Сергей Алексашенко: «Переход на суррогаты ухудшает качество жизни»
6 августа исполняется 5 лет с тех пор, как в ответ на западные санкции Россия ввела свои контрсанкции, запретив импорт сельскохозяйственной продукции из ряда европейских стран. Итоги пятилетки продуктового эмбарго «Инвест-Форсайт» обсудил с известным экономистом Сергеем Алексашенко. Сергей Пятаков / РИА Новости — Кто больше проиграл от контрсанкций? — Естественно, российское население, потому что оно лишилось качественных продуктов питания. Ведь мы же говорим о продуктовых контрсанкциях, так? — А других, кажется, особо и не было. — Еще в оборонной промышленности был запрет на использование компонентов из стран НАТО, но, мне кажется, он не очень жестко соблюдается. — Итак, если вернуться к продуктовому эмбарго и нашим потерям… — Россияне также столкнулись с резким инфляционным скачком в первом квартале 2015-го. Оценить это в деньгах, наверное, невозможно, потому что инфляция на пике тогда была 17%. И именно в 2015-м было максимальное падение доходов граждан. — Но ведь были и плюсы. Среди них называют резкий рост аграрной отрасли. — Утверждение, что от контрсанкций российское сельское хозяйство выиграло, неправда. Во-первых, это сезонная отрасль. Невозможно ускорить календарный год: в России не такой уж благоприятный климат, чтобы можно было собирать по 4 урожая в год. Соответственно, если в 2014-м Россия запретила ввозить польские яблоки, то даже если весной 2015-го посадили яблоневый сад, в лучшем случае только через 5 лет он начнет плодоносить. Так что разговоры о том, что сельское хозяйство выиграло, — неправда: нам этого цикл не позволяет. — Но ведь оно действительно растет… — Сельское хозяйство России устойчиво растет с 1999 года. Не надо забывать, что еще в середине 1990-х Россия импортировала зерно, а сейчас она — один из крупнейших его экспортеров в мире. Если посмотреть на статистику, которую публикует Росстат, вы обнаружите, что это самый стабильно растущий сектор в российской экономике. Он рос (за исключением 2010-го и 2012-го годов, когда была сильная засуха) каждый год. Средняя скорость роста — 3,4% в год. После введения контрсанкций этот рост не ускорился. — Уверяют, что за это время нарастили прямые инвестиции в сельское хозяйство. — Это нормальный процесс. Бизнес — существо, очень четко понимающее, где можно, а где нельзя заработать. Когда мы говорим, что аграрный сектор растет на 3-4% в год, мы должны понимать, что он не может расти, если нет инвестиций. Художник: Юрий Аратовский — Статистика между тем утверждает, что за эти годы Россия полностью стала обеспечивать себя продовольствием. В частности, свининой и куриным мясом. — А кто спорит? Когда я говорю, что сельское хозяйство устойчиво растет с 1999-го, то имею ввиду, что оно растет в том числе за счет свиноводства и птицеводства. Это два наиболее растущих сектора, в отдельные годы в них темп роста превышал 20%. Но, опять-таки, рост в них начался довольно давно, задолго до введения контрсанкций. Смешно говорить, что благодаря контрсанкциям кого-то вытеснили с нашего рынка свинины и птицы: уже к 2014-му в России практически не было ни импорта свинины, ни мяса птицы. По этим позициям страна стала самообеспечиваемой. Зато запретили сыры, молочную продукцию, овощи, фрукты, рыбу… И все это в одночасье исчезло с прилавков. А взамен появилась некачественная продукция. — Вы несколько раз упомянули некачественные отечественные продукты. А что, качественных в России совсем не производят? — Производят. Например, свинину и мясо птицы. Понимаете, вот рыбу ничем нельзя заместить — она либо есть, либо ее нет. Когда ввели контрсанкции, произошло резкое падение производства рыбы. Своей не хватает. А вот молочные продукты можно сделать либо качественно, либо нет. Практика показывает, что качество российских молочных продуктов с тех пор, как ввели контрсанкции, ухудшилось. Конечно, пищевая промышленность выиграла. Другое дело, что она стала выпускать всякие суррогаты (типа сырного продукта) вместо нормального импортного сыра, который до того потребляли россияне. — Представители Молочного союза России уверяют, что треть продукции они производят без пальмового масла. Треть — с ним и еще треть — с добавками в виде фруктов и орехов, но тоже без пальмового масла. — Треть — это все-таки больше, чем ноль. Но я бы предпочел, чтобы вместо молокосодержащих (т.е. с пальмовым маслом — ред.) у россиян все продукты были натуральными. А переход на продукты-суррогаты, согласитесь, это ухудшение качества жизни. Ничего хорошего в этом нет. Но — приспособились. — Неужели ни одна западная страна ощутимо не пострадала от контрсанкций? — Ощутимо пострадали 4 страны: Латвия, Литва, Польша и Финляндия. В среднем у них приходилось на Россию порядка 30% экспорта сельхозпродукции. Для этих стран первые два года были очень тяжелыми. Они действительно потеряли значительную часть рынка. Но уже на третий год объемы экспорта сельхозпродукции всех этих стран превысили объемы 2013-го. То есть они нашли другие рынки сбыта, и после этого уже ни о каком влиянии контрсанкций на их экономику речи не идет. — В июне этого года Верховный представитель ЕС по иностранным делам Федерика Могерини сказала, что российские контрсанкции все же оказали сдерживающее влияние на европейскую экономику. Хотя она и полностью адаптировалась к ним — были использованы меры поддержки. А у нас эти меры вы как оцениваете? — Где-то в самом начале 2000-х в России была создана организованная система субсидий и дотаций. Программы существуют в разных формах, их очень много, на эти цели ежегодно выделяются сотни миллиардов рублей ежегодно. То есть правительство четко прописало — за что и в каких формах оно готово поддерживать сельское хозяйство. Эти программы, безусловно, оказывают положительное действие на отрасль. Другое дело, что там всегда можно обнаружить и воровство, и разного рода приписки. Так, в декабре прошлого года Академия народного хозяйства (РАНХиГС) выпустила материал, где был такой пассаж: когда Росстат провел сельскохозяйственную перепись, обнаружилось, что приписки по производству многих видов продукции составляли более 10%. Поскольку на уровне регионов дотации выделяются под объемы производства, там научились отчитываться, чтобы эти объемы были побольше. — Если Россия отменит контрсанкции, импорт к нам пойдет валом? Или западные рынки уже перестроились настолько, что это ничего не даст нашей экономике? — Даже если сейчас отменить контрсанкции, прежних объемов импорта в физическом выражении не будет: он стал слишком дорогим (не надо забывать, что с тех пор рубль подешевел вдвое). Но то, что в Россию придет импорт, — несомненно. И что будет вытеснять какие-то российские товары с рынка — тоже. Ведь приход импорта — это конкуренция с российским продуктом высокой категории качества. Соответственно, наши производители товаров этого сегмента должны будут снижать цену и вытеснять тех, кто работает в средней категории. А те, кто в средней, должны будут вытеснять тех, кто работает со всякими суррогатами. Тут и закончится импорт пальмового масла. Нельзя сказать, что все случится за одну неделю. Но постепенно, конечно, ситуация придет к тому, что все пищевые суррогаты должны будут исчезнуть. Проблема лишь в том, что в обозримом будущем контрсанкции Россия не отменит — поскольку ничто не обещает изменений в ее внешней политике. Беседовала Елена Скворцова
