Алиса Ганиева о Лиле Брик: Нет таких женщин в наше время!

Алиса Ганиева родилась 23 сентября 1985 года. Выросла в Дагестане, с 2002 года живёт в Москве. Окончила Литературный институт имени А. М. Горького. Работает редактором в приложении к «Независимой газете» «НГ-ExLibris» и телеведущей на канале «Совершенно секретно». Ганиева - автор многих популярных книг, ее проза переводилась на иностранные языки. В мае вышла новая книга Алисы Ганиевой – «Ее Лиличество Брик на фоне Люциферова века», посвященная Л.Ю.Брик. - Не страшно было браться за первую в вашей жизни биографию? - Было страшновато. Открыть какие-то новые факты в жизни Лили Брик сложновато. Практически все уже перемолото, пересказано, бродит огромное количество сплетен, анекдотов, воспоминаний, мемуаров, из которых непросто вычленить объективную реальность, правду о том времени. Сплетни порождены завистью и ревностью, людской тягой позлословить о ком-нибудь – или наоборот, неумеренно восхититься – даже там, где восхищаться, собственно, нечем. И с таким радикальным отношением к Лиле Брик я сталкиваюсь и поныне. Многие современники из этой вампирши, ведьмы, чуть ли не Мессалины делают образ святой монахини, к которой никак нельзя залезть в будуар. А я в него залезаю! Причем иногда – с ногами. Потому что мне кажется, это понравилось бы и самой Лиле. Она легко впускала людей в свою спальню, жила нараспашку и не стеснялась ни своего стиля жизни, ни своих мыслей. При этом она не была какой-то порочной дамочкой полусвета. Лиля – беспредельно умная, мудрая, и, конечно же, эгоистичная и самовлюбленная, но в то же время очень внимательная к бриллиантам, которые вокруг нее были щедро рассыпаны судьбой в виде незаурядных людей. Она мгновенно подмечала еще никем не подобранный молодой талант. Когда Брики встретили Маяковского, тот уже был знаменитым футуристом: гастролировал по стране, снимался в фильмах. Однако в свой зенит он еще не вошел. Многие говорят, что Лилю Брик сделал Маяковский. Но ровно точно также можно сказать, что Лиля сделала Маяковского! Это был взаимообратный процесс. На книгу о Лиле начали поступать отзывы – довольно предсказуемые. Я предполагала, что меня будут обвинять в том, что поддаюсь «желтой» стихии, перечисляя любовников Лили Брик. Хотя претензия довольно странная : Брик сама с удовольствием их перечисляла и, собственно, из этого и складывался ее образ. Лиля Брик соткана из соблазненных ею мужчин. А также тех, кого ей, как ни странно, не удалось соблазнить. Лиля Брик – женщина парадоксов. Она выросла в богатой семье, с ванной и телефоном. Каталась на конке, посещала кинематограф, блистала на балах, училась в престижных гимназиях. Но удивительное дело: будучи мещанкой, привыкшей с детства ни в чем себе не отказывать, она сумела срифмоваться с революционным, антибуржуазным временем – когда, к примеру, менялось отношение к институту брака. Декадентская тяга к жизни в компании, где можно сочинять стихи, петь песни по гитару, и тут же уединиться за шторкой – все это оказалось актуальным после 1917 года. Появились коммуны, комсомольцы стали сбиваться в стаи, идеи Чернышевского о браке стали обретать жизнь, и мужья и жены стали ничейными…. Тут Лиля Брик ощутила себя как рыба в воде. Жилище Бриков превратилось в салон, который выжил в страшные годы, когда все остальные салоны, клубы, писательские союзы были выжжены. И это еще одна загадка Лили Брик. О ее сотрудничестве с ОГПУ и другими организациями, о ее связи с самой темной подкладкой ХХ века я постаралась рассказать в одной из глав книги. - Действительно, Лиля Брик либо восхищает, либо бесит людей – а вас? - И то, и другое. Думаю, это можно почувствовать, читая книгу. Перепады моего настроения довольно явственны. Но абсолютно точно то, что я не равнодушна к своей героине. Я не ученый, не литературовед, не историк литературы. Я просто внимательно читаю дневники и письма Лили Брик, из которых складывается весьма интересный портрет эпохи, и комментирую их как человек двадцать первого века. Причем имеющий отношение к литературе. Возникают параллели между тем, как литературный люд жил тогда – и как сейчас. Прихожу к выводу, что наше время в сравнении с эпохой Брик – более скучное и ханжеское. Когда писала книгу, во мне периодически бурлила зависть к Лиле с ее потрясающим кругом общения. Сегодня редко можно встретить на одном квадратном метре столько интересных людей, основоположников заметных литературных движений, течений, направлений… Кипение креативности в начале ХХ века не может не впечатлить. На фоне нынешнего почти бесталанного болота – особенно. Удивляет непонимание Лили моими современниками. Например, кто-то стремится выставить Брик очень серьезной. Но серьезность и искусство, в том числе, искусство полной жизни, которым так виртуозно владела Лиля, не совместимы. Еще Вольтер говорил, что все жанры хороши, кроме скучного, а Пушкин утверждал, что поэзия должна быть глуповата. И Лиля Брик любила пошалить. Она следила за модой, но образ светской дамы у Лили нередко сочетался с образом провокаторши, эпатажницы. Поэтому на обложке книги, которую сделал дизайнер Андрей Бондаренко, Лиля – в голом платье. Книга выглядит современно, но при этом она со своим дизайном как будто вышла из другой эпохи: есть ощущение, что сама Лиля Брик листала верстку и расписалась на макете, завизировав его. - А что вас не восхищает в Лиле – требование автомобильчика? - Пожалуй, эгоцентричность Брик. Хотя именно она и помогло ей выжить. Эгоцентризм и сексуальность – вот что, на мой взгляд, доминирует в коктейле ее харизмы. Мужчины тянулись к Лиле, излучавшей беспримерную уверенность в себе. Она не была одарена от природы красотой – но у Брик и в мыслях не было, что кто-то не упадет к ее ногам. Ее напор рушил судьбы, калечил людей, находящихся рядом с ней. Вспомним, как она отреагировала на арест в 1936 году своего второго официального мужа Примакова, красного командира. Как многие жены, она поверила, что нет дыма без огня, и сейчас кстати некоторые историки утверждают, что Тухачевский (в чей ближний круг входил и Примаков) действительно готовил переворот… Так вот, Лиля Брик ни разу не навестила мужа в тюрьме, не принесла ему передачу. И вообще перестала посещать подруг, чьи мужья оказались в чекистских застенках. Недавно со мной связалась пожилая читательница Ирина Данциг, дочь жены Лилиного кузена Вити Данцига. Когда его арестовали в 1934-м, эта самая жена ходила к Лиле в Спасопесковский, просила помочь (а кузен был ближайший, обожавший ее, сын той самой тети из Армавира, которая заботилась о Лилиной маме в последние ее годы перед приходом немцев и которая помогла когда-то юной Лиле сделать аборт). Так вот, властительная на тот момент гранд-дама, жена высочайшего начальника, которая вась-вась со всякими аграновыми и кагановичами, даже пальцем не пошевелила ради кузена. И того расстреляли. Впрочем, эта стратегия слепоты и невмешательства отлично помогала ей выживать в страшнейшее время (помогает многим и теперь). Самовлюбленность Лили Брик проявляется и в том, как она вела себя в быту. Она никогда сама не готовила, не стояла в очередях. За нее стояли другие. Это поразительно и неприятно. Она не стеснялась нагружать других своими проблемами. Посылала Маяковского за нижним бельем, составляла для него огромные списки покупок, вертела сестрой. А великие люди бегали у нее на посылках, испытывая мазохистское чувство восторга, даже экстаза. К ней словно прикипали… Может, потому и прикипали, что она считала себя вправе командовать. Если ведешь себя, как царица, то к тебе и относятся, как к царице. А заботишься о людях, пашешь, вкладываешь душу – не ценят и не уважают. Но такой легкомысленный эгоизм, как у Лили, не сыграть, он должен быть врожденным. Довольно странно было прочитать пару отзывов о том, что я-де недооценила в Лиле талантливую сценаристку и художницу. Я, мол, вижу ее очень узко, только как гениальную любовницу. Рецензенты эти явно просмотрели книгу по диагонали. Я как раз рассматриваю Лилины потуги в разных сферах от скульптуры и актерства до архитектуры. Это было нормально для барышни с большим количеством денежных средств и свободного времени. В письмах Брик нередко жалуется, что ей скучно, требует, чтобы мужчины ее развлекали. Бесконечные карты, театры, таперы – это же совершенно не трудовая жизнь, как сказал бы про нее парторг 70-х. Думаю, У Лили могли бы родиться интересные произведения, если бы она не ленилась. Но она ленилась и ничего не доводила до конца. Оставила мемуары («Пристрастные рассказы»), но они могли быть помасштабнее и поинтереснее – но не сподобилась. - Видимо, ее девизом была фраза «Красиво жить не запретишь!» И она работала – в отличие от Лили! - Да. Но это меня даже восхищает. Возмущаясь нахрапистым, нахальным, хамским, потребительским отношением Лили Брик к окружающим, я вижу в этом какую-то великую красоту и гигантизм натуры. Вообще, Лиля очень не одномерна. Будучи весьма пробивной женщиной с двойным, а может, и с тройным дном (архивы Лубянки еще не раскрыты, и совершенно не удивлюсь, если вскроется что-то совсем черное про Лилю), она спасала людей, обладая мужеством отстаивать их интересы. Она звонила начальству с той же уверенностью, с какой соблазняла мужчин. Сам Сталин после ее письма написал известную резолюцию – и Маяковский трансформировался из критикуемого футуриста в «талантливейшего поэта» эпохи. И также уверенно Брик выбила поездку за границу Майе Плисецкой, спасла Сергея Параджанова из тюрьмы. Через сестру Лиля пробивала переводы молодых поэтов Ахмадулиной и Вознесенского… Лиля Брик была жадной до жизни во всех ее проявлениях. Но ближе к старости видно, что ее желание быть хозяйкой богемного салона стало навязчивым. В спорных воспоминаниях Ваксберга можно прочесть о том, как Брик чуть ли вцеплялась в молодых людей, едва ли не силой приводила к себе на Кутузовский проспект, где накрывала шикарные столы с продуктами из «Березки» и спецприемников. Она словно покупала внимание к себе. Оказаться в старости одной для нее было смерти подобно. Ей постоянно хотелось слышать – small talk, стихи, рояль. Когда этого не было, ее охватывала паника. В книге Ваксберга есть эпизод, где избалованный славой Евтушенко с приятелем из Болгарии приходят к ней с Катаняном в гости – и вдруг срываются от скучных стариков в ресторан, на другую пирушку. И Лиля остается одна за роскошным столом… В этот момент ее жалко до слез. А еще ее самоубийство – жест, которым можно восхищаться. Впрочем, и это и проявление ее эгоизма. Ну, не хотела она лежать беспомощной после перелома шейки бедра!.. - Получается такая рифма: Маяковский покончил с собой, застрелившись, а его муза – наглотавшись нембутала... - Да, и она неоднократно писала в дневниках о том, что после самоубийства Маяковского он ей снился, протягивал револьвер и говорил, чтобы она поступила также, как он. Но все закончилось женским суицидом, к которому Лиля была склонна с юности. История с нембуталом стала третьей попыткой отравления. Хотя о желании выпить цианистого калия или пустить себе пулю в лоб заявляли многие в Серебряном веке. - Отношения Маяковского и Лили вы называете в книге садомазохистскими. А чего в них было больше? - Хватало и садо, и мазо. Конечно, Лиля не любила Маяковского как мужчину. Он был неинтересен ей с самого начала, она не сразу ему уступила. В середине 20-х интимные отношения между ними прекратились. Но еще пять лет они жили вместе. Лиля ценила в Маяковском поэта. И сильно ревновала к другим женщинам – как поэта, не как мужчину. А для Маяковского Лиля Брик была всем. И это было важнее статуса любовницы. Лиля сознательно выстегивала, выжимала из Маяковского его стихи и поэмы. Заставляла его страдать, чтобы провоцировать творческий процесс. Для меня такой подход – поэт должен похаркать кровью, прежде чем разродиться поэмой – неприемлем. Это антигуманно. Но конец 20-х годов прошлого века был промышленным, машинным временем. Вот Лиля Брик и выступала такой безжалостной машиной, которая организовала конвейер поэтических «пирожков и пирожных» Маяковского. - Ваше отношение к известному антибриковскому стихотворению Ярослава Смелякова? - Конечно, у него очень однозначная позиция. Смеляков совершенно безоговорочно мажет Лилю черной краской. Его стихи, ходившие по рукам в 70-е, страшно оскорбляли ближайший круг Лили Юрьевны. И, наверное, Смеляков несправедлив к музе поэта. Я пишу, что Брики использовали Маяковского, жили за его счет, гоняли его за покупками. В какой-то степени были вампирами, не считались с внутренними трансформациями поэта. Не давали создать ему свою семью. Маяковский ездил на изматывающие гастроли – а Лиля тратила его деньги, живя на широкую ногу. С другой стороны, у поэта был дом – пусть и странный, с какими-то извращениями. Но вокруг Маяковского кипела жизнь. За это нужно было платить. И он платил. И в посмертной судьбе поэта Лиля сыграла одну из главных ролей… - А какую цену заплатила Лиля Брик за свой столь откровенно паразитический образ жизни? - Уникальность Лили в том, что никакой кармы не последовало. Ее никогда не арестовывали, никак не преследовали. В ее жизни были сплошь модные наряды, обильная вкусная пища, заграничные вояжи. Но есть интересный факт. Ее невестка, Инна Генс-Катанян, вспоминает: когда она заполняла для Лили газетный тест, то на вопрос, счастливый ли вы человек, не раздумывая ответила: за нее да. Но Лиля не согласилась, сказав, что прожила очень интересную жизнь, но назвать ее счастливой не может. Почему? Бурю революции Брик не заметила, проводя время у балетного станка. Но страха попасть под арест в 30-е годы она не могла не почувствовать – ведь ГПУ тогда выкашивало ряды интеллигенции. Лиля успокоилась только после смерти Сталина в 1953-м. Но ее тяготы на этом не закончились: вскоре началась довольно громкая антибриковская кампания, когда ее имя пытались вымарать из жизни поэта. Лиля боролась отчаянно за место на пьедестале рядом с Маяковским. Считаться музой Маяковского стало для Лили Брик главной амбицией жизни. - В книге вы очень много пишете о периоде жизни Лили с Маяковским – и совсем мало про последующие полвека. Фактов не столь много? - Отчего же? Можно было бы пересказать, к примеру, воспоминания Сергея Николаевича, журналиста-театроведа из журнала «Сноб», который жил в детстве на Кутузовском и видел, как в гастрономе Катанян садил Лилю Брик на подоконник и кормил творожными сырками… Но образ странной старухи в зеленой шубе у всех современников Лили по эпохе застоя довольно однотипный. Поэтому несколько десятилетий жизни Брик без Маяковского легко умещаются в 2-3 главы. Когда пишешь биографию, стоишь перед проблемой, как проследить за течением времени. Есть бытовое время, а есть – художественное. Можно что-то неважное пропускать целыми десятилетиями – но подробно описать один судьбоносный день. Все, что сформировало Лилю, происходило в 20-е и 30-е годы ХХ века. Но мифы преследовали ее и в последние годы. Я в частности пишу о тексте Юрия Карабчиевского, который изобразил старуху-Брик без ума влюбленной в Сергея Параджанова. Дескать, и с собой она покончила от безответной любви. Сама Параджанов клевету опроверг, но недавно я говорила с литератором и другом Параджанова Михаилом Бузником, который носил от него Лиле букеты и т.д. Так вот, он заявил мне, что Лиля Юрьевна и вправду была влюблена в Параджанова как женщина, шила ради него платья. Параджанов об этом знал и был страшно этим напуган. - Кого сегодня можно сравнить с Лилей Брик? - Нет таких женщин в наше время! (смеется) Мы живем в совсем другую эпоху. Конечно, уверенных в себе женщин всегда было много. Есть они и сейчас. Но в случае с Лилей Брик совпало очень многое: турбулентная реальность, революционный дух, бурлящая творческая среда, рождающая новые виды и направления искусства… Юрий Татаренко