Михаил Калашников плакал, когда мы делали ему инъекции

– Вы помните первую встречу с Михаилом Калашниковым? Лариса Тройникова: Раньше в Ижевске существовала четвёртая республиканская больница. Как и положено – лечились там первые лица республики. До того, как её ликвидировали, Михаил Тимофеевич поправлял здоровье там. А потом перешёл к нам. Это было где-то в конце 80-х, во времена перестройки. Тогда я и познакомилась с Калашниковым как с пациентом. В больницу он тогда ходил исключительно редко: сделать флюорографию, ЭКГ, сдать анализы. Он был очень скромным человеком. Пришёл на приём, поднялся ко мне в кабинет. В первую встречу волновался не он, а я. А потом стало очень просто – он стал родным, близким человеком. Но знакома я была с ним ещё до этого. Его дочь – моя подруга. И поэтому я встречала его на семейных праздниках. Как-то мы с мужем даже проводили Михаила Тимофеевича до его дома на Советской. Удивились тогда: Калашников! А идёт без сопровождения. Он очень простой, душевный, приятный в общении человек. Как пациент был очень исполнительным, обязательным и аккуратным. Лариса Амирахова: Буквально через месяц, после того, как я пришла работать в больницу, Лариса Ивановна просто поставила меня перед фактом: сейчас на приём придет Калашников. Я так хорошо помню этот день и первую беседу с Михаилом Тимофеевичем. Сложилось впечатление, что знаю его всю жизнь. Вежливость, теплота и уважение к врачу чувствовалось в каждом слове. Конечно, мое волнение тогда не передать словами. Михаил Тимофеевич – простой в общении, добрый, душевный, где-то робкий. Он неоднократно говорил, чтот очень доверяет и верит врачам. Всегда максимально исполнительно и добросовестно выполнял все наши рекомендации, внимательно слушал советы. Мы на совесть заботились о его здоровье. Если бы я не знала, что это Михаил Тимофеевич, никогда бы не поверила. Таких людей мало. При условии, что его известность мировая, он вёл себя абсолютно просто и непринуждённо. – Он часто обращался в больницу? Лариса Амирахова: 2-3 раза в год он лечился в неврологическом отделении. Мы создавали все условия, чтобы ему было комфортно. Всегда привлекали лучших специалистов Удмуртии и России, все безоговорочно помогали. Я в любое время могла обратиться к своему коллеге, уважаемому неврологу, д.м.н, профессору, зав.кафедрой ФДПО ГБОУ ВПО «Российский национальный мед.университет им. Н.И. Пирогова» МЗ РФ - Анатолию Ивановичу Федину, который неоднократно помогал советом, принимая участие в консилиумах. Помимо того, что мы работали как терапевт и невролог, мы выполняли функцию организаторов его охранительного режима и лечения. Лариса Тройникова: Когда видел нас с Ларисой Шириновной, всегда так радовался, как будто пришли родные. Всегда говорил: «Вы у меня два ангела-хранителя». А когда лежал в больнице, всегда читал книги: это была и публицистика, и произведения о войне, и художественная литература. Ещё писал стихи. Очень любил Некрасова. Знал наизусть его произведения, частенько их декламировал. – Кажется, у человека, создавшего такое легендарное оружие, нет страхов. Боялся ли чего-то Михаил Тимофеевич? Лариса Амирахова: Он очень боялся инъекций. Он даже немного плакал, но понимал, что это необходимо и стойко держался. – Лариса Ивановна, вы немалую часть жизни провели рядом с легендарным оружейником. Наверняка, были свидетелем главных событий в его жизни? Лариса Тройникова: Да, мне посчастливилось быть рядом в важные минуты. Я ездила с ним в Москву, когда ему присвоили звание Героя России в Кремле. Поздравлял его тогда президент страны Дмитрий Медведев. Чувствовалось, что Михаил Тимофеевич немного волновался перед этим, но на обратном пути был абсолютно счастлив. Неоднократно я встречалась с гостями Калашникова из Америки, Южной Африки, Японии. Все они смотрели на него как на Бога. Приезжали поздравить с юбилейными датами и руководители России: Борис Ельцин на 75-летие, и Владимир Путин на 80-летие. Всем он всегда говорил, что создавал оружие не для войны, а для защиты Родины. И уточнял, что над созданием оружия работает не один человек, а целая команда. Для него было не важно, из какой страны приехали гости – он всегда был приветлив и доброжелателен. – Получается, он не считал иностранцев конкурентами? Лариса Тройникова: Он много раз посещал зарубежные страны, встречался там со своими конкурентами – тоже с оружейными конструкторами. Но он с ними очень подружился. Тут видимо не важно, конкурент он или нет, для дружбы гражданство не имеет значения. И он очень переживал уход из жизни таких людей. [caption id="attachment_535493" align="aligncenter" width="516"] Лариса Тройникова[/caption] – Было ли у него любимое место в Ижевске? Лариса Тройникова: Завод «Ижмаш» и дача под Ижевском. Он вообще большую часть жизни жил на даче, занимался хозяйством – корни давали о себе знать. У него прекрасная дача – полный порядок и в доме, и во дворе, и в гараже.. Обычная «картина» – Михаил Тимофеевич с метлой или с лопатой. На даче всё делал сам, любил природу: высаживал помидоры на участке, ухаживал за цветами, содержал птиц… – Кроме лечебных процедур, о чём вы с ним беседовали? Лариса Тройникова: Обо всём на свете: детях, внуках, природе. На его даче растут кедры – около 10 штук. Их ему привезли с Сибири, как память о его родине – Алтайском крае. Он боялся, что не приживутся в наших условиях, но при его внимательном уходе, заботе и любви на кедрах даже созрели шишки. Ещё он очень любил охоту и рыбалку. Его дача находится на берегу пруда, там для этого была и лодка, и снасти. Часто ходил рыбачить с внуком. – О чём мечтал Михаил Калашников? Лариса Амирахова: Он нам рассказывал, что ему очень хочется попасть на Красную площадь на парад в честь 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. Но жизнь распорядилась по-другому. – Какое у вас самое тёплое воспоминание о нём? Лариса Амирахова: Не могу забыть, как одним сентябрьским утром мне позвонили и сказали, что Михаил Тимофеевич едет в город Воткинск, где я отдыхала в отпуске у моих любимых родителей. Мы практически целый день гуляли по набережной пруда и около музея-усадьбы П.И. Чайковского, обедали в кафе и пили чай. Поверьте, каждая встреча – очень тёплая, совершенно индивидуальная. Всегда обнимет и поцелует, как родной и близкий человек, всегда пригласит к столу на чашечку чая. А в последнее время встречи были практически ежедневно. При прощании, как бы он себя не чувствовал, всегда провожал лично, часто читал отрывки любимых стихов, шутил. Каждый миг общения с ним – очень тёплый, душевный, незабываемый. Я таких добрых людей, как он, практически не знаю. При любом звонке мы срывались с работы и ехали к нему. И всегда, в любом состоянии, он нас встречал сам. Только в последние месяцы ему давалось это тяжело. Лариса Тройникова: Однажды я ездила с ним на охоту, это было начало 90-х годов. К нему приехали иностранцы. А по правилам охоты, на ней обязательно должен присутствовать врач. Мы поехали на охотничье угодье завода, было морозно. Вернулись с добычей – привезли лося. Потом вместе разделывали тушу и первым делом готовили печёнку – как следует обычаю. Это был прекрасный день! – На мероприятиях и встречах Михаил Тимофеевич всегда был подтянут и бодр. Это так и было на самом деле, или он старался держать себя? Лариса Тройникова: У него была хорошая наследственность, он был здоровым и крепким. И мы никогда не видели его раздражённым. Выдержка была военная: он был всегда спокойным, уравновешенным, позитивным. Никогда не давал понять, что есть какие-то проблемы (а они бывают у каждого). [caption id="attachment_535483" align="aligncenter" width="450"] Лариса Амирахова[/caption] – На людях и дома он был одним и тем же человеком? Лариса Амирахова: Я думаю, да. Конечно, накладывался отпечаток того, что ему что-то приходилось делать по статусу. Он собирал волю в кулак, обладая мощной выдержкой, если даже здоровье не совсем позволяло и активно участвовал во всех встречах. Думаю, с возрастом это давалось очень сложно. Потом ему приходилось долго восстанавливаться дома. Но он никогда этого не показывал. – Что, по вашему мнению, больше всего он ценил в жизни? Лариса Тройникова: Вся его жизнь – работа. Он работал практически до последнего дня. К нему всегда приходили консультироваться, прислушивались к его мнению, советовались. Он переживал, следил за политическими событиями в мире. – Что было его лучшим «лекарством»? Лариса Амирахова: Он жил активно и был участен во всём – для него это было важно. Я сейчас имею в виду работу. Поэтому, думаю, именно она и была этим самым «лекарством». А нам очень повезло быть с ним рядом и поддерживать его здоровье, чтобы он мог посвятить себя своему делу. Для всех он – легендарный оружейник, а для нас – врачей – прежде всего, пациент. Мы всеми силами старались сохранить качество жизни и здоровье Михаила Тимофеевича. И только сейчас понимаем, что мы старались быть теми самыми «ангелами-хранителями» такого знаменитого человека.