Приключения русского киселя

Сейчас в это трудно поверить, но у наших предков киселем называлось блюдо, совсем не похожее на то, что пьем мы сегодня. Приключения русского киселя еще ждут своего описания. Чтобы просто проиллюстрировать, чем был старый кисель, приведу вот такую картинку прошлого. Забытый, к сожалению, на сегодня русский публицист, писатель, изобретатель-самоучка Павел Зарубин (1816−1886) в своем произведении «Торговая Волга» оставил яркие этнографические картинки быта середины XIX века. Вот там находим и про кисель: — Доброе дело… Покажи-как, брат, как здесь кисель варят. — Извольте, сударь Трифон Васильевич, посмотрите, — и Ефрем подошел к Картузову и показал ему кисель. Картузов снова обнюхал Ефрема, что не пахнет ли от него вином, потом принялся рассматривать кисель. — О! брат, какой здесь славный кисель варят, право, — произнес Картузов с удивлением. — Наши бабы эдакого киселя не сварят. Постой-ка, брат, я отведаю немножко. — Отведайте, батюшка Трифон Васильевич, — предложил водолив. Картузов поднял с палубы лучиночку, заострил ее немножко и поддел кусочек киселя. — Славный, брат, кисель, право славный, — заметил он, проглотивши кисель. — У кого ты это покупал У баб, небось? — У баб, Трифон Васильевич. — Эки мастерицы какие, право… да и масла-то таково много налито. Это ведь все на шесть копеек? — Все как есть только на шесть копеек, — ответил водолив. — Дай-ка, брат, я еще отведаю маленько, — и Картузов взял еще порядочный кусочек киселя. — Экой, право, славный кисель, — продолжал он с удивлением, — у нас дома такого киселя ни за что не сварят. Из вежливости и водолив подтвердил тоже самое, что такого киселя дома не сварят. — Ты, брат родимый, не осуди, — снова произнес Картузов, — я еще попробую маленько. — Сколько угодно, Трифон Васильевич, покушайте во славу Божью, — сказал водолив с равнодушием. — Мне, брат, покушать не надобно, — заметил Картузов. — Покушать у меня и своего есть. Я вот только отведаю немножечко — вкус только хорошенько узнаю… И Картузов еще подцепил порядочный кусок киселя, и хотел было разделить его на две части, но для сокращения времени решился проглотить целиком. На этот раз ему не посчастливилось: дохнул ли он как-то неловко, проглотить ли слишком поторопился. Или, может быть, кусочек попался великонек, но только кисель засел у него в горле как поршень и остановился. Картузов так и побледнел. Торопливо вскочил он со своего места и с сильным напряжением и поспешностию начал вытягивать и укорачивать свою шею, для того чтобы сдвинуть кисель с места, но тот не двигался. Хорошо еще, что Ефрем скоро догадался. Как скоро заметил он, что Картузов подавился, поспешно поставил свой кисель на палубу и принялся без церемонии тузить Картузова по загорбку, чем действительно и помог ему: кисель всецело выскочил назад. Картузов едва-едва вздохнул и начал креститься. * * * Итак, чем же подавился Картузов. Да-да именно киселем. Только другим. Во-первых, его не пили, а ели. Он готовился плотной консистенции. Отсюда и «кисельные берега» в сказках. А во-вторых, кисель был не сладким. А в-третьих, само его название, как ни чудно это слышать, происходит от слова «кислый», ведь он таким и был. Сырьем выступали отруби, овес, рожь, горох. Гороховая мука Гороховая мука Мука или отруби заливались водой, настаивались. В ряде случаев эту воду меняли несколько раз («седьмая вода на киселе»). По существу, технология была основана на простом принципе: из муки вымывался крахмал, он разбухал, слегка заквашивался, а затем — заваривался. О приключениях русского киселя я и рассказываю в новой серии нашего с Ольгой Сюткиной видео-проекта «Русская кухня: непридуманная история»: Порошковый картофельный крахмал, на котором привыкли варить кисель мы, появился в России, только в конце XVIII-начале XIX века. Поэтому-то наши предки при помощи заквашивания и заваривания долго и тщательно «выманивали» естественный крахмал из зерен и бобов. Он придавал густоту, блюдо получалось сытным и вовсе не было «необязательным» десертом, как сейчас. А на рубеже XIX и XX веков был популярен шоколадный кисель. Рецепт его есть и в «Поваренной книге» Софьи Андреевны Толстой, жены писателя. В отличие от старинного киселя это уже сладкий и калорийный десерт в современном духе. А что же сухой кисель в пачках? Этот полуфабрикат родился уже в 1930-х годах. Новая советская кухня строилась на принципах удобства и быстроты. После революции быстро стал популярен лозунг «Освободим женщину от кухонного рабства!». Брикет прессованного киселя был из этой серии, он стал частью новой советской кулинарной культуры. Мука или отруби заливались водой, настаивались. В ряде случаев эту воду меняли несколько раз («седьмая вода на киселе»). По существу, технология была основана на простом принципе: из муки вымывался крахмал, он разбухал, слегка заквашивался, а затем — заваривался. О приключениях русского киселя я и рассказываю в новой серии нашего с Ольгой Сюткиной видео-проекта «Русская кухня: непридуманная история». Порошковый картофельный крахмал, на котором привыкли варить кисель мы, появился в России, только в конце XVIII-начале XIX века. Поэтому-то наши предки при помощи заквашивания и заваривания долго и тщательно «выманивали» естественный крахмал из зерен и бобов. Он придавал густоту, блюдо получалось сытным и вовсе не было «необязательным» десертом, как сейчас. А на рубеже XIX и XX веков был популярен шоколадный кисель. Рецепт его есть и в «Поваренной книге» Софьи Андреевны Толстой, жены писателя. В отличие от старинного киселя это уже сладкий и калорийный десерт в современном духе. А что же сухой кисель в пачках? Этот полуфабрикат родился уже в 1930-х годах. Новая советская кухня строилась на принципах удобства и быстроты. После революции быстро стал популярен лозунг «Освободим женщину от кухонного рабства!». Брикет прессованного киселя был из этой серии, он стал частью новой советской кулинарной культуры. Источник