Сергей Полунин о творческом пути артиста и критике в свой адрес

Артист балета Сергей Полунин выступает на сценах крупнейших мировых театров и участвует в проектах лучших европейских и российских постановщиков. В частности, он стал самым молодым премьером в истории лондонского Королевского балета, однако ушёл из труппы ради свободы самовыражения. В августе в Италии состоится премьера балета «Ромео и Джульетта» в постановке Йохана Кобборга, в которой солирует артист. Западные СМИ называют Полунина «плохишом из мира балета». Его посты в Instagram нередко вызывают негодование критиков и публики, но танцовщик не боится высказывать своё мнение. В интервью ведущему передачи Going Underground на RT Афшину Раттанзи Сергей Полунин рассказал, что думает о критике в свой адрес и почему балет — искусство для богатых, а артистов в нём зачастую эксплуатируют. — На конец лета у вас запланированы гастроли по Италии с «Ромео и Джульеттой». Но сначала о другом. Как вы относитесь к критикующим вас британцам? И что думаете о своей программе в «Палладиуме»? — Даже не знаю, что сказать. За всем этим любопытно наблюдать. Пару раз мне не давали — скажем так — двигаться вперёд, но я справился. Из-за критиков ты можешь остаться совсем без поддержки. Поначалу было сложно. Когда ты только начинаешь, и в твой адрес звучат негативные высказывания, люди перестают в тебя верить. Особенно это заметно в Великобритании. Поэтому несколько лет было весьма тяжело, и мне приходилось доказывать своей труппе и своему окружению, что я продолжу выбранный путь. Мне кажется, критики порой преследуют собственные цели. Кроме того, сам их подход не всегда идёт на пользу как самому искусству, так и его деятелям. — Вы немного по-новому интерпретировали «Весну Священную»… Справедливости ради напомню, что более ста лет назад оригинальную постановку Стравинского и Дягилева тоже встретили гулом неодобрения. Изменилось ли что-нибудь с тех пор? Связано ли это с вашей хореографией для «Весны Священной»? — Прежде всего, хочу отметить, что музыка Стравинского всё ещё актуальна и прекрасна… А работа Нижинского и Дягилева была такой вдохновенной, что продолжает жить до сих пор, сотню лет спустя. Когда я танцую под столь сильную музыку тридцать шесть минут без перерыва, людям это даёт заряд энергии. Очень сильное произведение и мощный инструмент… Но опять же всё зависит от того, кому вы склонны верить — зрителям или критикам. — Вас осуждают за интерпретацию «Весны Священной» или за уход из Королевского балета и внутренние конфликты? — Тут много всего. Думаю, им не нравятся мой стиль жизни и моя свобода… Кроме того, я оставил истеблишмент, и за это меня потом наказали. Да и сам я отзывался о критиках не лучшим образом. Не думаю, что они благотворно влияют на мир. А они не считают, что я полезен искусству. — Есть ли здесь проблема классовости? В других странах балет так или иначе предназначен для широкого круга людей — будь то Куба, Латинская Америка, Россия… Но в Великобритании далеко не каждый может позволить себе купить билет. Есть ли в этой стране проблема балетного истеблишмента? — Дело в устройстве самой страны. Во всем есть некоторые ограничения… Даже в балете: ты не выкладываешься на все сто — руки чуть пониже, движения чуть холоднее. И театр, в некотором смысле, является отражением страны. Здесь есть свои правила. И это ощущается в том числе в искусстве, в танцах. В каждой стране — своя реакция, своё понимание. Но в Англии потрясающий зритель. Именно поэтому я сюда приезжаю. Я люблю британцев, люблю местную аудиторию. Но вот что касается людей истеблишмента — до них сложно достучаться и сложно изменить. Да они этого и не хотят. — И что здесь — ревность, зависть? Думаете, подвластный высшему классу истеблишмент увидел то крайне популярное видео, где вы танцуете под песню Хозиера (имеется в виду клип на песню ирландского музыканта Эндрю Хозиера-Бирна Movement. — RT)? Двадцать семь миллионов просмотров, кажется… Их словно разозлил подобный успех. Что тогда произошло? — Сложно сказать. Но, знаете, балет предназначен для богатых. Он всё больше отгораживается от обычных людей. Это предмет роскоши. И богатые люди не хотят, чтобы она была доступна остальным. — Премьера «Ромео и Джульетты» состоится в одном из наиболее хорошо сохранившихся древних амфитеатров в мире. Чего вы ожидаете от этой постановки в Вероне? — Знаете, у меня есть цели в жизни. Одна из главных — выступать в амфитеатрах, а также поставить со своей творческой командой классическое произведение из тех, которые ставить сложнее всего. Для этого нужны ресурсы, время, люди, декорации. Так что я впервые реализую две свои крупные цели: работаю над классическим балетом, чему я учился и что нравится моим поклонникам... — Как раз там и разворачивалось действие «Ромео и Джульетты»! — Именно! Но это чистая случайность. Не то чтобы мы планировали премьеру в Вероне. Всё было не так. Я хотел поработать с хореографом Йоханом Кобборгом, который хотел поставить «Ромео и Джульетту», и одновременно мне поступило предложение поработать на Арена-ди-Верона. Я понял, что это идеальная возможность. Неважно, слушают люди рэп или рок, — балет им понравится. Они смогут посмотреть его и сказать: «Класс! Отлично!» — Полагаю, вас расстроила ситуация с ЛГБТ-активистами. Вы упомянули рок-музыку, поэтому не могу не спросить. Вы говорили, что симпатизируете Фредди Меркьюри, Элтону Джону и другим известным личностям, выступающим в поддержку ЛГБТ-движения. А что думаете о тех активистах, которые пытались помешать постановке? — Это закулисные интриги. Некоторые не хотят пускать меня на итальянские подмостки. Здесь конкуренция. Определённые люди контролируют данный рынок и не желают, чтобы приходили другие и получали полную свободу действий. — Кто? — Имён я называть не буду (Смеётся). Это было бы плохо. Но они распространили слухи. Когда речь заходит о крупных театрах, подобное происходит со мной довольно часто. Такова конкуренция. Другие танцоры подходят к руководителю театра и говорят: «Это моё место. Не приглашайте его». Я ведь вторгаюсь на их территорию, и другим сложно это принять. Меня несколько раз выгоняли из театров; такое случалось в «Ла Скала», в «Королевском балете», в парижской опере. Дело не в моём Instagram. Он просто дал другим танцорам повод, чтобы раздуть скандал. Вот почему я работаю над собственными проектами — чтобы иметь свободу и делать то, что мне хочется. Того же самого — свободы творить — я желаю и другим танцорам и артистам. — Неужели артисты балета должны находиться под полным контролем, молчать и не иметь самостоятельности? Это проблема. — Верно, и система строится по принципу армейской. «Ты делаешь только то, что тебе говорят». Нельзя самовольно отлучаться в туалет, выходить, разминаться… Тебе диктуют правила в школе, и в театре всё продолжается. Это пошло от одного французского короля, который любил балет, но артисты, выступавшие перед ним, были крестьянами. С тех пор ничего не изменилось: нет менеджеров, нет агентов, нет свободы… и артисты балета привыкли, что их так эксплуатируют. У них нет никаких прав, и они не знают об этом. Живут в своём пузыре. Для них я — отрицательный персонаж, поскольку сумел вырваться из этого пузыря. Но я вижу, как их эксплуатируют. — У нас в гостях были актёры Голливуда, которые считают, что там есть неписаное правило — не говорить хорошо о Дональде Трампе. А на вас начались нападки за то, что вы вроде как хотели диалога между Путиным и Трампом. Этого тоже нельзя говорить? — У всех у нас разные взгляды, но как коллектив мы должны иметь единое мнение. И если вы с этим не согласны, вас выгонят, лишат поддержки. Честно говоря, многие со мной согласны, но они не могут идти наперекор коллективу и на публике говорят иное. — Какова роль СМИ? Ведь можно сказать, что они служат интересам власть имущих. Разумеется, есть социальные сети… — СМИ имеют огромное влияние, и это очень важный инструмент. Они могут… К счастью, стран в мире много, и я не умру, если в Великобритании, США или любой другой стране у меня не будет поддержки. Я смотрю на мир в целом. — Мнение СМИ может и отличаться от мнения власть имущих — вы ведь говорили, что вас немного критиковали и в российских СМИ. А что происходит на Украине? Людей заносят в чёрный список… — Да, там меня, к сожалению, внесли в чёрный список. — Вам нельзя исполнять «Ромео и Джульетту» в Киеве? — Нет, мне запрещён въезд в страну. Они хотели изъять у меня паспорт, но по закону не могли этого сделать… — Это было до избрания Зеленского президентом Украины... — Да, до выборов. Запрет обосновали тем, что я выступал в Крыму. Я хотел въехать в страну, но меня остановили. Мне помог человек из украинского минкульта — позвонил и сказал, чтобы я не пересекал границу, иначе меня задержат. — За танцы. — Да уж, за танцы. Тогда я и задумался над тем, что это неправильно. И въезд мне по-прежнему запрещён… Это, конечно, очень неприятно, потому что у меня там родители, бабушки… — Вы опасаетесь подъёма фашизма на Украине? — Мне кажется, сейчас в каком-то смысле смутное время, и зло немного превосходит добро. Я не поддерживаю Россию слепо, просто потому, что это Россия. Но я вижу её на стороне добра. Вижу, что российские власти совершают благие действия в мире. Этим, собственно, и обусловлена моя поддержка. — Но в Великобритании к России относятся иначе… — Да, и мне вообще кажется, что, договорись Москва и Лондон между собой, в мире не было бы войн. Достаточно этим двум странам найти общий язык. — Как вы считаете, балетное образование стало лучше по сравнению с теми временами, когда родителям приходилось копить деньги на ваше обучение? — То образование было хорошо тем, что из него хотелось побыстрее вырваться. Жажда лучшей жизни заставляет тебя работать усерднее. Ты не хочешь оставаться там и возвращаться туда. Голод — лучший мотиватор. Живя в хороших условиях, ты даже не задумываешься: «А зачем мне стараться? В чём цель? Что меня беспокоит?» Для меня это была возможность вырваться, поэтому я и работал усерднее. Чтобы помогать семье, обеспечивать себя. Это даёт адреналин, появляется цель, ты чувствуешь силу идти вперёд. — Кинопроизводители вас любят. Вы снялись в «Убийстве в «Восточном Экспрессе» Кеннета Браны, в «Красном воробье»… Расскажите о новом фильме, Passion simple (картина французско-бельгийского производства режиссёра Даниэль Арбид. — RT). — Фильм снимает Даниэль Арбид, удивительный режиссёр. В нём рассказывается история любви француженки и русского мужчины. Всё основано на реальных событиях, и это очень эмоциональная и хорошая картина. Если я ничего не испорчу, фильм выйдет замечательный, потому что всё в нём — по высшему классу. Красивый, с отличной операторской работой и прекрасным актёрским составом. — Планируете ли вы продолжать сниматься в кино? Наверное, стоит спросить, будет ли новая постановка «Ромео и Джульетты» издаваться на видео? — Такие планы есть, да. Я бы с радостью выпустил балет на видео. Мне кажется, у него будет огромный успех. Причём очень скоро. И если мы упустим свою возможность, это сделает кто-то другой. — Вы удивились, когда видео вашего танца стало таким популярным — даже у тех, кто балет обычно не смотрит? — Удивился. Я такого не ожидал. В то время в моей жизни была чёрная полоса. По правде сказать, впервые увидев результат съёмок, я расстроился и подумал, что это не годится. Я решил, что это не считается, что станцевал недостаточно хорошо. Когда Дэвид Лашапель опубликовал видео на YouTube, люди начали подходить ко мне и хвалить видео. А в ответ я оправдывался и говорил, что это не так. Мне было немного стыдно. Внезапно я понял, что мне нужно стремиться к свету. Перестать быть «плохим парнем» и стать «хорошим» — тем, кто вдохновляет людей. Для меня это было более эффективно и действенно. Полную версию интервью с Сергеем Полуниным смотрите на RTД.