"Собеседник" на вершине мира. Репортаж из экспедиции на Северный полюс

Корреспондент «Собеседника» со второй попытки оказалась на Северном полюсе — на этот раз на самом деле. Не верьте Алле Михеевой О существовании Северного полюса я узнала... шесть с половиной лет назад из сюжета Аллы Михеевой в «Вечернем Урганте». Нет, конечно, я проходила школе на уроках географии, что есть такая точка — вершина планеты, из которой на глобусе торчит земная ось. И что вокруг нее на миллионы километров простирается самый суровый в мире океан — Северный Ледовитый, так что и представить невозможно, чтобы там оказаться. А тут моя коллега рассказывала о том, как ей удалось побывать там. Оказывается, каждый год туда на лыжах ходят школьники, которых для этого собирает опытные путешественники — отец и сын Шпаро. Они-то и взяли с собой Аллу. «Раз у нее получилось, то получится и у меня», — решила я, и спустя два года после того репортажа напросилась на полюс с той же компанией. И вот мы полетели к моей мечте — сначала на большом самолете из Москвы на норвежский архипелаг Шпицберген, потом оттуда на маленьком самолете на льдину Северного Ледовитого океана, где полярники разбили полярную станцию примерно в 40 км от полюса. Там-то я и узнала, что от этой льдины школьники действительно пойдут к заветной цели — только из-за дрейфующих льдов прямо они не смогут, поэтому придется прошагать аж 110 км, а я... а я никуда не пойду. Так как такой марш-бросок может совершить только очень физически выносливый человек (идти нужно по восемь-десять часов семь, а то и восемь дней при температуре –17...–25 °С при ветре 3–15 м/с, да еще и с санями весом под 100 кг за спиной). Либо школьник. Однако когда группа достигнет полюса, возвращаться тем же путем им не придется: их заберут обратно от точки 90 градусов на вертолете. И в этот вертолет, являющийся самым простым способом осуществить мечту, взяли каких-то важных шишек, а меня... нет, меня не взяли. Так и объяснили: дорого, это очень дорого. И тут-то выяснилось, что и Михееву никуда не брали — ни на лыжах, ни в вертолет, но в передаче они с Ургантом бесконечно повторяли, что она была именно на самом Северном полюсе. Нет, разумеется, побывать на льдине в Северном Ледовитом океане, да еще так близко к нему — это тоже круто, но все же не та самая мечта. Но все мои родные и друзья считали иначе: они поздравляли меня с тем, что я была на Северном полюсе, хотя я знала, что меня там не было. В полуградусе северной широты от него, но все же не там. И эта, казалось бы, вовсе не относящаяся к делу часть рассказа, на взгляд автора — самая важная: она о том, что не стоит выдавать попытку за осуществление мечты, позволять другим убеждать вас в том, чего не произошло, и самим себя обманывать. Ведь если бы я в это поверила, то никогда бы не оказалась теперь на борту судна, следующего прямо на Северный полюс! 20 метров от полюса Оказывается, есть еще один способ туда добраться — на самом большом и мощном в мире атомном ледоколе «50 лет Победы». Пять раз в год этот атомоход (всего таких действующих в мире — четыре штуки, и все — наши) возит туристов из любых стран в 13-дневный круиз на Северный полюс. Испытывать возможности организма, как при походе на лыжах, не нужно: из Мурманска вас довезут прямо до точки с координатами 90 градусов северной широты и любой восточной долготы, да еще и по дороге покажут Землю Франца-Иосифа (тоже принадлежит России и входит в состав Архангельской области). Только стоит такой вояж на одного человека — от 29 445 долларов за каюту-стандарт до 42 840 долларов за каюту-люкс. И это при раннем бронировании — за один год. Если покупать путевку позже, то выложить придется уже от 30 995 до 45 095 долларов. Но так бывает в жизни, что если что-то для кого-то стоит непомерных денег, то это дается... бесплатно. Так и произошло в этом случае: меня и еще около ста человек повезли на этом ледоколе на полюс бесплатно. Нам всем просто повезло: атомный ледокольный флот в этом году празднует 60-летие (3 декабря 1959-го ввели в эксплуатацию атомный ледокол «Ленин»), и в честь юбилея госкорпорация «Росатом», которой он принадлежит, сделала по-настоящему волшебный подарок: устроила тематический рейс для 68 одаренных детей со всей страны, к которым примкнули взрослые — популяризаторы науки, массовики-затейники, звезды в составе Елены Яковлевой, Анастасии Макеевой, Валдиса Пельша и других товарищей. Если знаменитостей приглашали, то детям, чтобы отправиться к вершине планеты, пришлось кому пройти семь кругов областных олимпиад, а кому — просто нарисовать рисунок. И ведь неизвестно, где отобраться легче... Главное, что всех мальчиков и девочек правда отобрали по-честному: никаких детей сотрудников компании, чиновников или звезд на борту замечено не было. Зато у детей, прошедших отбор, программа была ох какая насыщенная: после завтрака и до отбоя — сплошные игры, лекции, мастер-классы, задания и прочее-прочее, даже конкурс «Арктиковидение». На открытые палубы им разрешалось выходить лишь в сопровождении взрослого, причем конкретно своего — того, на кого оформлена доверенность от родителей. Ледокол — уникальное пространство в плане получения новой информации. Сотовая и интернет-связь на нем стоили так дорого (и в список полагавшихся нам благ не входили), что мы ими не пользовались, а значит, единственным источником знаний являлись мы сами. И вот наслушавшись детей и их кураторов, я и задумалась: а как же мы все точно окажемся на полюсе, если это точка, а наш атомоход — такой огромный? Его длина — 159,60 м, ширина — 30 м. А какая физическая площадь у точки полюса? Кто-то сказал, что нужно узнать, сколько километров в одной секунде, а для этого длину окружности (меридиана) в 40 008,55 км поделить на 360 градусов, потом — еще на 60 минут и 60 секунд. Значит, в одной секунде 30 метров 87 сантиметров. Другие уверяли, что никаких физических размеров у Северного полюса нет и быть не может, и было бы странно и вовсе лишено смысла наше путешествие, если бы они были, ведь это точка схождения всех меридианов. Именно точка. Это подтвердил и наш капитан, опытный полярник Дмитрий Лобусов, заверивший, что это условная математическая точка и все, кто окажется на ледоколе в момент, когда приборы ее определят, в радиусе 20 метров, гарантированно окажутся на полюсе. Непонятно, почему именно 20 метров — может, точность приборов у нас такая, а может, это он так округлил до размеров судна, но капитана мы слушались беспрекословно. Тем более что наш план дождаться полюса на капитанском мостике рядом с навигационным прибором для определения координат провалился: ведь точка полюса будет все равно не в нем, а в локационной антенне, а у нас их несколько и непонятно, какая именно показывает. Да и даже если встать рядом с нужной антенной, опять же нужно знать ее погрешность... К тому же, даже если знать погрешность, точка все равно все время дрейфует и неуловима. Если есть, то его сразу нет Так что Северный полюс — это только твои ощущения. Да и внешне 90 градусов (или около того) ничем не отличаются от 86 градусов, который мы прошли накануне вечером: то же фантастическое зрелище — кругом до самого горизонта сплошные льды с небольшими щелочками воды. Казалось бы, остановись ледокол в любом из этих участков, мы бы и не поняли без приборов, там мы или не там. Но ведь манит людей именно та самая неуловимая точка! В один из рейсов, рассказали нам, на пути атомохода встала настолько большая льдина, что команде понадобился бы минимум один лишний день пути, чтобы ее обойти на пути к полюсу. А столько лишнего времени у миллионеров, заплативших за поездку, не было — и поэтому корабль, не достигнув полюса, пошел обратно. Пассажирам даже вернули часть денег за билеты — но разве это может кого-то утешить? Кстати, по этой же самой причине, объяснил мне капитан, наш президент, который куда только ни взлетал и который куда только не погружался, не может позволить себе поход на полюс на ледоколе, так как не может оставить страну и умотать куда-то даже по сокращенной программе на десять дней, как мы. Пустячок, но приятно сознавать, что ты можешь оказаться на вершине планеты. Так что же чувствует человек, который выходит на бак в надежде, что точка нет-нет да и окажется в какой-то миг под ним? Конечно, счастье. Бескрайнее, как Север. Сидя за партой на уроке географии в школе, такое и представить себе было невозможно — чтобы вживую побывать тут, а вот сейчас стоишь прямо на земной оси. Мы узнали, по какому времени живет точка, в которой сходятся все часовые пояса, а значит времени тут как будто нет. Но на самом деле оно есть — и оно московское, потому что отправиться сюда на атомоходе можно только из одного города в мире — из Мурманска, а время там совпадает со столичным. Так что даже если в следующем походе будут вместо наших школьников иностранные туристы, все равно на полюсе всегда будет слышна наша речь — благодаря нашему экипажу. И кормить их (а после достижения полюса по расписанию сразу обед) будут нашим борщом со сметаной, который там правда особенно вкусный. И еще люди там очень добры. Так мне (и не только мне) дали позвонить на несколько минут маме по спутниковому телефону, и я узнала, сколько там стоит минута такого разговора. А она бесплатна, потому что человек, у которого был телефон, давал его всем желающим просто так. Кстати, занимательная статистика: кто звонил мужьям и женам — никто из них не взял трубку, а вот мамы все взяли трубку сразу — и все спросили, в теплых ли мы штанах, куртках и, разумеется, в шапках. И еще там чувствуешь счастье и благодарность — людям из «Росатома», благодаря которым я здесь оказалась, и самой удивительной, лучшей и самой любимой газете на свете, которая всегда отпускала меня на любые приключения, хоть на край Земли. И чьим флагом я помахала всем нашим дорогим читателям прямо оттуда. Повезло, что мы, дрейфуя, удерживались на полюсе почти час: в суматохе счастья я совершенно позабыла и про флаг, и про игрушечных мишек моей племянницы, которые хотела свозить на полюс. Побежала за ними всеми в каюту — и таким образом совершила кругосветное путешествие: уж где-то за время моих перебежек туда-обратно заветная точка находилась рядом! Путевые заметки День первый. Мы зашли на ледокол в десять часов утра, а уходил он в рейс в восемь вечера. Самая долгая посадка в моей жизни. За это время нас покормили и завтраком, и обедом, и ужином, и уже без всяких приключений стало хорошо. Но все же каждый развлекался как мог: например, Яковлева и Макеева изображали на носу бака парочку из фильма «Титаник», по очереди вставая друг за другом и разводя руки. День второй. Сходила в местный медпункт, чтобы подлечить горло. Оказывается, у многих болит, так как воздух сухой. Мне дали таблетки и спрей, а еще предупредили, что рассказы о том, что на ледоколе могут сделать в случае чего любую операцию, например вырезать аппендицит, — бред: тут нет общего наркоза, а резать человека под местным — занятие малоприятное. Поэтому пациента, случись что, будут держать до прилета вертолета с ближайшей земли на антибиотиках и обезболивающих. Как-то такого бедолагу продержали четверо суток — погода стояла нелетная. А еще у нас с соседкой по каюте сгорел мой фен — так местные ребята из аппаратной его полностью разобрали, склеили какую-то отлетевшую штуку суперклеем, собрали, и фен заработал как новенький. День третий. Увидели первую льдинку в Баренцевом море. Идешь так по морю — и вдруг раз, мимо по волнам проносится кусок льда. Зрелище невероятное и незабываемое. А потом еще видели, как на Земле Франца-Иосифа по скале гуляли три белые мишки — мама и два медвежонка. Капитан запретил пускать вокруг них дрон, так как они боялись. И очень красивый айсберг видели — теперь будем представлять, о чем пела Пугачева. И еще тысячи птиц на скале — покруче, чем у Хичкока, зрелище. День четвертый. Вечером Яковлева рассказывала на творческом вечере детям про «Интердевочку». Слушать было интереснее, чем смотреть. А мне ночью дали порулить ледоколом, держащим курс прямо на Северный полюс. Это было настолько круто, что я по секрету рассказала об этом еще четырем товарищам, и они все тоже по очереди рулили, — если уж меня взяли в такую поездку, пусть счастье распространяется по планете. Уже после рулежки мы узнали, что для туристов ее разыгрывают на аукционе, и как-то этот лот ушел за 22 тысячи долларов. А еще был папа, который оплатил это удовольствие себе, жене и двум детям — за каждого по шесть тысяч долларов. День пятый. Помимо Северного географического полюса, на котором мы провели почти час, есть еще полюс церемониальный. Это когда ледокол находит более-менее большую и плотную льдину и высаживает на ней всех-всех-всех. Наша льдина нашлась в километрах шести от полюса. Близко, но все же далеко не там, однако именно на этой льдине мы провели девять часов. Это был как целый рабочий день, состоящий из абсолютно бесполезных дел: фотографирования с табличкой 90° N, хотя мы все точно знали, что эта широта не тут, вождением хоровода вокруг земной оси, хотя мы четко понимали, что она не здесь... Мы даже ледокол, словно бурлаки, за канат тащили, явно осознавая, что так он точно не работает. Но остановиться и перестать делать эти дела было решительно невозможно. Впрочем, были среди них и вполне разумные: я окунулась в Северный Ледовитый океан, сфотографировалась в одном купальнике на фоне ледокола (и пока я это делала, кто-то выпил мои 100 грамм для согрева), набрала из него три литра соленой и четыре литра пресной воды на сувениры (воду собирала в канистру от увлажнителя воздуха, который мне дала врач — свой отдала, лишь бы горло мое прошло, вот такие тут люди!), лизнула льдину — язык не прилипает. А когда мы, казалось, переделали все дела и сидели на открытых палубах, поедая «самое северное барбекю в мире» (которое после раздачи моментально остывало), я вспомнила, что у меня осталось еще одно дело. Я еще раз спустилась с ледокола прямо в океан и на льдине его написала имя своей племянницы. И вот все думаю теперь: разошлись уже те льды, или так и блестит оно на не заходящем там солнце в шести километрах от вершины мира?.. А вечером нас пригласили на день рождения в трюм, и там была совершенно особенная дискотека с цветомузыкой в цеху. День шестой. Опять разобрала гордость за страну. Идем мы себе, как вдруг видим: вдалеке стоит как вкопанный норвежский военный корабль, будто нас поджидает. И весь их состав высыпал на палубу, нам салютует. Мы тут же достали ружья и открыли друг на друга охоту — конечно же, фоторужья и фотоохоту, да еще и с взаимного разрешения. Норвежцы стерегли нас не только ради фото: пошли по поломанному нами льду прямо на полюс. Мы пожелали им удачи и сильно не увлекаться. День седьмой. Подплыли на Земле Франца-Иосифа так близко к леднику, что его словно можно было коснуться рукой, а на фото — так уж точно создать такой эффект. Дети кричали так сильно и хитро, чтобы от него прямо при нас откололся айсберг. Я стояла на носу, было реально страшно. День восьмой. Узнали, что есть вещи на этом судне, которые не покупаются и не продаются туристам ни за какие деньги, а именно управление ядерным реактором. Хотя чего им управлять: механика действия гораздо проще, чем рулежка ледоколом... Чтобы им поуправлять, нужно всего-то вбить заданные цифры мощности и нажать на ввод. И все. Делается это на самом обычном мониторе с помощью мышки — тут любой, кто умеет пользоваться компьютером, справится. Но нельзя: запрещено законом. За это даже штраф в 50 тысяч предусмотрен — есть, оказывается, и такая статья. Поэтому поуправлять реактором мне не дали, а вот проконтролировать его работу — разрешили. Из сотен параметров, которые показывал монитор, я понимала лишь один, но тем не менее справилась с задачей: экран не мигал тревожным цветом, а значит, все шло как надо. А еще мне заварили настоящий чай, который пьют только вахтовики ЦПУ. Он у реактора особенно вкусный, как борщ на полюсе. День девятый. Узнала, что, оказывается, звездам все это время делали массаж, о котором никто не знал, и, сама того не ожидая, попала на сеанс. Цепь приведших к этому событий, скажу я вам, была сложнее и непредсказуемее, чем реакция в реакторе. День десятый. Разревелась, прощаясь с детьми и товарищами по этому путешествию. Три раза. И ревела я не от осознания счастья, что мы побывали на полюсе, а только потому, что мы расставались и что нам так хорошо было вместе. На полюсе-то никто даже и не всплакнул. И это, конечно, было удивительнее всего: что эмоции на берегу оказались сильнее, чем на самой макушке планеты. А может, это она нас так изменила. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №33-2019 под заголовком «"Собеседник" оказался на вершине мира».