна для публики. Тогда я направился к Кэтти Китон – третьей жене и деловому партнёру Боба, с которой он начал издавать «Пентхаус». Он – непрофессиональный фотограф, а она – красивая модель и профессиональная танцовщица из ночного клуба. Выросшая на ферме в Южной Африке и переболевшая в детстве полиомиелитом, Кэтти, тем не менее, получила стипендию хореографического училища при театре Sadler&'s Wells, который считается ведущей балетной сценой Великобритании. Однако она предпочла карьеру стриптизёрши и к 24 годам стала одной из самых высокооплачиваемых в Европе. Она снималась в кино, в том числе в фильме «Шпион, пришедший с холода» (1965). Кэтти только закончила рассказ о своей коллекции статуэток черепах – золотых, серебряных, бронзовых, мраморных, малахитовых, из слоновой кости, самых различных размеров и расставленных по всему дому. На вопрос, предусматривает ли программа вечера просмотр коллекции картин, она ответила отрицательной улыбкой, однако Нина - дочь Боба от второго брака - вызвалась быть моим гидом и показать некоторые её любимые картины. Но когда она вернулась из дамской комнаты, я понял, что экскурсии не будет – она была вне времени и вне пространства. Тогда я продолжил самостоятельный осмотр той части дома, спроектированного во французском стиле 18-го века, где не было охраны. Гуччионе оставил исторический экстерьер нетронутым, но персонализировал жилое пространство в духе Пентхауса. Он создал самый большой крытый бассейн на Манхэттене в римском стиле, с мраморными колоннами с выгравированным на них своим лицом, классическими скульптурами, античным мраморным бюстом Гая Юлия Цезаря. Здесь проводились съёмки некоторых эпизодов нашумевшего во всём мире фильма «Калигула». Я понял смысл его коллекция – она была важной частью продуманного интерьера его «Дома-Фантазии». Когда через 10 лет для Боба Гуччионе настали финансово трудные времена из-за серии неудачных инвестиционных проектов, таких как создание портативного ядерного оружия, а также секс-скандалов, коллекция была распродана Sotheby&'s чуть более чем за $20 млн. * * * Частные собрания трёх петербургских семей представляют вниманию неизвестные большинству зрителей работы всем известных художников. Это не только сравнение трёх коллекций, но и трёх типов подхода к собирательству. Как я узнал из разных публикаций, существует особый вид коллекционирования - «ленинградский», основанный на скупке за небольшие деньги картин и графики в антикварных магазинах послевоенного Ленинграда, которых было намного больше, чем в других городах страны, включая Москву. Коллекция профессора Ленинградского политеха Ильи Исааковича Палеева является единственной из сохранившихся крупных так называемых «профессорских» коллекций Ленинграда 1960 - 1980-х годов. Коллекционировать он начал в 1953 году с работ представителей объединения «Союз русских художников». Затем переключился на художников «Мира искусства», «Голубой розы», «Бубнового валета». Дружба – вот основа его коллекции. Он дружил с Натаном Альтманом - и все работы, которые есть в коллекции, были приобретены лично у художника. Гордость его собрания - работы Роберта Фалька, купленные у вдовы художника, Ангелины Щекин-Кротовой, с которой коллекционера связывали дружеские отношения. Чета Наумовых сформулировала условия для создания успешной коллекции: «Необходимо иметь три страсти и один атрибут: врождённую тягу к собирательству, ненасытный пытливый ум, азарт охотника и деньги». Исходя из этой концепции, у Владимира Ильича Палеева нет ни одного из упомянутых компонентов, потому что его художественное собрание ценностей с момента смерти отца в 1970 году не пополняется и не обновляется. Юлия и Кирилл Наумовы являются основными совладельцами семейной группы компаний «Сатурн» - федерального оператора на рынке строительных и отделочных материалов, включающего в себя 47 торговых площадок в 23 городах России. Они также занимаются сдачей внаём собственного нежилого недвижимого имущества. По итогам 2016 года ГК «Сатурн» входит в пятерку крупнейших сетей магазинов «Сделай Сам», таких как Leroy Merlin и OBI. Толчком к собирательству, судя по всему, стал кризис 2008 года и обвал рубля на 30%. Они рассматривают искусство как перспективную сферу инвестиций и охотятся за шедеврами по всему миру, покупая на аукционах всё то, что им кажется ценным. Почему только аукционы? Потому что они дают 5-летнюю гарантию. Их коллекция хаотична и состоит из живописи, графики, гравюр и медалей. Здесь вы встретите крошечные гравюры великого живописца западноевропейского Ренессанса Альбрехта Дюрера и работы австрийского экспрессиониста Эгона Шиле, полотна Айвазовского и Репина, картины салонной живописи конца 19 века, русского авангарда и европейского модернизма. Березовские - профессиональные дилеры. Они продают, покупают, обменивают с целью последующей продажи. Этот бизнес, которым Владимир Березовский занимается с 80-х годов прошлого века,является главным источником существования семьи. Ему принадлежит небольшая галерея искусств KGallery на набережной Фонтанки, которая была открыта в 2005 году. Помимо произведений русских художников рубежа XIX - XX веков, составивших основной массив собрания, в последние годы Березовские приобретают и показывают в галерее работы художников ленинградского андеграунда. Владимир Березовский купил целиком коллекцию Анатолия Сидорова и Галины Волковой - около трёх тысяч произведений. Организаторы выставки в Корпусе Бенуа постарались сохранить шпалерную развеску, характерную для квартиры Сидорова у Сенной площади, где картины висели в несколько рядов, до потолка. Здесь представлены также доселе неизвестные мне Валентин Громов, Владимир Шагин, Шолом Шварц. Две дамы в возрасте просветили меня, рассказав, что скульптор и художник Ребекка Модлина была женой сначала Александра Арефьева, затем Рихарда Васми, а после этого Михаила Шемякина, которого была почти на 10 лет старше. Заодно они поставили под сомнение официальную версию происхождения коллекции Владимира Березовского - наследство от Лидии Николаевны Угловской, внучатой племянницы польского пейзажиста Станислава Жуковского. Это были работы самого Жуковского, ученика Ильи Левитана, и художников его круга - Николая Дубовского, Аркадия Рылова, Валентина Серова и Евгения Лансере. «Кто такая Угловская? Как к ней попали картины из Польши? И с какой стати она передала их Березовскому? Мутная история, как и происхождение любой большой коллекции», - подытожила одна из дам, которую звали Сонечка. Её рассуждения навели меня на историю моего знакомства и 10-летнего общения с Элием Михайловичем Белютиным. * * * Бывший в середине 90-х посолом Польши в России Анджей Залуцкий ежемесячно устраивал музыкальные вечера, выступать на которых приглашал российских и иностранных артистов и исполнителей. После одного из таких концертов на фуршете выпускник МГИМО и мой однокурсник Ян Дродж представил мне «замечательного русского художника-авангардиста, учившегося живописи у Павла Кузнецова, Александра Лентулова и Льва Бруни, в жилах которого течёт польская кровь, Элия Белютина». Мы разговорились после того, как он узнал, что я работаю в «Инкомбанке», и что в моём ведении, в частности, находилась корпоративная коллекция картин. Он рассказал о только что купленном в Польше доме с землёй и о своём желании переехать туда на ПМЖ. Но есть одно «но», причём очень существенное. А именно – уникальная коллекция западноевропейского искусства XV - XVIII веков, хранящаяся в его московской квартире, которую он вывезти не может и поэтому готов продать её «Инкомбанку» за $100 млн, но только всю целиком. Я объяснил, что банк не занимается целенаправленным формированием корпоративной коллекции, основу которой составляют картины, полученные в виде погашения долгов и не представляющие особой ценности. «Если что и приобретаем, то выборочно, поштучно и не очень дорого», - сказал я. Через несколько дней Элий Михайлович приехал ко мне в офис на Славянскую площадь и радостно сообщил, что в журнале «Профиль» прочитал заметку о рождении моего сына Никиты и что он очень хорошо знает мою тёщу Юлу Хрущеву. - Я был организатором той выставки в Манеже, которую разгромил её отец, или дед. Неважно, в общем Хрущев. Он спрашивал нас, что это за уроды изображены, и назвал нас педерастами проклятыми! Ха-ха-ха! После этого весёлого рассказа художник, основатель знаменитой школы «Новая реальность», пригласил нашу семью домой на «дружеский ужин», который оставил неизгладимое впечатление! Когда мы вошли в квартиру в здании рядом с Домом журналиста, нас встретил полумрак, не очень свежий воздух и светлые руки на холсте Тициана. Справа – кухня с давно немытыми окнами, горшками цветов, клеткой с вороной или вороном, с эмалированной чугунной раковиной и старым латунным краном, газовой плитой и столом. В одной из 4-х комнат небольшая сцена – напоминание о том, что здесь когда-то жила знаменитая оперная певица, народная артистка СССР Антонина Нежданова. Я не увидел спальни или кровати, но было неудобно спросить, где и как спят хозяева. На всех стенах не было ни одного свободного сантиметра площади – картины самых разных размеров были развешены впритык друг другу. Полотна Леонардо да Винчи, Эль Греко, Рембрандта, Никола Пуссена, Якоба Йорданса, Рубенса, Ван Дейка, Бартоломе Мурильо, Джованни Батисты, Паоло Веронезе и других старых мастеров. Сильное впечатление произвела старинная мебель, особенно диван с перламутровой инкрустацией в нежнейшей чёрной коже. Во время экскурсии хозяин рассказал, что начало коллекции положил дед, художник московской конторы императорских театров Иван Егорович Гринёв, приобретя за 5 рублей стул из кабинета Александра II. Как исполнитель декораций в Большом и Малом театрах он получал неплохие деньги, часть из которых тратил на формирование коллекции. Я допытывался: - как дедовская коллекция перешла в его руки - как удалось сохранить её во времена мировых войн и революций - как относилась Советская власть к его собирательству, и не пыталась ли она конфисковать коллекцию - почему её не украли - пополняет ли он её - как делает покупки - какими суммами приходится оперировать Ни одного вразумительного ответа ни на один вопрос я не получил… * * * Обеденный гарнитур XVII века с фарфоровым сервизом, хрустальными бокалами и столовым серебром того же периода и с закусками лихих 90-х ждал нас с нетерпением. Но при рассадке за стол я рухнул на пол вместе с частями антикварного стула. Меня охватил ужас: «Порушил уникальную коллекцию! Сколько будет стоить ремонт? Сука! Надо срочно худеть! Где найти краснодеревщика?» Но Элий Михайлович успокоил, предложил пересесть на новый, более прочный стул, а останки старого отнёс в другую комнату. Весь оставшийся вечер я сидел смирно, прислушиваясь, не трещит ли подо мною очередной предмет антиквариата. Нина Михайловна Молева – жена коллекционера, доктор наук, известный историк и искусствовед - рассказывала о желании создать музей, не лишаясь права собственности на коллекцию, о попытке аферистов похитить их картины, после которой супруги никогда и никуда не ходили вместе. Она показала нам график дежурств, по которому они планировали свою рабочую неделю. Интригующим и красочным оказалось её описание 3-часового посещения квартиры мэром Юрием Лужковым с группой экспертов. Видимо, городской голова замышлял в обмен на муниципальное здание для музея прихватить часть коллекции для себя лично, потому что уже на следующий день в квартире появились начальник государственно-правового управления мэрии Донцов и председатель комитета по культуре Бугаев. Как и в первый раз хозяйка была дома одна. Чиновники предложили ей прочитать и «завизировать» проект договора об их с мужем совместной деятельности с правительством Москвы. В результате «взаимовыгодного сотрудничества» имущество подлежало немедленной описи, коллекционеры лишались права что-либо делать с ним, а музей появлялся лишь после того, как они напишут завещание в пользу правительства Москвы. Нина Михайловна встала из-за стола и подошла к деревянному резному комоду. - Это - «морской сундук», с которым путешественники XVI-XVII века отправлялись в дальние плавания. Он с секретом. В нём капитан хранил все важные документы. Мы находились в этой комнате, и я под предлогом смены очков на более сильные бросила договор в верхний ящик как гарантию нашей безопасности. Чиновники начали открывать ящики, но ничего не нашли. Покраснев и пристыдив меня, ушли. Я попросил показать этот трюк для нас. Действительно, положенный туда лист бумаги исчез. Хозяева тайну исчезновения не раскрыли. - На следующее утро в подъезде и около нашей квартиры появились ОМОНовцы с оружием. Они никого не пускали к нам, а нас спрашивали, куда и на сколько мы уходим. Так продолжалось ровно месяц. После того вечера мы периодически встречались с Белютиным, и я узнавал об очередном потенциальном покупателе его коллекции. В список тех, кто «серьёзно обдумывает его предложение», входили Сергей Дубинин, Герман Греф, Анатолий Чубайс, Сергей Игнатьев. В ходе этих разговоров росла и стоимость коллекции. Он сообщил, что эксперты французского аукционного дома Drouotза$10 тыс. сделали заключение по каждому предмету коллекции, оценив её стартовую стоимость для аукциона в $400 млн. Через пару лет Элий Михайлович говорил уже о миллиарде долларов. Последний раз я услышал о Билютине, когда вернулся из командировки в Лондон. Ксения, моя супруга, смеясь, рассказала, что Элий Михайлович разыскивал меня, потому что принял решение завещать свою коллекцию … нашему сыну Никите. Он сказал, что это будет эффектный шаг, который привлечёт внимание - «Гонимый дарит потомку гонителя дело всей его жизни». Я начал ей объяснять, что это отвратительная идея, потому что любой российский коллекционер пытается скрыть свои сокровища. Они боятся, что их ограбят бандиты, или государство задушит налогами. Они их не страхуют, потому что надо регистрироваться в Министерстве культуры, а это резко ограничивает их свободу владения коллекцией. Ты не можешь законно меняться произведениями искусств, потому что российское законодательство не поощряет частных коллекционеров. Ты можешь ввезти ценность в Россию, но должен заплатить 20% налога. Российскому коллекционеру сложно вывезти собственную вещь за границу, если ей больше 50 лет, так как требуется разрешение Министерства культуры. А коллекция Белютина вообще «невыездная»! - Да не волнуйся ты так! Нам это не грозит. Будет так же, как и с красным «Рейндж Ровером», который Белютин грозился подарить тебе на 50-летие. А подарил бутылку «Джонни Уокера» с красной этикеткой, как символ вечного здоровья печени и стимул к пешим прогулкам! После этого эпизода я лишь читал какие-то интервью Нины Михайловны, которая оказалась внучкой царского генерала, близкого к Николаю II, о том, что вся старинная мебель — это её приданное. Я также узнал, что в жилах Элия Михайловича течёт не польская, а итальянская кровь, и настоящее его имя Элигий Микеле Беллучи. Он внук итальянца, основателя симфонического оркестра в Кракове. Некоторые журналисты, включая мою хорошую знакомую Аллу Шевелкину, пытались разузнать побольше о происхождении коллекции, но не смогли найти никаких сведений о московском театральном художнике Иване Егоровиче Гринёве - обладателе художественной коллекции, сопоставимой по ценности с собраниями Павла Третьякова и Дмитрия Щукина - ни в сохранившихся списках дореволюционных владельцев московской недвижимости, ни в московских театральных архивах. Да и деда композитора Паоло Стефано Белуччи они тоже не нашли. Но главная новость заключалась в том, что ныне покойный Элий Михайлович и здравствующая Нина Михайловна завещали коллекцию … Владимиру Владимировичу Путину, и стоимость её уже $2 млрд! Я успокоился. Теперь есть куда потратить резервный фонд президента РФ в размере 1% утвержденных расходов федерального бюджета, «созданный для финансового обеспечения непредвиденных расходов». Теперь не нужны и услуги виолончелиста Сергея Ролдугина. А главное – перестанет злопыхать неугомонный следопыт из Марфино! Всё законно и чисто! Кто будет в Санкт-Петербурге в ближайшее время, зайдите в Русский музей. И вы получите настоящее удовольствие. Игорь Макурин