Пленка VS Цифра: как менялись взгляды на фотоискусство

Каждый год 19 августа отмечается Всемирный день фотографии. Любовь к этому виду искусства объединяет миллионы людей: как профессионалов, так и любителей. «МИР 24» поговорил с представителями двух разных эпох – советской и современной – и выяснил, как с течением времени изменились взгляды на фотоискусство, как поймать идеальный кадр и что в этом деле все-таки главное: хорошая камера или мастерство того, кто ее держит. Учредить праздник для всех любителей фотографии в 2009 году предложил австралийский фотограф Корске Ара. Поводом стал тот факт, что 19 августа 1839 широкая общественность впервые узнала о таком явлении, как дагеротипия – метод получения отпечатка фото, основанный на светочувствительности йодистого серебра. Изобретателем уникальной технологии стал французский художник, химик, а также создатель первой диорамы Луи Дагер. Помимо Дагера большой вклад в изобретение фотографии внес его коллега Жозеф Ньепс, проводивший эксперименты по закреплению световых изображений химическими способами. Несколько веков назад возможность запечатлеть момент на маленькой фотокарточке казалась настоящим чудом, сравнимым с возможностью останавливать время. Сегодня благодаря стремительному развитию технологий фотография доступна каждому: имея в руках смартфон с хорошей камерой, можно делать снимки высокого качества, обходясь без специальной аппаратуры. Кроме того, современные программы для обработки фото позволяют добиться совершенно фантастических эффектов, которые и не снились людям еще пять-десять лет назад. Очевидно, что фотографы, снимавшие на советский «Зенит», и обладатели современных «зеркалок» и смартфонов – представители совершенно разных поколений и взглядов. Тем не менее, и те, и другие смотрят на мир сквозь объектив, стремясь запечатлеть на пленке (или в «цифре») самые красивые и важные моменты жизни. Цифра «разлагает» человека Вадим Опалин родился в 1937 году в Москве. Он занимается фотографией уже больше полувека. Окончив географический факультет МГУ им. Ломоносова (тот самый, где учился его товарищ, известный зоолог и телеведущий Николай Дроздов), Вадим Иванович остался работать на кафедре гляциологии и географии полярных стран. С 1963 года он стал регулярно ездить в летние экспедиции на Север, исколесил почти все Заполярье от Нарьян-Мара до Чукотки. Именно там зародилась любовь Опалина не только к волшебной северной природе, но и к фотографии. «Понимаете, тот, кто однажды едет на Север... Это на всю жизнь. Удивительная и таинственная земля! С той поры уже несколько десятилетий во мне сидит «Зов Севера» Джека Лондона. Пытаться объяснить это – примерно так же, как пытаться объяснить, почему мы любим эту женщину, а не другую, то есть невозможно. Север – это тишина, огромнейшие, невероятно красивые пейзажи. И это невероятная ответственность: чуть-чуть зазеваетесь – и вы на том свете! Это очень особый мир, где вы чувствуете себя, с одной стороны, маленькой букашкой, а с другой стороны, причастны к чему-то огромному, великому, уверенному в себе», – описывает увиденное Вадим Опалин. Сейчас Вадим Иванович снимает мало, больше занимается архивом. Кроме того, недавно он закончил книгу, над которой трудился полтора года. В работе над ней Опалину помогала его верная помощница и редактор Полина Лисянская. Вместе им удалось собрать воедино редкие кадры и стоящие за ними истории. «Книга будет называться «Таким я видел Советский Союз», в ней будет множество документальных фотографий. Я снимал везде и беспрестанно, Север был только началом. Я колесил по всему Советскому Союзу и по заданиям, и по собственной воле. Видел самые разные края. Я убежденный приверженец реальной, чистой и правдивой фотографии, то есть настоящей. Не снимаю постановочной, «срежиссированной» жизни. Никаких ряженых, никаких «декораций» и никакой фальши. Не подсчитывал, но, наверное, 90% кадров в моем архиве сняты репортажно, жизненно», – признается Опалин. Начав с фотографий почвенных разрезов и ледников, Вадим Иванович вскоре стал профессиональным фотокорреспондентом. Его фоторепортажи и очерки публиковали журналы «Смена», «Турист», «Аргументы и факты» и различные издания Агентства печати «Новости» (ныне – МИА «Россия сегодня»). Опалин признается: он до сих пор предан аналоговым фотоаппаратам и ни за что не променяет их на современные зеркальные камеры. «Я не признаю никакой «цифры». «Цифра» человека «разлагает». У меня всегда была камера среднего формата. Я использовал советский фотоаппарат «Салют», немецкую камеру «Контакс» и «Зенит». У меня в камере было 12 кадров формата 6х6, поэтому я не мог щелкать, как «пулемет», что сейчас позволяют делать цифровые фотоаппараты. Я знал, что мне надо дождаться момента и только тогда нажать на кнопку», – объясняет Опалин. Коллеги часто спрашивают его: «Как ты снимаешь на эту неудобоваримую камеру?». А она ведь действительно тяжелая: 2,5 килограмма! Но на это у Опалина всегда готов ответ: «Снимает-то не камера, а голова!». Почти все самые значимые работы фотографа сделаны буквально за доли секунд. Документальная съемка – очень сложный жанр: мешкать здесь некогда. «Самая знаменитая, пожалуй, моя работа, за которую я получил бронзу на Международной выставке – это серия фотографий «К Ильичу или Главная очередь эпохи», сделанная в 1968 году. Я снимал ее четыре месяца: каждый день, как на службу, приходил на брусчатку Красной площади», – вспоминает Опалин. Один кадр вызывает особенную гордость мастера. Однажды он увидел, как солдаты кремлевской охраны помогают подняться в мавзолей инвалиду: они вместе с коляской вносили его внутрь на своих плечах. Опалин уже потянулся к камере, но тут к нему подошел один из охранников – попросил предъявить разрешение на съемку. Рискуя быть задержанным, фотограф все же быстро настроил аппарат и сделал снимок, уловив драгоценный момент. Еще один хрупкий момент, застывший на пленке благодаря зоркому глазу фотохудожника – снимок, который Опалин сделал в вагоне метро в 1975 году. «Я сел в метро, и увидел напротив изумительную картину. Мама (изящная молодая дама) и девчушка лет пяти-шести – задумчивая, уставшая; она облокотилась на маму, и в руках у нее – подснежники. А я всегда носил с собой маленькую камеру. Укрывшись курткой, я отвернулся, выставил примерно, на глаз, значения [диафрагмы] и сделал этот единственный кадр. Второй я уже сделать не успел, потому что ситуация моментально распалась: мама подняла на меня глаза, а девочка привстала. Эту фотографию я так и назвал: «Апрель в метро», – поделился фотограф. Даже после многих лет практики ему все еще сложно объяснить природу этого удивительного процесса: от момента, когда глаз «зацепился» за что-то прекрасное и важное, до щелчка затвора. «Где-то внутри что-то вспыхивает, – говорит Вадим Иванович. – Понимаете, когда вы получаете в руки камеру, вы начинаете постоянно думать: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Остановить его невозможно, но вы все время пытаетесь. Поэтому из тысяч негативов, которые есть у меня, по-настоящему дивных и даже известных во многих странах, может быть – всего 200 штук». Опалин считает, что каждый по-своему видит фотографию и себя в ней. Для себя он определил главные правила: снимать только то, что видишь, не приукрашивая, и показывать в своих работах исключительно светлые стороны мира. «Я точно знаю одно: ни на одной моей фотографии нет зла. Его и так, к сожалению, в нашем мире очень много. Поэтому тут многое еще зависит от личной установки человека. Я предпочитаю гуманистический подход и делаю только «добрые фотографии». Конечно, люди бывают всякие: они и дерутся, и убивают. Но я это не снимаю», – подытожил Вадим Опалин. Фотографии предоставлены Вадимом Опалиным. У дедушки я наблюдал «аналоговую магию» Владимир Вишневский родился в 1984 году в Ростове-на-Дону. Как и Вадим Опалин, он не сразу пришел к фотографированию, но так или иначе всегда тяготел к сфере искусства. Выучился на архитектора, два года работал по специальности. В 2009 году Владимир вместе с женой основал в Ростове-на-Дону Школу Академической Фотографии, которая на данный момент является крупнейшей на Юге России. В 2012 году супруги переехали в Санкт-Петербруг, где в апреле 2013 года открыли петербургский филиал школы. Сейчас Владимир большую часть жизни посвящает фотографии: как в практике, так и в преподавании. «Фотография как-то преследовала меня с детства, потому что дедушка активно занимался этим (время такое было – каждый второй был фотолюбителем): у него был экспортный вариант «Зенита-3М» и фотоувеличитель УПА-1. Так что я, отдыхая у дедушки с бабушкой в деревне, наблюдал, как при красном свете происходит «аналоговая магия». Дальше этот же «Зенит» перешел к моему брату, у него уже была УПА-5М. Мы запирались в отцовской мастерской и тоже печатали фотографии. Ну то есть как «мы»: брат печатал, а я, будучи сильно младшим и оттого надоедливым и путающимся под ногами, завороженно смотрел», – вспоминает Владимир. Дальше была собственная пленочная мыльница с уже цветной пленкой и бесконечные фотографии неба: рассветы, закаты, облака, которые юноша печатал и развешивал на стенах своей комнаты. Фотография была с Владимиром всю его жизнь; как говорит он сам: «Мы друг к другу присматривались». Вишневский убежден: чтобы стать по-настоящему хорошим фотографом, не нужно обладать каким-то особым даром. Самое главное здесь, как и в любом деле (не только творческом) – долгий и упорный труд. «Я вообще абсолютно уверен, что дара и таланта не существует. Есть затраченные время и усилия, ну или еще это называют теорией 10 тысяч часов. Смысл ее в том, что на освоение любого умения достаточно потратить 10 тысяч часов, чтобы освоить его в совершенстве. На самом деле эти самые 10 тысяч – довольно много. Если тратить по два часа каждый день без пропусков, то получится 13 лет. Так что, действительно, если долго и упорно заниматься каким-то делом, то не быстро и не просто, но обязательно будет достигнут успех», – убежден Вишневский. Конечно, на это можно возразить, что у кого-то все получается легко, а кому-то приходится выбиваться из сил, чтобы достичь хоть какого-то результата. Владимир считает, что главная причина этих различий – разница в степени удовольствия от процесса. «Рецепт нахождения и развития внутри себя любого таланта очень простой: нужно научиться получать удовольствие от процесса. Это важно! Не от результата или общественной оценки этого результата, а именно от самого процесса. Сделать так, чтобы вас «перло» от щелчков затвором или от появления следа карандаша на бумаге, от разведения красок, вырезания линогравюры, тыканья в клавиши пианино, дерганья за струны или от ощущения соленого мокрого ветра прямо в лицо. Главное, чтобы именно процесс приносил вам удовольствие. Тогда освоение любого навыка будет для вас не трудом, а отдыхом, наградой и сопутствующим подарком судьбы», – считает Владимир. Вишневский, как и большинство современных фотографов, широко использует возможности современных камер. Тем не менее он продолжает время от времени снимать на пленку. «Аналоговая фотография – это ритуал, процесс, магия или игра – как хотите. Снимая на пленку, вы не знаете, сложился ли у вас кадр, пока не проявите материал. Получается такое ожидание, игра с самим собой и реальностью – как на Новый год, когда подарки под елкой уже есть, но открыть можно будет только утром. Поэтому мне нравится снимать на пленку», – объясняет фотограф. Кроме того, в 2012 году Вишневский стал владельцем ФотоАптеки – проекта, занимающегося производством фотохимии. Так занятие аналоговыми процессами превратилось из хобби в часть его работы. Даже среди современных фотографов есть масса приверженцев естественной, неприукрашенной фотографии, которые выступают против любого вида ретуши. Владимир Вишневский с ними не согласен. «На самом деле фотография многообразна, и пытаться причесывать под одну гребенку нельзя. Нет никакой единицы оценки правильности или качества фотографии – всегда остается вопрос задачи, которую ставил автор перед съемкой (ну или после съемки, во время отбора). Приверженцы прямой фотографии (это первая половина XX века) печатали кадры с черной рамкой межкадрового расстояния, показывая, что снимок не скадрирован, но обработка была даже тогда», – отмечает Владимир. Конечный итог съемки зависит от многих факторов, и во все времена фотографы старались улучшить свои снимки любыми доступными способами, напоминает собеседник «МИР 24». «Во-первых, от того как проявить пленку, будет зависеть картинка (про выбор пленки я вообще молчу), – продолжает Вишневский. – Во-вторых, даже в «дофотошопные» времена при печати какие-то части затемняли, а какие-то высветляли, чтобы сконцентрировать внимание зрителя там, где надо. Если посмотреть на отсвет на старые советские отпечатки из фотоателье, то можно увидеть следы ретуши простым карандашом – грубоватый, но простой метод ретуши отпечатков. Фотошоп просто облегчил ту работу, которая была сложной раньше», – подытожил Владимир. Своим студентам он даже на базовом курсе обучения показывает основные техники обработки, хотя сам предпочитает решать большую часть проблем еще во время съемки, «выставив свет, смахнув пылинку или лишний раз вытереть отпечаток пальца со стекла – тогда меньше нужно будет обрабатывать». В объектив Владимира попадают не только люди (хотя он снимает много портретов), но и различные городские сюжеты, архитектура. Камера у него всегда наготове. Что же все таки такое фотография: прежде всего сложный технологический процесс, позволяющий нам зафиксировать те или иные моменты жизни, или высокое искусство, призванное влиять на людей в эстетическом и духовном плане? «Фотограф (как и любой художник, музыкант – творческая единица) ищет выход собственным ощущениям, своему взгляду на мир, – считает Вишневский. – Ищет табуретку, на которую можно было бы взобраться и погромче крикнуть: «А я вижу вот так!». А уж те, кто услышит сказанное с табуретки, возможно, о чем-то задумаются. Так что любой художник – это человек, который делится своим взглядом, который как-то влияет на зрителя. И никто никому ничего не должен». По мнению Владимира, развитие фототехники упростило дорогу желающим заняться искусством, но и здесь есть свои «подводные камни». «Для того, чтобы заниматься рисунком, нужно наработать технику владения карандашом или кистью. А в фотографии камера благодаря многолетним стараниям инженеров сама помогает вам сделать кадр – остается только его увидеть. Поэтому, с одной стороны, развитие технологий помогло (для того, чтобы снимать сейчас не нужны знания химии и оптики), а с другой стороны, осложнило жизнь тем, что фотографий (и фотографов) стало очень-очень-очень много. Но зато каждый может выбрать свой путь, свое предпочитаемое направление, ответвление, стиль и подход так, чтобы процесс приносил ему максимальное удовольствие», – заключил мастер. Фотографии предоставлены Владимиром Вишневским.