Какой город лучше – Москва или Петербург? Спорят Александр Цыпкин и Лев Лурье
Главный знаток петербургской идентичности, историк Лев Лурье встретился с писателем Александром Цыпкиным, который несколько лет назад переехал в Москву, чтобы раз и навсегда выяснить, какой же город лучше. «Собака.ru» записала самые интересные цитаты дискуссии, организованной школой «pro-РЕЧЬ». Александр Цыпкин: Я коротко расскажу историю своего переезда в Москву. Я оказался там по личным причинам, хотя делать этого не собирался: несколько поколений моей семьи жили в Петербурге, но я женился на москвичке. Как слабый волей петербуржец я не мог перевезти ее к себе: нельзя человека тащить в психбольницу. В ней можно родиться, но если переедешь, просто сойдешь с ума. Все, что произошло дальше — побочный эффект того, что я обнаружил в Москве огромные возможности. Я уехал не за деньгами: здесь я работал пиар-директором «Мегафона» – и это совсем не то же, что работать на той же должности в Москве. Здесь я был царь и бог, потому что таких компаний две-три на город от силы. После переезда у меня значительно понизился статус, потому что в столице много карьерных лестниц: одних бывших вице и премьер-министров человек 30. Лев Лурье: Я много раз бывал в Москве, и надо сказать, что она очень разная. Есть «Старая Москва» – семьи, которые ходят в храмы, читают Солженицына, имеют огромные библиотеки. Они отчасти сохраняют ту Москву, которая была симпатична в «Анне Карениной». В Петербурге было невозможно, чтобы два человека 40 лет просидели сутки в кабаке и придумали новый театр – здесь нужно было идти на службу. В Москве купец и дворянин могли спокойно общаться, а Петербург был (и остается) страшно снобистским городом. Так что кое-что мне в столице нравится: например, театры «Современник», «Таганка», на малой Бронной всегда были сильнее петербургских, даже несмотря на расцвет БДТ. Но, в общем, мне всегда казалось, что Москва — город, в котором очень легко заштамповаться, ты живешь там, как белка в колесе. Девять часов работаешь, два – добираешься до дома, а потом, если есть силы, идешь в ночной клуб, где смотришь на девочку в аквариуме, которая оказывается бывшей чемпионкой Казахстана по художественной гимнастике. Раз в год летишь в Таиланд и постишь в социальных сетях замечательные фотографии, мечтая, как через год поедешь в Венецию. Москва, давая возможности, тебя выжимает Цыпкин: Москва — менее снобисткий город, здесь со мной все легко шли на контакт и соглашались на совместные проекты. Из Петербурга ушли деньги, а нет ничего хуже бедного сноба: обнищавшая аристократия начинает чуть-чуть завидовать тем, кто живет лучше. 100% правда, что, попадая в Москву, ты начинаешь бегать в колесе – нет, не потому что хочешь заработать все деньги мира, но для тебя открывается слишком много возможностей. Как будто ты жил впроголодь, а теперь перед тобой все рестораны мира, и хочется все попробовать. Москва постепенно загоняет тебя в ситуацию, когда ты не можешь выдохнуть, у меня, например, «психоз москвича»: все свободное время я трачу на дела и куда-то спешу. Это даже в речи видно: Лев Яковлевич говорит медленнее и дольше. Москва, давая возможности, тебя выжимает. Я сравниваю себя нынешнего с тем, кем я был три года назад, вижу 200 000 тираж книг и 150 000 зрителей. В Петербурге все было бы медленнее, но, возможно, я создал один рассказ, который стал бы образцом современной русской прозы. В Москве ты делаешь быстрее, и от этого, возможно, страдает качество. Лурье: Шнуров, который зарабатывает больше, чем вся Москва вместе взятая, не переехал же туда? Иосиф Бродский не стал Евтушенко, который зарабатывал больше денег. Так что тут по поводу успеха есть вопросы. Москва — это массовый спорт, а Петербург — спорт высоких достижений. Что касается комфорта, то Москва, необычайно похорошела, с деньгами там действительно неплохо, и вся Россия является ее колонией. Но Петербург все равно остается одним из самых красивых городов мира. Главное отличие петербуржцев от москвичей – мы понимаем, что всех денег не заработаешь. Поэтому у нас есть свободное время, которое мы можем потратить на, например, Гребенщикова: его же нужно сидеть и разбирать строчку за строчкой. У нас есть возможность думать. Вы, Саша, как и Владимир Владимирович Путин, произвели на Москву такое впечатление, потому что у вас было время читать и думать в Петербурге. Грубо говоря, тот нарост, который существует у нас из-за пассивного безделья, дает нам колоссальное преимущество. И в случае с Бродским и Довлатовым в Нью-Йорке, и в случае вас, Саша, с Путиным в Москве. Главное отличие петербуржцев от москвичей – мы понимаем, что всех денег не заработаешь Цыпкин: Не, ну, красиво! Я, Путин, Довлатов и Бродский – жизнь удалась. Я, кстати, абсолютно с этим согласен. Я беспардонно использую в Москве нефть, созданную во мне Петербургом: это умение общаться с людьми, мысли, отсутствие желания урвать все в первый момент. Неслучайно же петербуржцы власть в Москве получили, там еще много людей в правительстве. Как только я окончательно стану москвичом, то начну писать хуже – очарование моих рассказов, несомненно, петербургское. Но отсюда все равно нужно уезжать – не сразу, конечно, а когда вы накопили топливо. Сбежать, забрать все деньги и вернуться – правда, у многих на это не хватает силы воли. В Петербурге, как в, простите, провинциальном городе очень маленькая прослойка элиты – и я сейчас не о тех, у кого денег много. Я про лучших врачей, учителей, директоров школ, архитекторов и так далее. Здесь, по факту, один журнал, пять школ, один концертный зал, три театра, две газеты, и все сидят на своих местах пожизненно. Например, Андрей Ершов был главным редактором «Коммерсанта», когда я был ребенком – и я уйду в мир иной, а он не постареет и останется на том же месте. Или журнал «Собака.ru»: Земля рухнет, перестанет солнце светить, а Яна Милорадовская будет главным редактором. И вот ты поругался с Яной... Лурье: Вы поругались с Яной? Она моя выпускница, если нужно, могу помирить. Цыпкин: Нет, мы с ней в прекрасных отношениях, я про другое: мы всерьез думаем, а нужно ли ради сиюминутной цели, денег или тщеславия, подставлять человека. Ведь он передаст информацию по цепочке, и дальше ты с такой репутацией никому не будешь нужен. В Москве это не так важно, потому что вариантов много, а в Петербурге репутация – самый ценный актив, мы стараемся ее беречь. Вот живой пример: почему у меня так много друзей актеров? Как вышло, что мои произведения со сцены начали читать Хабенский, Раппопорт, Козловский? Все просто: я познакомился с ними лет 10-15 назад, когда брал у них интервью. Я мог бы задать им какие-нибудь желтые вопросы, но не стал, все тексты присылал на сверку, короче, просто поступал порядочно. Лурье: Москва замечательна певицей Анитой Цой, там всегда все с попсой было хорошо, а у нас этого не было никогда. В Петербурге появились Шевчук, группа «Ноль», Гребенщиков, рок-клуб. Если говорить про современность, то СБПЧ все-таки у нас, а не в Москве. И, повторюсь, там этого нет, потому что не хватает времени. Цыпкин: А вы, сейчас, согласитесь, упоминали-то больше прошлый век. Лурье: Я просто уже дедушка, поэтому не слушаю рэперов, но уверен, что в Петербурге и они лучше, чем в Москве. Я работаю в петербургской классической гимназии 30 лет и, конечно, меня интересует судьба выпускников. Первый выпуск был в 1995 году: 80% остались здесь, 15% уехали за границу, а остальные – в столицу. Зачем молодому человеку отправляться в Москву, если можно сразу улететь в Нью-Йорк, где добиться получится большего, а наслаждаться современным искусством будет интересней? Другие есть города, понимаете? Единственное, что нас роднит с Москвой – это то, что мы говорим по-русски. Я не хочу посягать на конституцию Российской Федерации (потому что я трусливый человек), но должен сказать, что Москва нам совершенно не нужна и мы можем прожить без нее. Единственное, что мы потеряем, если она отсоединится, так это соперника «Зениту» – ему не с кем будет играть. Ну, будем играть международные матчи. Рассказы на собственном опыте – не очень хороший аргумент. Это как сказать: знаете, я очень люблю женщин с рыжими волосами, у меня была такая подруга – просто прекрасная. И на этом примере доказывать, что рыжие лучше других девушек. Цыпкин: Я знаю много людей, которые, как и я, уехали отсюда и добились успеха. Мне сейчас кажется, что вы агитируете не пробовать, а это нехорошо. Петербург в этом смысле уникальный город: отсюда можно уехать, а потом вернуться, сказав «Не мое», и тебя здесь примут. В Тамбове так нельзя – тебе ответят: «В смысле не понравилось? Да ты просто лузер, у тебя ничего не получилось». Здесь свое лузерство можно спрятать. Лурье: Вы предлагаете всем переехать в Москву? Цыпкин: Я предлагаю тем, кто хотя бы задумался, попробовать. Если 80% зала будет меня ненавидеть, 20% задумается, 10 переедет и пять вырвется, то это будет хороший результат. На самом деле, я все равно продолжаю идентифицировать себя как петербуржца. И если спросить, где бы я хотел встретить старость, то я бы сказал, что хотел встретить ее с деньгами, потому что старость без денег в Петербурге или в Москве, гораздо хуже богатой старости в Пензе. Ну, а вообще, если выбирать только из оппозиции Москва – Петербург, то пока это Петербург. Я, наверное, не продамся и всегда буду петербуржцем. Лурье: Это правильно, потому что Петербург действительно сделал многое для вашего успеха.
