Пролетарск приглашает туристов. Как живёт донской провинциальный музей
Четыре года назад в городе Пролетарске открылся первый и единственный на сегодняшний день краеведческий музей. За это короткое время произошло почти невероятное - в провинциальный музей, который находится в 230 км от Ростова-на-Дону, потянулись посетители из городов и весей. Наш корреспондент тоже побывала в Пролетарске, поняла, в чём секрет такой популярности, и пригласила в гости в редакцию заведующую, хранителя фондов музея и гида в одном лице Татьяну Бондареву. Со свалок, чердаков и гаражей Светлана Ломакина, «АиФ на Дону»: Татьяна Петровна, я много слышала о вашем музее, а побывав у вас на экскурсии, осталась под сильным впечатлением - вы же не рассказываете, а проживаете жизнь своих экспонатов. Как всё начиналось? Татьяна Бондарева: Можно сказать, что мы вытянули счастливый билет. В Пролетарске никогда не было краеведческого музея. Но при военкомате была группа активисток, женщин, которые собирали материалы. У нас ведь очень богатая история, есть памятники, есть герои войны и их воспоминания. Всё это было собрано и хранилось. Но здание военкомата пришло в негодность, надо было что-то решать. К счастью, у нас появился новый глава администрации района Сергей Гончар, который и пригласил меня на эту должность. Как уж он узнал, что я в некотором смысле «чокнутая», не знаю. Наверное, народная молва донесла. Я какое-то время отказывалась, потому что на пенсию уже вышла, мне тогда был 61 год, внуки, дом. И образования специального не имею - закончила педучилище, а в последние годы работала редактором местной газеты - но всё-таки согласилась. Нам выделили старое, дореволюционное здание, я перенесла туда то, что было собрано до меня, и начала обходить дворы пролетарцев. Оказалось, что чуть ли не в каждом доме есть удивительные вещи, о ценности которых люди не догадываются. Из мусорных контейнеров вытаскивала дореволюционные документы, с чердаков – прялки, старые наряды, игрушки. Историю станицы Великокняжеской (так назывался Пролетарск до революции) восстанавливали по газетам и воспоминаниям. Одним словом, нырнула в музейное дело и вынырнуть не могу до сих пор. - Пока была у вас на экскурсии, вы ещё двоих гостей завербовали в дарители. Много их у вас? - Много. Люди несут и несут свои сокровища, а я им за это дарю полугодовое бесплатное посещение музея, в любой момент они могут навестить свою вещь. Недавно наша воспитательница из садика принесла рушник, которому больше ста лет. А на нём её бабушкой вышито: «Етотъ утиральник принадлежить Елени Тихоновни Назаренковой». Я увидела, и мурашки по коже - сколько труда, любви, мыслей было вложено в этот рушник. Часто бывает, что люди приходят на экскурсию и уже в процессе начинают вспоминать, где у них что валяется. Я с удовольствием принимаю. Сейчас у нас настолько много предметов старины, что пришлось большую часть убрать в чемоданы. Периодически я меняю экспозицию и на открытие приглашаю школьников. Планшет, но не тот - Наверное, это ваши основные посетители? - Раньше было именно так. А потом люди вошли во вкус. Начали приходить родители, бабушки, дедушки. Когда в Пролетарск приезжают гости, тоже идут к нам. Поэтому я даже выполняю план - сдаю по три тысячи в квартал рублей в казну. А билет у нас стоит 24 рубля взрослый, 12 детский, 30 рублей экскурсия на группу. Теперь я разработала и пешеходный тур по городу, был опыт, когда мы проводили автомобильную прогулку, и она тоже оказалась удачной. Мне теперь даже странно - как мы раньше жили без музея? - У вас какая-то своя система, я заметила. Вы не просто говорите об истории, а рассказываете о живых людях, которые и сегодня рядом... - Системы никакой нет. И профессиональные гиды, наверное, вели бы экскурсии по-другому. Когда приезжают к нам из министерства, меня ругают: «Как! Вы даёте экспонаты в руки! Так нельзя!» Даю я, конечно, не всё, а то, чего у нас много. И уверена, что это важно, дать человеку почувствовать, из чего сделан предмет. Вот я вкладываю в руки ребёнка командирский планшет. Спрашиваю: что это? Почти никто не отвечает правильно. Я говорю: «О’кей, гугл, покажи нам карту Пролетарска!» Раскрываю командирский планшет, а там карта. Дети смеются, но запоминают... У нас небольшой город. Все друг друга знают, поэтому свои рассказы я, естественно, привязываю к землякам. Вот, допустим, оклеенная дорожными ярлыками балетка (маленькая сумка для путешествий). Она принадлежала тренеру по классической борьбе Евгению Алексеевичу Лоху, у которого в 1990-х занималась половина города. Он объездил с нашими ребятами полмира, очень много сделал для Пролетарска, и об этом рассказывает его сумка. Её можно потрогать, понять, сколько она прошла... Мне кажется, что в малых городах так и надо знакомить людей с историей. Через реальные имена она становится близкой, личной. - А вы думаете, вдали от городов, краеведческие музеи нужны? Раньше же в них почти и не ходили. - Музеи необходимы даже в сёлах и хуторах, где живут сто человек. Вспомним теорию солёного огурца. Если огурец поместить в рассол, хочет он или нет, всё равно станет солёным. Так и наши дети - их нужно втягивать в культурную среду. Сегодня мы на каждом углу говорим о патриотизме. А истинный патриотизм должен начинаться с бабушкиного сундука, с папки с документами дедушки, с гордости за своих близких. И музеи нужны не только для того, чтобы образовывать, но и чтобы люди учились понимать ценность вещей. У нас за городом стоит памятник первоконникам. Сегодня у него нет стремян, шашки и флагштока. Я подозреваю, что их сдали на металлолом. Булыжники, которыми обложили памятник, растащили для домашних бань. Люди, которые это сделали, не ведают, что творят. Потому что воспитывались они во времена, когда было не до сохранения истории... Поэтому я очень люблю работать со школьниками. И говорим мы обо всём. О том, почему не нужно срывать наши степные тюльпаны, о сайгаках, которые у нас жили, и которых мы же беспощадно уничтожили, о том, что раньше Великокняжеская была удивительным местом, где жили конезаводчики - богатые, образованные и умные люди. У нас был театр, была библиотека, одна из первых в России ветеринарная станция, работали модистки, и моды у нас даже были парижские! Как только ты это увидел, уже по-другому смотришь на всё. И малая родина уже не кажется такой уж малой. И когда дети приводят ко мне родителей и просят, чтобы я снова рассказала то же, что и им, я понимаю - лёд тронулся. Про станичного священника и долгую память - Какая история, из собранных вами за эти годы, задела вас больше всего? - Их много. Но если говорить о самых, самых, то две. Первая - это история священника Илии Попова, он был расстрелян в 1937 году. Но у него была большая семья. И внук Попова, бизнесмен Алексей Сухарев, который жил в Америке, по наследству получил старинную икону, он повесил её где-то в углу, но был человеком не верующим. И вот однажды от этой иконы он совершенно чётко услышал голос: «Узнай обо мне и расскажи людям». И понял, что не знает о своей семье ничего. Обратился в ФСБ с просьбой познакомиться с документами деда. Его пригласили на встречу и выдали папку с делом деда. Так началось большое исследование, которое заняло не один год. Алексей написал очень интересную книгу о жизни деда, снял фильм «Станичный священник», основал фонд, был не раз в Пролетарске - тут он установил памятник, помогал в благоустройстве, и вообще в память о своём предке делает немало хороших дел. А вторая история Лины Сапожниковой. Лине уже за 80. Она - дочь Клавдии Любимовой. Эта женщина была расстреляна фашистами в 1942-м за то, что они вместе с сестрой Анастасией спасали в скирдах соломы раненых советских бойцов. Похоронены обе за городом в общей могиле у бывшего карьера. Лина прекрасно помнила то время, рассказывала, как они с бабушкой чудом спаслись, показывала места, на которых происходили события. Эта история легла в основу ещё одной части экспозиции. Истории идут и идут, и каждый раз, получая в руки семейный альбом или адрес дома, который вот-вот уйдёт под снос, я не знаю, какие тайны откроются на этот раз. Так что, если кто-то из ваших читателей будет в Пролетарске, пусть заглядывает к нам. Мы всем рады - не делим людей на красных и белых, своих и чужих. У нас общая история. И именно её мы и бережём.
