"Твоя боль": как Церковь лечит молодых от эгоцентризма

МОСКВА, 30 июн — РИА Новости, Артем Буденный. В храмах Русской церкви в последние годы все больше молодых лиц. И это несмотря на довольно расхожее мнение, что Церковь ограничивает свободу мыслить, самовыражаться, в том числе в политике и личной жизни. Что же находят в религии молодые люди? И зачем, в чем и ради чего добровольно себя ограничивают? Общество осуждения "Смотри, монашки", — ехидничает проходящая мимо храма парочка при виде девушек в длинных юбках и платках. Вслед за девушками порог церкви переступают бородатые молодые люди. Подъезжает дорогой автомобиль, из него выходит дама в строгом костюме, крестится и тоже скрывается за дверью. Чуть погодя появляется молодая мама в джинсах с ребенком, потом — компания мужчин в пиджаках. "В 90-е годы сложно было представить православного молодого человека без бородки, а на улице сразу было видно верующих девушек. Сегодня этого нет: субкультурность ушла. А борода сейчас просто в моде", — рассказывает протоиерей Максим Первозванский, клирик московского храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе. По совместительству он — главный редактор православного журнала "Наследник", духовник организации "Молодая Русь". А еще — отец девятерых детей. "Подростки не хотят быть другими, они желают вписаться в коллектив, больший, чем семья", — говорит Первозванский. Поэтому "инаковость" сейчас не та, что 30 лет назад, добавляет священник. Но зачастую проблема не в моде, а в навязанных обществом потребностях. "Распущенность — это скорее социальная "фишка" для молодых людей: все вокруг курят, ведут беспорядочную половую жизнь — и я буду. Более того, большинство из них просто врут на эту тему. Поэтому, находя внутреннюю опору в религии, они спокойно противостоят внешнему давлению" — объясняет священник. "В школе действительно было давление одноклассников. Я все время чувствовала свою обособленность. Но справляться с этим даже не пыталась — просто терпела", — рассказывает 20-летняя Анастасия, в Церкви она с шести лет. "Я всю жизнь ощущала себя белой вороной: и когда была обычным подростком, и когда стала верующей. Трудно устоять против массы, но в каждом человеке есть свой стержень, свой голос совести, говорящий, что полезно, а что нет. Если его слушаться, то никакого чувства "исключенности" не будет. Наоборот, люди даже потянутся к тебе", — уверена 34-летняя Ксения. По ее словам, для подростка очень важна поддержка близких людей. На равных "В так называемом трудном возрасте меняются авторитеты: это уже не родители. Хочется общения на равных. Родители должны это понять и спуститься со своего родительского олимпа, встать на один уровень с детьми", — объясняет психиатр-нарколог Татьяна Клименко, директор филиала Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии имени Сербского. "Есть такое понятие: эффект третьей ноги. Когда семья полная, в случае конфликта с мамой ребенок может получить поддержку, например, папы. Поэтому в полной семье конфликт детей и родителей проходит мягче. А вот когда ты в конфликте и с родителями, и со школой, то можешь, поговорив со священником, получить поддержку, разобраться, изменить что-то в себе. И чем больше у подростка авторитетов среди взрослых, тем мягче проходят его кризисы и протесты", — объясняет отец Максим. "На мой взгляд, у тех, кто приходит в храм, довольно высокий уровень доверия к Церкви как к институту. Но важную роль играет и "сарафанное радио", и — особенно для молодежи — доверие к конкретному священнику. Один говорит другому: у меня есть знакомый батюшка, поговори с ним. Молодых людей, которые приходят без рекомендации, немного: они боятся. Если они не воспитывались в церковной среде, просто так прийти в храм, подойти к священнику им трудно — есть барьер", — объясняет клирик. "Этот барьер снимается по-разному. Например, были где-то на крестинах, понравился батюшка. То есть для такого общения нужен какой-то мостик, — говорит священник. Вне зависимости от того, рос человек в церковной или светской среде, в определенном возрасте ему нужен наставник, считает Татьяна Клименко. "Я думаю, многие молодые люди нуждаются в наставнике. Найдут ли они его в церкви, в школе или в общественной организации? Если действовать грамотно, то вместо деструктивных форм поведения, которые пока являются проблемой для многих молодых людей, мы добьемся и конструктивного досуга, и альтернативных интересов, и здорового образа жизни, и иммунитета ко всему разрушающему", — уверена врач-психиатр. Главные вопросы "Я потянулась в храм, когда душа изголодалась и вопросов о самом важном в жизни накопилось: была тяжелая ситуация в семье, когда заболела мама", — рассказывает Ксения. Ей 34 года, в церковь ходит с 15 лет. "Для кого-то эти вопросы — глубокие, мировоззренческие. Таких людей меньшинство. Для других — это кризисные ситуации в отношениях с противоположным полом или родителями, сложности с социализацией. У тех, кто воспитывался в нерелигиозных семьях, как правило, это происходит на последних курсах института, когда они серьезно задумываются, где и кем будут работать, как будет устроена их семейная жизнь. Примерно в том же возрасте они задают себе "вечные" вопросы, некоторые приходят за ответом к нам", — рассказывает протоиерей Максим Первозванский. Для тех, кто с детства в Церкви, возможны варианты, считает отец Максим. "Они ходят в храм лет до 15-ти, а дальше либо относительно спокойно "переезжают" во взрослое состояние, либо — и это значительная часть — уходят из Церкви, но не обязательно навсегда", — говорит священник. По его мнению, это подростковый бунт "против родителей и устоев, который накладывается на бунт религиозный". "А серьезные вопросы ребята задают примерно в том же возрасте, что молодые люди из нецерковных семей: в 25, некоторые в 30 лет. Тогда это становится их верой, а не верой их родителей", — объясняет отец Максим. Терапевтические средства "Я выросла в мусульманской семье, поэтому в церковь не ходила. В 25 лет стала общаться с воцерковленным человеком. Постепенно круг таких знакомых расширялся, начала читать книги, потом ездить в паломничества и регулярно ходить в храм", — рассказывает Лилия, сейчас ей 31 год. "Есть позитивная мотивация, чтобы прийти в храм, — это осознанное желание узнать и сделать свой выбор. Есть негативная — это все, что спровоцировано невротическими состояниями. У меня были проблемы из-за детских реакций, от которых почему-то не могла избавиться", — рассказывает Анна. Она пришла в храм в 25 лет, сейчас ей 30, и она получает второе высшее образование — психолога. "Церковь помогла мне привести себя в равновесие. Все, что она предлагает — это отличное терапевтическое средство. Посты — это способ временно себя ограничить и очистить сознание. Тексты на старославянском языке имеют глубокий заряжающий смысл. Стоять на службах — это возможность что-то отдать, пожертвовать и получить что-то взамен, назовем это энергией. Плата за свечи — все та же жертва, а исповедь — это как поход к терапевту", — говорит Анна. Сами себя ограничили Христиане считают грехом все страсти, типичные для людей в 15-30 лет: пьянство, курение, наркотики, игроманию, секс вне брака. "Когда воцерковляешься, понимаешь, что отказ от этого — освобождение, — считает Ирина (33 года). — Спасение души — лучший мотивирующий фактор". "Человек идет на ограничения, когда начинает понимать, что такое грех, — считает Ксения. — И вступает на путь добровольной борьбы и ограничения соблазнов". По ее мнению, со стороны Церкви ограничений свободы мысли или самовыражения нет, потому что "все строится согласно заповедям Божиим и голосу совести". Эта осознанность, которая в Церкви называется "трезвением", пригодится любому, кто хочет быть интеллектуально прокачанным и стремится к личному росту и психологическому здоровью. "Любое осознанное ограничение позволяет очистить голову и душу. И если человек приходит за этим в храм, он это там получает и обретает гармонию с собой. А это, в свою очередь, способствует самореализации", — уверяет Анна. Тусовка "Говорят, в жизни надо попробовать все. А почему бы не попробовать выучить сопромат или прыгнуть с парашютом? У нас при храме есть молодежная группа. Старшие уже ездили на полигон и на тренажерах отрабатывали приземление с парашютом", — рассказывает Людмила, ей 30 лет, а в Церкви она с семилетнего возраста. Православная тусовка — клубы, кружки, где молодые люди имеют возможность общаться, — многое значит. "К нам приходят и говорят: мы думали, что мы единственные молодые православные в мире, а оказывается, нас тут так много". Поэтому так важны приходские и межприходские тусовки, уверен протоиерей Максим Первозванский. "Когда между православной молодежью нет такого общения, многие новоначальные отпадают от Церкви или попадают в секты", — рассказывает диакон Николай Филиппов, ответственный за работу с молодежью в храме Великомученика Георгия в Коптево. "В Церкви — огромное поле для самореализации. Помимо волонтерства, миссионерства и преподавания, можно реализоваться как писателю, психологу, певцу и музыканту, организатору, экскурсоводу, повару, швее, садоводу или земледельцу. Да любая деятельность во славу Божию может быть пригодна для самореализации", — рассказывает Ксения. "В храме есть возможность включиться в социальные проекты, — говорит отец Максим. — Твоя "боль" кажется не такой уж страшной, когда приходишь в ожоговый центр и видишь людей без кожи. И зацикленность на себе, подростковый эгоцентризм, тоже в значительной степени снимается". "Но главное, что молодые люди могут найти в Церкви, — это любовь. В самом широком христианском понимании этого слова: любовь Божию. И приходит понимание, что ради этого можно и потрудиться", — так считает диакон Николай Филиппов.