«Восполнить дефицит доброты». Искусствовед - о сверхзадаче творчества
«Постоянной тусовки нет» Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Иван Иванович, несколько лет назад вся страна удивилась огромной очереди на выставку Валентина Серова, в этом году в Москве люди часами стояли, чтобы посмотреть работы Ильи Репина. До Краснодарского края мода на художников дошла, очереди в музей бывают? Иван Ващенко: Тут важны два момента. Первый - громкое для нас имя. Например, не так давно проходила выставка Эрмитажа. И хотя обычно в провинцию большие музеи привозят то, что не жалко, была представлена хорошая античная керамика, прикладное искусство эпохи Возрождения. Громкое имя сработало, подключился административный ресурс - и выставку посетило много народа. Александр Щеляков привозил графику Сальвадора Дали и Франсиско Гойи - на них тоже ходили «бодренько». Второй аспект, который привлекает людей, когда сама экспозиция меняется в сторону театрализации. С другой стороны, когда смотришь на лица людей в «Ночь музеев», видишь, что пришли они только из-за сладкого русского слова «халява». Никогда до этого не были, а раз бесплатно - почему бы не сходить? Ну это на пользу дела. - И всё же, кто у нас ходит на выставки? Есть какой-то определённый контингент любителей искусства? - Нет такого, чтобы на разные выставки ходили одни и те же люди. На персональных обычно присутствуют друзья художника, люди его круга. Так что постоянной тусовки нет - абсолютно разные люди приходят. У нас прошло несколько проектов фестиваля Photovisa и для меня стало неожиданностью, как много приходит людей, интересующихся и занимающихся художественной фотографией. Трижды проходили выставки Никаса Сафронова - его аудитория исключительно дамская. Он ещё широкий жест сделал - каждой посетительнице по розе подарил. Им приятно, хотя профессиональным глазом было видно, что над его картинами «негры» работали - женскую руку, и не одну, видно на полотнах. Впрочем, сейчас и романы так пишут. В начале нулевых мы решили создать клуб друзей музея, пригласили предпринимателей. Они ходили по залу, смотрели, а когда узнали, что страховая стоимость небольшой картины Кандинского больше десяти млн долларов - сразу уважение в глазах появилось и интерес к художнику возник. Правильная параллель - Василий Кандинский - едва ли не самый известный русский авангардист - и в краснодарском музее? Откуда такая ценность? - В 1920-е годы в музее работал на редкость интересный директор - Ромуальд Войцик, выпускник Императорского московского университета. Представляете, какая гремучая смесь, папа - польский еврей, мама - армянка из Карса. По большому счёту, все шедевры нашей коллекции - его заслуга. У Войцика были приятели в государственном музейном фонде, поэтому к нам попали иконы из ГИМа (Государственный исторический музей), весь наш авангард - лучшая коллекция в провинции, работы XVIII-XIX веков. Но за всё приходится расплачиваться - в начале 1930-х его посадили за «неправильные в классовом отношении взгляды на искусство». В Третьяковской галерее есть программа «Золотая карта провинциальных музеев», где мы были представлены авангардом - Малевичем и Кандинским. В итоге сейчас эти картины по семь месяцев в году - чаще, чем Кубанский казачий хор, ездят по крупнейшим городам мира. - Самые ценные работы в коллекции музея появились в 1920-е годы прошлого века, а до этого художественные традиции в крае существовали? Всё-таки регион казачий, приграничный - до картин ли? - Традиции у нас впечатляющие! Фёдор Коваленко дважды в год устраивал самые настоящие салоны - как в Париже. На втором этаже от пола до потолка висели картины наших и столичных художников, Илья Репин присылал работы своих выпускников. Один из них, Николай Харитонов, считался лучшим портретистом на Юге России. Прошло 17 таких выставок - до 1919 года. К тому же существовал культурный слой горожан, который покупал эти картины. Во время Гражданской войны Екатеринодар считался неофициальной столицей европейской части России, сюда вынужденно приехала масса образованных людей со всей России. Размах был такой, что Коваленко предложил музей Академии художеств перенести из Петрограда к нам, в более спокойное место. В культуре многое зависит от власти, хотя некоторые наши наказные атаманы были похожи на персонажей Салтыкова-Щедрина, но последний из них, Михаил Бабич, овдовел, женился во второй раз на молодой женщине. Ему, наверное, хотелось перед ней выглядеть интересным. В итоге в городе появилось филармоническое общество, в музыкальном училище преподавал Михаил Гнесин, сюда приезжали Фёдор Шаляпин, Сергей Рахманинов, Александр Скрябин. В 1912 году у нас - впервые в провинции - показали авангард. Привёз его Николай Кульбин - тоже человек с интересной судьбой - был действительным статским советником, личным невропатологом царской семьи, жил в центре Петрограда, а во второй половине жизни увлёкся авангардом, начал самозабвенно популяризировать новое искусство. Если брать современность, то есть своя публика и у Сергея Воржева, и у Валерия Блохина - на Западе они, кстати, даже известнее, чем дома. Также заявила о себе плеяда художников, которых я называю «незаконнорожденными детьми Евгения Цея». Краснодар - культурный центр Юга России, наше музейное собрание входит в десятку лучших в стране, есть хорошая учебная база и достойные выставочные площади. Плюс 45-я параллель лучше всего подходит для живописи - на ней писали знаменитые французские импрессионисты. Брать пример с Перикла - Сейчас наряду с традиционными музеями в Краснодаре открывается множество частных галерей, в них постоянно кто-то выставляется. Значит ли это, что интерес к искусству растёт? - Это говорит о создании рынка, попытке превратить искусство в объект, который можно выгодно продавать. Не факт, что все галереи долго продержатся. У их владельцев разные эстетические программы, поэтому они различных художников собирают и продвигают. Так и должно быть – выбирают то, что понятно им самим, что могут продать, в чём убедить покупателя. А чтобы убедить, нужно чтобы нравилось самому. Люди просто пытаются превратить искусство в прибыльный бизнес, это закономерно - семью художника должно кормить искусство, а не побочный промысел. - Как это соотносится с известной сентенцией: «Художник должен быть голодным»? - Когда автор берёт холст и сразу начинает прикидывать, сколько картина будет стоить, это впечатывается в структуру полотна. Привычные красочные смеси, похожая композиция и прочие вещи - человек с опытом сразу считывает это. По картинам видно, о чём думал художник - тут у него туфли жали, тут - с тёщей поссорился. Все пытаются найти что-то искреннее, талантливое. Поэтому, наверное, на Западе так высоко ценят оригинальные идеи. Даже в фильмах указывают не только сценариста, но и автора замысла. Сейчас едва ли не половина выставок состоит из арт-объектов - что-то с чем-то соединили и готово. На знаменитой Венецианской биеннале живописи почти нет. А ведь ещё древние греки пришли к выводу - искусство должно делать человека добрее. Есть такое понятие - калокагатия (в приблизительном переводе с древнегреческого - нравственная красота. Социально-политический, педагогический, этический и эстетический идеал. Прим. ред.). В человеке должно быть единство красоты, доблести, нравственности. Шестикратный олимпийский чемпион по вольной борьбе Милон Кротонский, например, был в то же время ближайшим учеником философа Пифагора. - Современное искусство, на ваш взгляд, справляется с этой задачей - делать людей добрее? - Я до сих пор пытаюсь разобраться и вижу, что у нас много сортов пива, хлеба, колбасы и т.д., но явный дефицит доброты. А всё-таки сверхзадача искусства делать человека добрее, непременно от поколения к поколению. - И последний вопрос вам как к человеку, который всю жизнь изучает искусство: как отличить настоящее от ненастоящего? - Искусство - это не математика, не точная наука, поэтому главный критерий - нравится или нет. Со временем появляется и опыт - да, я давно варюсь в этом, и, в силу насмотренности, живые человеческие искры, надеюсь, вижу издалека. Чем больше человек общается с искусством, тем больше начинает разбираться в нём. А чтобы искусство развивалось глобально, на мой взгляд, власть должна хотя бы позировать на его фоне. Вспомним екатеринодарского городского голову Гавриила Чистякова - после него осталась роща, при нём сделали картинную галерею. А что осталось от нашего предыдущего мэра? В своё время в Афинах Перикл не постеснялся, собрал умников, послушал их, и треть денег Афинского морского союза потратил на культуру, перестроил Акрополь. Три поколения лучших греческих художников были заняты созидательным делом - в итоге две с половиной тысячи лет Перикла считают самым просвещённым правителем всех времён и народов. Вот и мораль. Искусство - верное средство остаться в памяти народной. Я считаю, прогресс начнётся тогда, когда большинство чиновников будет состоять из тех, кого бабушки в детстве в музей водили. Другого не дано.
