Фото с историей: Илья Глазунов пишет портрет Елены Образцовой

Сегодня портрет Елены Образцовой кисти народного художника СССР Ильи Глазунова выставлен в галерее его имени. А эта фотография сделана в 1981 году в квартире певицы на улице Жолтовского (ныне Ермолаевский переулок), когда два гения (кстати, оба ленинградские блокадники) работали вместе. – Елену Васильевну было трудно уговорить позировать, она очень избирательно к этому относилась. Но папа всегда до конца боролся за свою идею, – рассказывает «Собеседнику» сын мастера Иван Глазунов. – Знаю, что вся работа заняла несколько месяцев: у обоих рабочие графики были напряженными. Конечно, эта фотография постановочная. Чтобы все выглядели хорошо, ставили свет, выбирали правильный ракурс. Но они действительно работали над портретом в этой самой комнате. Возникали некоторые трудности, потому что дом Образцовой – не мастерская. Было довольно тесно. – Эти белые обои с синими птицами на ветках я очень любила. Если не ошибаюсь, мама привезла их из Америки, – делится в разговоре с нами дочь певицы Елена Образцова-Макарова. – Благодаря им комната выглядела светлой и большой. Илье Сергеевичу понравились эти птички. Он сразу назвал их райскими и предложил именно на их фоне делать портрет. Мама показала Глазунову все платья, которые у нее были, и выбрали это темно-синее с шифоновой накидкой. Его специально для нее сшил греческий дизайнер Джордж Ставропулос. Она в этом платье много выступала по всему миру. Сегодня оно находится у меня дома. Помню, мама очень хотела, чтобы на портрете были розы, но Глазунов настоял на гвоздиках. Говорил, что здесь подойдут именно тонкие, хрупкие, красные цветы. Кстати, в одной из постановок «Кармен» мама выходила в последней сцене именно с гвоздиками, рассыпала их, как будто это капли крови ее героини. Успеть до заката – Дни, когда они работали над портретом, вспоминаю с особым удовольствием, – продолжает Елена. – Илья Сергеевич был потрясающим рассказчиком, энциклопедических знаний человеком. Его визиты в наш дом для меня были введением в историю России. Что я, советская школьница, знала из учебников? Про плохого царя Николая II, про хорошую революцию. А Глазунов рассказывал так, что я понимала: есть и другая точка зрения. Когда он стал приглашать нас к себе домой, в его огромной библиотеке я любила забираться по приставной лестнице наверх, там усаживалась и читала. Илья Сергеевич выдавал мне, например, подшивку газеты «Правда» за 1919 год. Я листала, и волосы дыбом вставали. Нам же в школе об этом не говорили! Глазунов рассказывал об иконах, об императорской семье. С ним было очень интересно. Создавалось ощущение, что я разговариваю с человеком из другой эпохи, у него речь была, как в XIX веке. Художник в работе был требовательным. Хотя передохнуть Елене Образцовой иногда разрешал. Что-то схватывал и, пока прорисовывал, позволял актрисе присесть. Писали только в те часы, пока с улицы светило солнце, причем именно так, как нужно было художнику. – Помню, Глазунов рассказал, как писал Индиру Ганди. Он оставлял в доме Ганди недоделанную работу, прикрывал полотном и наказывал: «Только не подсматривать!» Однажды прикрыл так, чтобы потом самому можно было заметить: открывали полотно или нет. Пришел и увидел: да, все-таки подсматривали. Услышав это, Лена поняла, как действовать, и, когда Глазунов уходил, подсматривала так, чтобы художник потом не догадался, – рассказывает «Собеседнику» первый супруг Образцовой Вячеслав Макаров. Минкульт отобрал у певицы рояль В кадре Елена Васильевна положила правую руку на рояль. Оказывается, у нее с этим инструментом связана неприятная история. – Это Steinway, который маме выделили от Министерства культуры. Тогда в распоряжение Минкульта поступило пять таких роялей. Один из них достался Святославу Рихтеру, другой – маме, три остальных – еще куда-то распределили, – вспоминает Елена Образцова-Макарова. – Рояль у нас стоял много лет. Однажды маме позвонили из министерства и сказали, что она должна вернуть рояль, а еще заплатить за амортизацию. Вернули. Знаю, что он сейчас стоит в консерватории, по-моему, никому и не нужный. А в ответ о деньгах за амортизацию мама сказала тогда чиновникам: «За всю свою жизнь я привезла в страну такое количество валюты, что этими роялями можно выстроить в два ряда дорогу от моего дома до консерватории и обратно». Тогда ведь советские артисты все заработанные за границей деньги сдавали государству. Когда выносили инструмент из квартиры, рабочие случайно ударили декой об угол. Раздался страшный звук, и мама закричала. Она проплакала несколько дней, даже врачей вызывали. Ведь оторвали кусок ее души. Да еще так низко поступили по отношению к ней! Будучи человеком сильным, мама не переносила хамства, в ответ терялась. Она могла бы побороться – и рояль бы оставили, – но сдалась. Мама именно эту историю всегда вспоминала с большим волнением. Кстати, умный Рихтер подобного избежал. Он сразу оформил свой рояль на баланс какого-то государственного учреждения, которое «выдало» ему инструмент в безвозмездное пользование. В комнате и на рояле – в основном фотографии коллег по музыкальному миру. Например, итальянского дирижера Клаудио Аббадо с его подписью. Есть фотокарточка Лучано Паваротти, где он написал Образцовой: «Люблю-блю-блю-блю-блю…» Также снимок австрийского дирижера Караяна с автографом и признанием в любви. – Этот шкаф, встроенный в стену, делался на заказ, – рассматривая кадр, говорит Елена Образцова-младшая. – Там хранились ноты, книги разные и альбомы по искусству, которые она покупала за границей на свои суточные. Помню, классе в четвертом на уроке рисования я изобразила Адама и Еву в раю. Библейские сюжеты позаимствовала в этих альбомах по живописи, и для меня это было естественным. Ни эротики, ни порнографии в этом не увидела. Но учителя возмущались – девочка нарисовала ТАКОЕ! Звонили папе, ругались. Галстук из чулка Илья Сергеевич был не только хорошо образован, но и всегда стильно одет. – Да, он и работал в таком виде, как изображен на этой фотографии – в костюме, – говорит Иван Глазунов. – В те времена, конечно, было сложно в нашей стране с хорошей одеждой. Что-то он привозил из-за границы, но специально в ателье не шил. Несмотря на то, что к одежде вообще он относился легко, у него был свой вкус, которому всегда следовал. Как говорила моя мама Нина Виноградова-Бенуа, Глазунов может даже из чулка сделать галстук. Любил костюмы, галстуки, пиджаки. В свитере с оттянутым горлом никогда не ходил. Даже если надевал джинсы, то носил их с пиджаком. Мне кажется, он одевался вопреки общепринятому представлению о художнике. Конечно, выделялся на фоне советской серой Москвы. Глазунов одним из первых в Москве ездил на «Мерседесе», курил сигареты «Мальборо». Но специально имиджем не занимался, никого никогда не изображал. С Образцовой отец встречался и после их совместной работы. Она ушла из жизни раньше Ильи Сергеевича на два года. К сожалению, папа не смог присутствовать на похоронах, но, знаю, очень страдал из-за этого. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №26-2019 под заголовком «Образцова тайком от Глазунова подсматривала за своим портретом».