Мария Сурвилло: «О человеке, который спроектировал твой дом, начинаешь думать как о родственнике»
10 лет назад москвичка Мария Сурвилло всерьез увлеклась краеведением, окончила курсы гидов-экскурсоводов и освоила новую профессию. Сейчас у Марии есть мечта — создать виртуальный музей своего дома в центре Москвы. Специально для совместного проекта Strelka Mag и Яндекс.Недвижимости она рассказала о том, где искать информацию о собственном доме, о чем можно узнать от его жильцов и как спасти историческую дверь подъезда. Мария Сурвилло Всю свою жизнь я живу в Москве. Мое детство прошло в районе Марьиной Рощи, рядом с парком, который позже превратился в парк «Фестивальный». Он был разбит на месте старинного Лазаревского кладбища. В 80-е годы, гуляя в парке, еще можно было наткнуться на надгробия и человеческие кости. Мои родители интересовались историей, много ездили по миру, у нас дома большая библиотека с книгами о Москве. Моя крестная была преподавателем истории и всю свою жизнь занималась историей Москвы. Несколько раз в год она обязательно устраивала экскурсии для своих учеников, показывала им город и водила в Кремль. Видимо, от нее мне и передалась любовь к истории Москвы, хотя лет до 30 история меня не особенно интересовала. Когда 10 лет назад в Москве начался бум краеведческих экскурсий, я активно стала ходить многие из них и очень этим увлеклась. В тот момент мы уже жили в доме в Гагаринском переулке, а дети ходили в школу на Арбате. Я четко помню, что своеобразным толчком для меня стали экскурсии Алексея Дедушкина, одного из самых глубоких москвоведов. Я стала изучать тему, и поняла, насколько каждый московский дом уникален и имеет свою многослойную историю — стоит только копнуть, и можно написать целый роман. История одного дома Дом №23 стр.1 в Гагаринском переулке Я начала искать информацию в интернете и обнаружила, что нашим — тогда еще доходным — домом скорее всего владела Ольга Гартман, хотя встречаются некоторые противоречия на этот счет. Она была замужем за композитором, а после эмиграции оказалась в Америке, где прожила до самой смерти. От нее ниточки потянулись к разным людям того времени — от российского мистика, философа и музыканта Георгия Гурджиева до пианиста и композитора Сергея Танеева. Я поняла, что «волны» от одного человека дальше расходятся по всей Москве. Тогда у меня и появилась мечта создать виртуальный музей истории собственного дома. Наш дом был построен в 1910 году архитектором Дмитрием Челищевым. Может быть, это архитектор не первой величины, но о человеке, который спроектировал твой дом, постепенно начинаешь думать, как о близком родственнике. Помню, как радовалась, когда мне удалось найти его первую фотографию. Я стала читать о нем и его домах в Москве, объехала многие из них — теперь хорошо понимаю его авторский стиль и, кажется уже немного знаю его как человека. Наш дом — это, скорее, псевдоготика, но Челищев, конечно, был человеком эпохи модерна, что и отражается в его архитектуре. Большинство из его домов, как правило, сложной конфигурации — например, п-образные, как наш. Лестничные ограждения в подъездах не вычурные, двери выдержаны в одном стиле, а полы выложены метлахской плиткой. По какой-то причине он очень любил помещать на фасады домов всяких мифических существ, горгулий и драконов. На нашем доме тоже есть два таких дракона, прямо по центру фасада. Лестничные ограждения, похожие на наши, встречаются еще в нескольких домах Челищева. Их украшают пластины в форме ромба с цветком в середине. Наши соседи пытались восстановить их, и оказалось, что это безумно дорого. Я мечтаю когда-нибудь снять с них бесконечные слои краски, которых, наверное, не меньше 15. Еще у нас сохранились родные перила, что тоже большая редкость, и целых три родных квартирных двери. В отличной сохранности и черный ход со шкафами и старинным мусоропроводом. Мария Сурвилло Наш двор — один из последних оставшихся проходных дворов в районе Арбата. Во дворе симметрично растут четыре больших дерева, и это редкость и настоящее достояние района. Раньше в самом центре двора была клумба, стояли лавочки, люди выходили пить чай и играли в домино вплоть до 70-х годов. Сейчас это сложно себе представить. В Москве остро стоит проблема нехватки бесплатных парковочных мест, и люди держатся за эту возможность, пользуясь в том числе и нашим двором. Прямо под двором дома находится обширный подвал, который очень от этого страдает. Конечно, моя мечта — вернуть двору первоначальный облик и избавить его от машин. А еще наш дом настоящий киноартист — многие сцены фильма «Гостья из будущего» снимались в нашем дворе или в окрестностях Гагаринского переулка, а сам Кир Булычев жил и учился неподалеку. Как собирать экспозицию для виртуального музея Кирпич Фальконье Некоторое время назад я стала собирать воспоминания соседей и уже поговорила со всеми, кто что-то знает и помнит. Основная часть людей живет здесь с 95-96 года. Мы сами переехали в квартиру в 90-х, до этого дом состоял из коммуналок. Из старожилов в доме остался только один человек, невероятно скромный и отказывающийся встречаться лично, хотя я долго его уговаривала. Я добыла его номер телефона и теперь частями выуживаю из него информацию. Вот уже полтора года мы созваниваемся, причем, каждый раз он рассказывает какие-то новые факты: о том, что в нашем доме жили сестра писателя Александра Фадеева, представители старинного польского дворянского рода, лауреат ленинской премии Шалине Радии и даже бандиты, которые ограбили сберегательную кассу, прогремев на весь СССР, то вдруг вспоминает, что на лестницах в подъезде раньше лежали ковры, а в 1985 году приезжала дочь бывшей владелицы дома. Другая часть работы — это поиски информации об архитекторе и заказчиках. Для этого нужно поехать в Центральный государственный архив города Москвы, но для получения документов и чертежей дома необходимо разрешение от управляющей компании. За полгода я уже дважды направляла запрос, но разрешение пока не получила. По московскому закону, несмотря на то, что мы являемся собственниками квартир, домом владеет город — и мало ли, что там есть в этих чертежах. Сейчас нужно убедить их, что я не имею в виду ничего плохого, а просто хочу посмотреть замысел архитектора. Говорят, например, что раньше в самом центре нашего двора был фонтан, но, чтобы это проверить, нужно увидеть архивные документы. Если информация о владелице дома Ольге Гартман подтвердится, нужно будет отправить запрос в ее архив, который находится в университете Бостона, и попытаться узнать подробности о ее жизни. Следующий этап — сбор информации о знаменитых жильцах дома. Например, я знаю, что здесь жила писательница, которая общалась с Чеховым, академик, актер и другие известные москвичи того времени. Можно попытаться выйти на их родственников — возможно, кто-то из них что-то помнит. Лепнина, метлахская плитка и кирпичи Фальконье Мария Сурвилло В середине 2000-х в доме был сделан ремонт, в ходе которого, к счастью, в подъезде удалось сохранить лепнину. Лепнина есть всех домах Челищева. Обычно каждый его дом посвящен какой-то теме, которая отражается в росписях на стенах и потолке. Когда я осматривала его дом на пересечении Сивцева Вражка и Денежного переулка, то увидела потрясающую реставрацию подъезда, которую жильцы провели на собственные деньги: они не только отреставрировали историческую дубовую дверь, но и раскрыли росписи на потолке. Мы уже договорились, что в сентябре тоже сделаем расчистку и посмотрим, есть ли какая-то роспись у нас, а если и нет, то хотя бы узнаем, какого цвета изначально были стены, чтобы при последующем ремонте его вернуть. В нашем подъезде сохранилась очень красивая дубовая входная дверь с резьбой, которую я предложила отреставрировать. Это большая редкость, потому что «родных» дверей в московских домах уже практически не осталось. В Петербурге есть экскурсовод Роман Везенин, который говорит, что самая лучшая консервация — это несколько слоев масляной жэковской краски. Если ее снять и все расчистить, откроется красота. У нас чудесный дом и отличные соседи, но не всем было очевидно, что надо оставить именно эту дверь, а не добиваться того, чтобы нам поставили новую. Конечно, это вопрос безопасности, и людей тоже можно понять, но ценность этой двери очевидна, если ты любишь свой город, а не только то, чем владеешь. В подъезде дома №23 стр.1 в Гагаринском переулке Еще в подъезде сохранилась столетняя метлахская плитка. Причем, на каждом этаже она с разным рисунком. К сожалению, вполне образованные и интеллигентные люди, живущие в домах в центре, с удовольствием заменяют ее на новую, которая продержится всего 3-4 года. Когда ты начинаешь рассказывать об истории метлахской плитки даже в двух словах, о том, что она пережила войны, революции и еще переживет наших внуков, люди проникаются и понимают, что это не какое-то старье, а настоящий антиквариат. Конечно, отдельная боль — это пластиковые окна. Я твердо убеждена, что московская мэрия могла бы выделять деньги на то, чтобы в исторических домах вставляли окна, максимально похожие на оригинальные — хотя бы цветом и расстекловкой. Например, сейчас в нашем доме все окна разные, и особенно это заметно, если посмотреть на уличный фасад. Раньше в подъездах были световые окна со стеклоблоками, придуманными швейцарским архитектором Гюставом Фальконье. Когда делали ремонт, их демонтировали, стеклоблоки просто выкинули, а на их место вставили пластиковый стеклопакет. К сожалению, я пропустила этот момент и я не успела ничего спасти. Но три окна с блоками Фальконье еще на месте в соседнем подъезде, и я очень надеюсь, что в ближайшее время их отремонтируют. Все соседи понимают их ценность и уникальность. Уже после этого случая я начала коллекционировать стеклянные кирпичи Фальконье, сейчас у меня есть несколько штук разных цветов. В этом году мы с детьми были в Швейцарии и поехали в город Ньон, откуда родом сам Фальконье. В ньонском замке как раз проходила огромная выставка этих блоков. Москва из бабушкиного сундука Смешно, что моя любовь к Москве заставила меня получить второе образование. Я окончила журфак МГУ, а в 2017 году училась целый год и получила аккредитацию московского экскурсовода. В самом начале моего краеведческого пути был еще и курсы при Департаменте культурного наследия Москвы. Тогда существовала программа бесплатных экскурсий «Выход в город». Вместе с проектом «Москва глазами инженера» они создали первую школу гидов, а наш курс стал ее первым выпуском. Там собралась отличная компания, мы до сих пор общаемся. Я увидела, что есть много молодых людей, которые живут историей своего города и готовы, работая в банке, водить экскурсии по Москве. Моим педагогом стала Хельга Патаки (Анна Меньшова, педагог, писатель, автор краеведческого проекта «Город наизнанку» — прим.). Нас учили москвоведению, рассказывали про содержание экскурсии и ее тайминг. Выпускной работой была собственная экскурсия. Моя называлась «Москва из бабушкиного сундука» — она и дала название блогу. Лестница в подъезде и метлахская плитка Когда я думала, чем могу удивить людей и о чем рассказать, то поняла, что знаю, меньше, чем любой москвовед, зато в моей семье сохранились разные старинные предметы — от фотографий уже не существующих домов и открыток с исчезнувшими адресами, до свечных щипцов и даже небольших пушечных ядер. Вокруг всех этих предметов я и построила маршрут. В настоящий момент мое основное место работы — Музеи Московского Кремля, а параллельно я вожу экскурсии по пяти маршрутам, веду инстаграм и собственный блог, с которым мне помог сын. Это хобби, и пока совсем нет возможности, чтобы заниматься всем этим в полную силу. Истории, как книги на тумбочке, складываются одна на другую но, надеюсь, рано или поздно из этого получится что-то интересное. Мне кажется, что мы не ценим свой город, мало по нему гуляем и вообще ничего про него не знаем. Например, Кремль я считаю одной из самых недооцененных москвичами достопримечательностей — это уникальное сокровище, в котором мы были на экскурсии раз в жизни, в детстве. Оружейная палата — один из самых интересных музеев в мире, где можно «потрогать» весь огромный пласт нашей истории. Я могу сказать, что не разделяю пессимизма многих по поводу нынешнего состояния Москвы. Мы привыкли говорить, что все сломали и уничтожили, но это не так. Москва все-таки целостный город, в котором сохранились огромные кварталы исторической застройки. Она имеет свое лицо, характер и настроение. И я верю, что, сохраняя историю места, в котором живешь, ты делаешь какое-то очень важное глобальное дело.
