Слабые россияне должны умереть?

Хорошая фамилия «Боголюбовы», говорящая. Вернее, даже кричащая о том, что ни Бога, ни любви в нашем обществе почти не осталось. Враг не пройдет Очередное, какое уже по счету, задержание за покупку жизненно необходимого лекарства оказалось несколько более резонансным, чем предыдущие. Москвичку Елену Боголюбову задержали в почтовом отделении, как только она расписалась в получении из Франции противосудорожного препарата «Фризиум». Держали до ночи – как-никак незарегистрированное психотропное средство в значительных количествах. Провели обыски. У сына Елены, маленького Миши Боголюбова – болезнь Баттена. Генетика. От этой болезни уже умерла его сестра. Миша даже не умеет есть, не говоря уж о том, чтобы ходить и говорить. У него болезненные судороги. Он долго не проживет, а поддержание его жизни обходится недешево. Российский препарат депакин не помогает ему, поэтому добросердечные врачи и посоветовали когда-то французский аналог фризиум, куда более эффективный. Он не запрещен в России – просто не зарегистрирован. Психотропное вещество. Задержание Елены проводилось при участии представителя Главного управления по контролю за оборотом наркотиков МВД России. То есть перед нами – борьба с наркоманией. А борьба с наркоманией, как и с любым другим общественным злом, может осуществляться двумя основными способами. Во-первых, ударом по социальной среде, порождающей порок, во-вторых, ударом по предмету, инструменту порока. И сочетание этих двух возможностей многое говорит о природе общества Социальная среда, порождающая наркоманию (преступный мир, люмпены), у нас не то, что не осуждается – напротив, воспевается с эстрады и в кино. А заодно считается одной из главных частей провластного электората. Бороться с химическими препаратами гораздо легче и выгоднее – подбросил нужную дозу жирному кабанчику и обеспечил себе новый «Хаммер». Но это откровенный криминал, государством никак не одобряемый. Но то же государство предпочитает «решить проблему», просто запрещая все подряд препараты, из которых хотя бы теоретически можно приготовить наркотик. Это примерно то же, что решать проблему изнасилований профилактической кастрацией всех мужчин подряд. Эффективно? Да, очень! Разумно? Нет. Забывчивые министерства Боголюбову не арестовали – не по доброте душевной, а по звонку сверху. Задержанная связалась с директором детского хосписа «Дом с маяком» Лидой Мониавой, та позвонила Нюте Федермессер, а Нюта подключила свои связи в правительстве. Здесь есть что-то общее с делом Голунова. Тоже нелепое задержание силами борцов с наркотиками. Тот же общественный резонанс. Тоже быстрое отыгрывание назад со стороны власти. Но при этом – «объективные», «взвешенные» статьи тех же влиятельных СМИ, которые яростно боролись за Голунова. Потому что в «большой тройке», однажды вышедшей с одинаковыми обложками, не совсем понимают, зачем спасать жизнь Мише Боголюбову. А вот Мониава понимает. Ее сложно назвать оппозиционеркой, но насмотревшись на подобные ситуации, тепло относиться к политике правительства она просто не может. Тем не менее, даже на страницах «Эха Москвы» Лида требует не отставки Путина и Медведева, а «срочной регистрации в РФ препаратов для лечения судорог и эпилепсии: Диазепам (в свечах и микроклизмах), Клобазам, Мидазолам (для буккального введения), Фенобарбитал (инъекционная форма, сироп), Фенитоин (инъекционная форма), Этосуксимид (сироп), Сультиам, Стирипентол, Вигабатрин и другие». По словам Лиды, Вероника Скворцова на встречах с представителями хосписов обещала решить вопрос с психотропными препаратами для лечения детей. Но не смогла. Или не захотела. Тем не менее ситуация оказалась настолько неловкой, что российские власти попросту «ушли в несознанку». МВД отрицает сам факт задержания («нас там не было»), Минздрав отрицает факт рекомендации фризиума («это не мы»), причем эта ложь (мы очень тщательно подбираем слова) опровергается очень легко: есть и свидетели задержания, и выданная РНИМУ им Пирогова выписка, и еще два медицинских документа В этом плане полиция смотрится приличнее: им, возможно, стыдно за действия своих сотрудников, за действия, отметим, по большей части законные. А вот Минздрав, фабрика по оптимизации российского населения, постыдно прячется в кусты. Конечно, ситуацию разрулят в ручном режиме. Реальное уголовное преследование Елене не грозит. По крайней мере, очень хочется на это надеяться. Жить или не жить? Будем честны. Любой рационально мыслящий человек действительно хоть раз задавался вопросом: а нужно ли за счет общества помогать людям, вернее даже человеческим существам, которые не то что пользы не принесут, а только отвлекают существенные человеческие ресурсы (родители, врачи, сиделки) от созидательной деятельности? Согласитесь, это совершенно логичная постановка вопроса, и история знает немало вполне успешных обществ, которые легко снимали с себя тяготы помощи убогим, без всяких душевных терзаний. От Спарты до Третьего Рейха. Существует лишь одна проблема. Наше общество считает себя православным. А как раз для православного человека подобные вопросы вообще не могут стоять: он признает право на жизнь и на отпущенную Богом толику счастья для любого человека, независимо от состояния его здоровья. При этом мы не впадаем в ересь, например, свидетелей Иеговы, отказывающих своим детям в лечении со словами «На всё воля Божья», а пытаемся и продлить жизнь, и минимизировать страдания тех, кому плохо. Кажется, это есть один из признаков настоящей человечности, нет? Странно получается. Президент, премьер и министры называют себя православными людьми, пропаганда атеизма не одобряется, а храмы строятся, в том числе и за государственный счет. Глава Минздрава Вероника Скворцова, например, на открытии одного из православных центров вещала: «Духовная здоровая жизнь должна быть здесь сконцентрирована. Замечательные школы, которые будут прививать веру в добро, свет, справедливость, высокую связь с небом. Это поведет потом каждого маленького человечка». Как выяснилось, не каждого. Рекомендацию принимать клобазам (действующее вещество фризиума) Минздрав выдал Мише Боголюбову в том же 2017 году, но разрешения ввозить его в Россию не существует. Если бы Скворцова очень хотела, оно бы было Так что говорить о православии не приходится. Перед нами – классический социал-дарвинизм, негласно, но чрезвычайно последовательно действующий в России на протяжении уже многих лет. Больные дети нам не нужны – на них уходят деньги, многие из них «бесперспективны» (этот термин введен в 2019 году как бы специально для ситуаций вроде описанной), никакой экономики в их жизни нет. Напомним, любимый вопрос вице-премьера Антона Силуанова относительно того или иного проекта – «А есть ли здесь экономика?». * * * Ввоз или производство в России препаратов, способных хотя бы немного помочь даже самым «бесперспективным» с точки зрения пышущей здоровьем Скворцовой или ее предшественницы Голиковой необходимо разрешить. А если кто-то будет закупать эти препараты и производить из них наркотики, – что ж, дело наших славных силовиков с этим бороться. Когда откровенные наркоманы устраивают свои вечеринки на детских площадках, полицию не дозваться – видимо, она занята вычислением крупных дилеров и на мелочь не отвлекается. Так что пусть оттачивают навыки. А лучшая борьба с наркоманией в России – снижение налогов на производство, прекращение силового давления на бизнес, арест руководства государственных телеканалов и полная смена политики их вещания. То есть ликвидация социальной основы потребности в наркотиках.