Дерзкий, некрасивый, обворожительный: каким на самом деле был Пушкин

6 июня исполняется ровно 220 лет со дня рождения Александра Пушкина. В общих чертах биографию поэта знает, наверное, большинство жителей России: Арина Родионовна, Царскосельский лицей, ссылка, Михайловское, Наталья Гончарова, дуэль, смерть в 37 лет. Мы расскажем некоторые факты о Пушкине, которые вряд ли можно встретить в школьной программе. Бестактный и дерзкий Один из ценных источников, рассказывающих о юности поэта, – «Записки о Пушкине», которые оставил его лучший друг Иван Пущин. Вот что он вспоминал: «Пушкин с самого начала был раздражительнее многих и потому не возбуждал общей симпатии: это удел эксцентрического существа среди людей. Не то чтобы он играл какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных; но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти. Это вело его к новым промахам, которые иногда не ускользают в школьных сношениях. В нем была смесь излишней смелости c застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило. Бывало, вместе промахнемся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом…». Во время жизни в Лицее предметом для эпиграмм Пушкина часто становился его товарищ Вильгельм Кюхельбекер. Александр Сергеевич умудрился довести друга и до дуэли, и до попытки самоубийства. Дело в том, что Кюхельбекер увлекался стихосложением, но не блистал. Однажды Пушкин, лежа в лазарете, позвал друзей послушать «Пирующих студентов». Одним из самых внимательных слушателей был Кюхельбекер, для которого последние строки стихотворения стали полной неожиданностью: «Писатель! За свои грехи/ Ты с виду всех трезвее:/ Вильгельм, прочти свои стихи, /Чтоб мне заснуть скорее». Обиженный Кюхля отправился топиться в пруд, откуда его выудил дядька (должность вроде завхоза возле лицеистов). После этого в журнале «Лицейский мудрец» появилась карикатура: из пруда торчит длинный нос Кюхельбекера. В юности Пушкин был постоянно весел и беспечен, любил устраивать шалости и вращаться в светском кругу. Ненадежный и эксцентричный его характер стал причиной, по которой Пушкин, в отличие от многих своих друзей, не стал декабристом. «Подвижность пылкого его нрава, сближение с людьми ненадежными пугали меня», – писал Пущин, который так и не решился пригласить друга в тайное общество. Лицейский товарищ Пушкина Сергей Комовский вспоминал: «Пушкин любил приносить жертвы Бахусу и Венере» – волочился за хорошенькими актрисами графа Толстого, причем проявлялись в нем вся пылкость и сладострастие африканской природы. Пушкин был до того женолюбив, что, будучи еще 15 или 16 лет, от одного прикосновения к руке танцующей во время лицейских балов взор его пылал, и он пыхтел, сопел, как ретивый конь среди молодого табуна». Некрасивый, но обворожительный Александр Сергеевич был невысокого роста (166 сантиметров), худощав, голубоглаз, носил длинные ногти и копну курчавых волос, знаменитые бакенбарды появились во время ссылки. В воспоминаниях современников он предстает как некрасивый человек, который при этом был настолько остроумен и энергичен, что мог заполучить самых красивых женщин. Так и жена Пушкина Наталья Гончарова считалась в свете одной из первых красавиц – кстати, Наталья Николаевна была на 10 сантиметров выше своего мужа, из-за чего Пушкин комплексовал и предпочитал на балах рядом с ней не находиться. «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевленно; ростом он был мал, но тонок и сложен необыкновенно крепко и соразмерно. Женщинам Пушкин нравился; он бывал с ними необыкновенно увлекателен. Когда он кокетничал с женщиной или когда был действительно ею занят, разговор его становился необыкновенно заманчив… Редко можно встретить человека, который бы объяснялся так вяло и несносно, как Пушкин, когда предмет разговора не занимал его. Но он становился блестяще красноречив, когда дело шло о чем-нибудь, близком его душе. О поэзии и литературе Пушкин говорить вообще не любил, а с женщинами никогда ни касался до сего предмета», – писал его брат Лев Пушкин. Одна из барышень, которыми восхищался Пушкин, Анна Оленина, оставила следующие воспоминания: «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, стеклянных глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост». Еще одной музой Пушкина была Дарья Федоровна Фикельмон, внучка фельдмаршала Кутозова, славившаяся умом, образованностью, увлекшая даже императора Александра I. Пушкин часто бывал в ее доме на Дворцовой набережной, который стал прототипом дома в «Пиковой даме», посвящал Долли стихи. Долли же отмечала: «Невозможно быть более некрасивым – это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков и сохранил еще некоторую черноту в глазах и что-то дикое во взгляде. Когда он говорит, забываешь о том, чего ему недостает, чтобы быть красивым, его разговор так интересен, сверкающий умом, без всякого педантства… Невозможно быть менее притязательным и более умным в манере выражаться». Фото: wikipedia.org/ Орест Кипренский «Портрет поэта А.С. Пушкина», 1827 Страстный и грубый Не секрет, что Пушкин вел свой донжуанский список, в который в два столбца вписывал имена женщин. В первом столбце, как полагают исследователи, были женщины, которых поэт любил, во втором – которыми увлекался. Сам Александр Сергеевич признавался, что жена Наталья Гончарова стала его 113-й любовью. Среди барышень второго столбца можно обнаружить несколько Анн. Исследователи считают, что одна из них – Анна Керн. Если кратко, Керн была дворянкой из состоятельной семьи, когда ей исполнилось 17 лет, отец выдал ее за 52-летнего генерала, который был ей противен, и через некоторое время у нее начали появляться любовники. В конце концов, Анна оставила своего мужа, став отверженной в светском обществе (помните, как в «Анне Карениной»), что не мешало ей иметь многочисленные связи с мужчинами. Одним из таких мужчин был и Пушкин. Эта связь и сохранившиеся письма – яркий пример того, как мог меняться тон поэта по отношению к женщине до и после факта соблазнения. Пока Пушкин был очарован и увлечен Анной, он посвятил ей стихотворение про «мимолетное видение» и «гений чистой красоты». Однако после Пушкин называл ее «наша вавилонская блудница Анна Петровна», а в письме к Наталье Николаевне Гончаровой, уже через много лет, когда Керн с мужем жила в нищете и подрабатывала переводами, поэт писал: «Ты мне переслала записку от M-me Kern; Дура вздумала переводить Занда и просит, чтоб я сосводничал ее со Смирдиным. Черт побери их обоих! Я поручил Анне Николаевне отвечать ей за меня, что если перевод ее будет так же верен, как она сама верный список с M-me Sand, то успех ее несомнителен, а что со Смирдиным дела я никакого не имею». Анна Петровна прожила намного дольше Пушкина. В 36 лет она вышла замуж за 16-летнего троюродного брата, и союз их был нерушим до конца жизни. Сначала умер муж, через полгода не стало самой Анны Керн, ей было 79 лет. Так вот, существует легенда, что гроб Керн, который везли на кладбище, на Тверском тракте встретился с памятником Пушкину, который везли в Москву. Именно этой встрече посвящена «Баллада о чудном мгновении» Павла Антокольского: «…Так метель обвенчала нежно и грозно/ Смертный прах старухи с бессмертной бронзой/ Двух любовников страстных, отпылавших розно/ Что простились рано, а встретились поздно». Фото: wikipedia.org/ предполагаемый портрет Анны Керн работы Акима Арефова-Багаева, 1840-е гг. (По другой атрибуции здесь изображена Анна Бегичева, дочь И.М. Бегичева). Кумир Гоголя Николай Гоголь боготворил Пушкина. Учась в Полтавской гимназии, он зачитывался его произведениями, разлетавшимися в то время уже по всей стране. Преподавателем литературы в гимназии был некий П.И. Никольский, уважавший поэтов прошлого века и невзлюбивший Жуковского, Пушкина и Батюшкова. «Чтобы хоть как-то отыграться за своих кумиров, Николай Гоголь подверг своего учителя П И. Никольского публичному осмеянию, – пишет Анри Труайя в биографической книге «Николай Гоголь». – Передразнивая преподавателя, он стал цитировать одно из своих наиболее любимых произведений «Пророк». Читая так, словно он и есть Никольский, Николай Гоголь состроил гримасы и, войдя в раж, критиковал каждую отдельную строчку. Без тени смущения он важно декларировал с кафедры: «Значит, ты считаешь, что Пушкин не мог писать неподобающе? Так вот же доказательство тому, что я говорил!» И продолжал попрекать Пушкина за «невозвышенность» в мышлении и «тривиальность» языка». Переехав в Петербург, Гоголь набрался смелости и отправился с визитом к Пушкину: «Подойдя к дверям его дома, Николай Гоголь сразу оробел. Тогда он решил заглянуть в кондитерскую и выпить там рюмочку ликера для храбрости. После этого он решается пойти на приступ. На звонок вышел лакей. Открыв дверь, он сказал, что хозяин не может его принять. «Он отдыхает», – сказал слуга. «Ну, конечно же, Пушкин работал всю ночь!», – нервно пробормотал Николай Гоголь. «Ну, как же! – пробубнил слуга. – Они всю ночь играли в карты!» Наконец, судьба свела их на одном из светских вечеров. Пушкин оценил талант своего юного поклонника, и между ними даже завязалась дружба. «Как Пушкин добр, он занимается приручением строптивого хохла», – писала в своем дневнике их общая знакомая, светская львица Александра Осиповна Россет. Когда Александра Осиповна решила пожурить Гоголя за то, что тот всегда появляется унылым «в виде нездорового солнца», Пушкин со свойственным ему остроумием ответил, что лето на севере – это карикатура зимы на юге. Пушкин не раз дарил Гоголю идеи произведений. Так появился замысел «Мертвых душ». Пушкин рассказал, что подобный случай произошел неподалеку от Михайловского: некий мошенник, воспользовавшись тем, что многие крестьяне умирали между официальными переписями, выкупил за бесценок души покойных и заложил их по высокой цене в Земельный Кредит, предоставив акт о передаче имущества. Пушкин сам подумывал написать об этом, но отдал идею пришедшему в восторг Гоголю. Еще один сюжет, который подарил Гоголю Пушкин, лег в основу «Ревизора». Подобное произошло с директором журнала Павлом Свиньиным, которого приняли за ревизора в Бессарабии. «Попав в объятия семьи губернатора, он стал строить из себя важное лицо, ухаживать за дамами, раздавать обещания, принимать жалобы и прошения. Аналогичный случай случился и с самим Пушкиным в августе 1833 года, когда он находился проездом в Нижнем Новгороде. Губернатору этого города тут же сообщили, что он якобы прибыл к ним с секретной миссией», – пишет Труайя. Пушкин и Гоголь плодотворно общались до смерти поэта, которая стала для «строптивого хохла» ударом, застав его в Италии во время карнавала. «Никакой вести хуже нельзя было получить из России, – писал Гоголь Петру Плетневу. – Все наслаждение моей жизни, все мое высшее наслаждение исчезло вместе с ним. Ничего не предпринимал я без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его перед собою. Что скажет он, что заметит он, чему посмеется, чему изречет неразрушимое и вечное одобрение свое – вот что меня только занимало и одушевляло мои силы. Тайный трепет невкушаемого на земле удовольствия обнимал мою душу… Боже! Нынешний труд мой, внушенный им, его создание… Я не в силах продолжать его. Несколько раз принимался я за перо – и перо падало из рук моих. Невыразимая тоска». ПОЗНАЙ ДЗЕН С НАМИЧИТАЙ НАС В ЯНДЕКС.НОВОСТЯХ