Марк Уолберг: «Я готов хоть траншеи копать, и актерство не главное в моей жизни»
Актер рассказал о том, как от образа жизни плохого парня пришел к крепкой семье и завидной карьере Он кажется самым настоящим милашкой: очаровательная полуулыбка, приятные манеры, тихий голос. Образ хорошего парня идет знаменитому актеру Марку Уолбергу — правда, это всего лишь образ. За ним — годы, а то и десятилетия буйств и скандалов, проблем с наркотиками и алкоголем, трудное детство и не менее трудная юность. Удивительным образом Уолберга «вынесло» в Голливуд, где он быстро вырос из эпизодических ролей, став одним из самых востребованных и высокооплачиваемых актеров. «Идеальный шторм», «Отступники», «Макс Пэйн», «Трансформеры» — список его работ можно продолжать и продолжать. Чем еще сможет удивить достигший всего, о чем только можно мечтать, повзрослевший Уолберг? Обо всем этом — в интервью журналу «Атмосфера». — Марк, добрый день! Первый вопрос — о твоем детстве. Ты не скрываешь, что сейчас почти все члены твоей семьи состоят в группе Анонимных алкоголиков… — Привет! Да, почти все мои старшие братья в этой группе — и тут нечего стыдится. Признать свои проблемы и решать их — признак силы, а не слабости. Что касается моего детства, могу точно сказать, что оно не особо отличалось от детства моих соседей по району Бостона, где я рос. Всем нам пришлось несладко. В нашей семье не было отца: папа оставил нас девятерых на одну маму, которая очень старалась поднять нас всех. Когда мне было десять лет, старшие братья научили меня пить алкоголь. К тринадцати я уже отлично умел делать все, что обычно делают взрослые мужчины. Сегодня я никого не виню, но воспоминания о жестоком обращении, побоях и прочих ужасах подросткового периода иногда встают перед глазами. — Думаю, ты в сотый раз будешь об этом рассказывать, и все же. Ты действительно не похож на классических голливудских небожителей. Расскажи, как с таким багажом и опытом ты уживаешься на этом небосводе? — (Смеется.) Ну, сейчас уже я научился лавировать и молчать тогда, когда надо закрыть рот. А раньше… Раньше, я думаю, вы слышали о моих похождениях. Прошло почти двадцать лет с того момента, как я поскандалил с Мадонной, до меня нынешнего. И все эти двадцать лет я набивал шишки, усмирял свой нрав и гордыню, пока не пришел туда, где я есть. — Чем тебе не угодила Мадонна? — О! Об этой истории скоро легенды будут ходить. Я тогда вообще еще не был актером, а баловался музыкой. Был эдаким плохишом с улиц, читал рэп, записал два альбома. Один из них даже стал платиновым, представляешь? Словом, был весь из себя крутой и очень собой гордился. И вот как-то на одной из звездных вечеринок, на которой я случайно оказался, собрались все сливки музыкального общества. И Мадонна высказалась по поводу того, что я тут не к месту. Мол, не дорос еще или как-то так. Меня это, конечно, моментально вывело из себя — в молодости я был очень вспыльчив. Закончилось все у черного входа в здание, где мы с продюсером Мадонны устроили кулачные бои. Вспоминать об этом одновременно и смешно, и грустно. — Говорят, кроме Мадонны ты умудрился поссориться и с Леонардо Ди Каприо… — Да, было дело. (Смеется.) Причем я наехал на Лео тогда, когда был вообще никому не известным парнишкой. А он уже считался восходящей звездой. Мы вместе снимались в фильме «Баскетбольные дневники», и оба были недовольны друг другом. Ди Каприо открыто заявлял, что я не гожусь для этой роли, да и я не стеснялся в выражениях. — Чем все в итоге обернулось? — В отличие от истории с Мадонной я был уже более взрослым и чуть менее взрывоопасным, чем раньше. Пришлось договариваться и учиться взаимоуважению, причем мы со скрипом делали это весь съемочный процесс. В результате расстались чуть ли не лучшими друзьями. Ну, пожалуй, с «друзьями» я перегнул, но никаких драк не случилось. (Улыбается.) — Ты просто-таки опасный товарищ!.. — Ты не найдешь более смиренного и милого человека, чем я, клянусь! (Смеется.) Ну а на самом деле — да, раньше я был малоуправляем. С тринадцати до шестнадцати лет у меня был самый страшный период в жизни, когда я был носителем всех пороков в мире. Наркотики и алкоголь делали меня очень агрессивным — и несмотря на то, что к двадцати годам я завязал, последствия этих маний давали о себе знать еще десятилетие. В шестнадцать к тому же меня в очередной раз арестовали… Да-да, именно в очередной. — Из-за чего тебя арестовали? — Ох… Я был не в себе, когда напал на торговца во вьетнамском квартале Бостона. Из-за того, что я не достиг совершеннолетия, меня не посадили, а отправили в исправительный лагерь на полтора месяца. Это-то меня и остановило. Во мне что-то щелкнуло, и я понял, насколько ценю и люблю свою свободу, как боюсь оказаться за решеткой из-за своей глупости. — Мрачные перспективы попасть в тюрьму заставили тебя обратиться к церкви? — Строго говоря, вся моя большая семья — строгие католики, так что отношения с богом у меня складывались с детства. Но да, несколько недель в исправительном лагере, в изоляции, сделали свое дело. Я встал на путь исправления. — Но хулиганить так и не прекратил. — Ты о чем-то конкретном? (Улыбается.) — Ну, мы тут вот вспомнили случай с Мадонной. А еще мне на ум приходят твои выступления на сцене во времена музыкального успеха Marky Mark (сценический псевдоним Уолберга. — Прим. авт.) — Да, было дело. Обожал раздеваться на сцене. Девушки, к слову сказать, были в восторге, когда я бегал без штанов, в одном исподнем. Это стало моим фирменным почерком, моей фишкой, изюминкой, если пожелаешь. — Говоря откровенно, тебе есть что показать. О твоей физической форме в Голливуде ходят легенды. Карьера модели тебя не привлекала? — Отчего же, привлекала. Я даже снялся для рекламы нижнего белья для одного известного бренда. Моей напарницей была Кейт Мосс. Казалось бы, чего еще желать? — А как ты в итоге попал в кадр? — Ну как это обычно бывает? Там, где модельная карьера, недалеко до проб в фильмы. Кажется, это случилось в 1993 году. И вот с тех пор я начал играть. — Не ошибусь, если скажу, что ты вообще не учился актерскому мастерству? — Совершенно верно! И не собираюсь. Я всегда любил фильмы, индустрию кино, но мне не нравится сама идея — учиться играть. Все эти приемчики и методы, мол, вспомни о своем мертвом коте или представь себя маленьким… Какая-то чушь, нет? Может, кому-то это и помогает войти в образ, но точно не мне. У меня другой набор инструментов. Весь реальный жизненный опыт, все то, через что я прошел, — это вам не какая-то техника, это жизнь. — Сейчас ты все реже появляешься в кино. Чем занимаешься? — Вообще я должен был бросить это дело еще семь лет назад. Помнится, обещал кому-то в интервью, что уйду из кинематографа к сорока годам, буду воспитывать детей и тренироваться как игрок в гольф. Но, как видишь, я все еще тут. (Улыбается.) А еще я увлекся продюсированием, и меня давно привлекает благотворительность. Не очень люблю об этом говорить. Что еще? У меня есть ресторан в родном Бостоне. Словом, дел по горло. Я рано встаю, около 3.30 утра. Много тренируюсь, молюсь. Просыпаются дети, я отвожу их в школу, затем направляюсь в церковь. Остаток дня я весь в бизнесе. — Как ты совмещаешь актерство и продюсерство? — Стараюсь быть дружелюбным на съемочной площадке — помню про свой опыт с Ди Каприо. (Смеется.) Хочу, чтобы люди наслаждались тем, что они делают. — И все же в первую очередь ты актер, а не бизнесмен? — Безусловно. Я люблю играть, но с появлением детей — а у меня их четверо — карьера голливудской звезды стала мне не то чтобы в тягость… Понимаешь, актеру нужно все время быть в разъездах, то тут, то там, срываться с насиженного места, ехать, спешить, бежать. А я не хочу надолго оставлять свою семью. — Твои дети знают, каким папа был в молодости? — Мне еще предстоит раскрыться перед ними. Все же пока они слишком юны (старшей дочери Марка шестнадцать лет, младшей — девять. — Прим. авт.). Я обязательно найду для этого подходящее время и место. С другой стороны, мне кажется, они уже догадываются. (Улыбается.) — Что ты имеешь в виду? — Понимаешь, они знают, откуда я родом — из очень опасного и криминального района Бостона. Они ездят к моей маме, своей бабушке, в гости. Они общаются со своими дядями, со своими кузенами. — А ты общаешься с теми, с кем рос когда-то? — Это может кого-то удивить, но да, общаюсь, причем регулярно. Буквально недавно ссорился по телефону со своим знакомым по исправительному лагерю. К сожалению, он так и не смог встать на путь истинный — звонил мне, просил, чтобы я его приютил, когда он сбежит. Конечно, я отказался. — Если бы можно было вернуться назад и заново пережить твою юность, ты бы согласился? — Нет. Я всегда хотел поступать правильно, честно, благородно. Но желания и поступки — это разные вещи. И я действительно обременен чувством вины за все те преступления, которые остались в моем прошлом. Но путь, который я прошел подарил мне Рию (Риа Дюрэм — модель и жена Марка Уолберга. — Прим. авт.). Он привел меня к вере, которая сейчас является моим якорем и опорой. Десять минут в день, которые я посвящаю молитве, помогают мне и укрепляют меня. И сейчас я точно могу сказать, что я стабилен, во мне нет ни былой агрессии, ни былой печали. Но все же кое-что поменять я был бы не против. Так, пять лет назад я вернулся за парту — ведь подростком я так и не закончил школу. Сделал это прежде всего ради своих детей. Как я могу говорить им, что надо учиться, если не выучился сам? Они резонно ответят: «Но ты же не получил аттестат — и у тебя все хорошо». Так что да, пришлось стать сорокалетним студентом. Целый год я посещал занятия, используя любую возможность, и теперь я с гордостью могу заявить, что ношу звание выпускника средней школы. Ура! Знаешь, меня часто спрашивают о любимой роли. Так вот, это роль отца и мужа. Я очень серьезно отношусь к своей семье, пытаюсь дать им стабильность и безопасность, которых не было в моем детстве. Моя миссия — правильно воспитать своих отпрысков. И каким бы популярным актером я ни был, если я потерплю неудачу как родитель, весь мой мировой успех не стоит и копейки. — Расскажи о своей жене. Со стороны кажется, что у вас прямо-таки идеальный союз. — Не бывает ничего идеального, ты же знаешь. Никого и ничего, кроме моей супруги. (Улыбается.) А если серьезно, я очень многим обязан Рие. Она помогла мне стать тем, кто я есть, создала прекрасную жизнь для меня и детей. Я благодарен ей за то, что она любит меня любого, принимает и ценит меня. Она та, кому я могу доверять, и до встречи с Рией я не был готов к тому, чтобы создавать семью, боялся повторения своего детского сценария. Сейчас я точно могу сказать, что каждому нужен такой человек, как она, тот, с кем вы разделяете ценности и устои. И это самое главное. Конечно, между нами была и страсть, и влечение, но поверьте, секс — это не то, что удерживает пару вместе много лет. — Сегодня ты один из самых востребованных и высокооплачиваемых актеров Голливуда. Можешь дать совет тем, кто собирается штурмовать киноолимп? — Ох. Советы… (Улыбается.) В молодости мне давали огромное количество советов, которые я игнорировал. Сегодня я понимаю, как важно слушать. Единственный способ быть лучшим — продолжать работать изо всех сил, работать так, будто у тебя ничего нет. Настойчивость и сосредоточенность на деле — ключ к успеху. И еще один важный момент: никогда не стоит почивать на лаврах. Один раз остановившись и решив, что ты лучший, проиграешь битву. Продолжайте требовать от себя максимум — и всегда будете на пике своих возможностей. — За что и кого, кроме семьи, ты благодарен богу и своей вере? — За то, что могу свободно и без препятствий работать, заниматься тем, что приносит мне деньги, что можно поставить в пример детям, что делает меня стабильным. — Как думаешь, что было бы с тобой, если бы не Голливуд? — Я надеюсь и верю, что все было бы хорошо. В конце концов, я готов хоть траншеи копать, и актерство не главное в моей жизни. Упорство, желание делать добро и умение раскаиваться и признавать свои ошибки — без ложной скромности, это отличные качества, которые помогают мне везде.
