Исполнилось 90 лет со дня рождения мореплавателя Виктора Конецкого

Виктор Конецкий — один из самых выдающихся писателей 60–80-х годов прошлого века. Его проза и сценарии к фильмам «Полосатый рейс», «Путь к причалу», «Тридцать три» известны многим. Капитан дальнего плавания, он уходил в море, чтобы писать о нем. Главным его литературным принципом было рассказывать читателям только правду, только о том, что сам видел и испытал. — Я помню одну из наших первых встреч с Виктором Конецким, когда я рассказал, как попал в плен к чеченским мародерам. И как потом вернулся домой, где даже не знали, что я в Чечне, — поделился с «ВМ» своими воспоминаниями о Конецком шеф-ре­дак­тор журнала «Родина» Игорь Коц. — «Записывай, все записывай! Да это же самое интересное — как ты подходил к дому, как зашел в подъезд, как тебе дверь открыли! Что ты при этом чувствовал! Ты все это обязательно запиши», — втолковывал он мне. Но надо быть Конецким, чтобы написать про то, что чувствуешь, когда приезжаешь с войны и тебе открывают дверь. Надо каждодневно выворачивать себя наизнанку, а на такое способен, может быть, один из миллиона. Или два-три — из поколения. Он заставлял себя писать про то, что болит. Уморительное и светлое бок о бок — таким он был в жизни. Но разве в его книгах не так же? Всякий раз, когда начинаешь помирать со смеху, случается грустное чудо: мина замедленного действия взрывает текст, строчки плывут, комок подступает к горлу — и вдруг ловишь себя на том, что у Конецкого смеешься сквозь слезы. Как у Гоголя. И Булгакова. И Чехова. Он «морской» писатель настолько же, насколько авторы «Мертвых душ» и «Вишневого сада» — «деревенские». Потому что не бывает в литературе ни маринистов, ни деревенщиков, ни детективщиков — есть безжалостные к себе и есть все остальные. «Сегодня такое время, когда писатели редко получают письма от читателей…» — написал он мне в личном письме. Но публично ни разу не назвал себя писателем. Ни разу в жизни. «Таю в себе мерзкое. А если когда-нибудь расскажу и про такое — тогда только и стану не литератором, а писателем». Этому мужественному признанию много лет. Он последовательно выполнял свою программу-максимум. И успел сорвать с себя всю кожу до конца. Все-таки успел. Читайте также: Соавтор новой страны. Умер Алексей Казанник