«Убожество для детей» способно помочь российским государственным интересам

Министр культуры Владимир Мединский заклеймил комиксы, нашествие которых сейчас переживает Россия, как «убожество для детей». Но идея приравнивать комиксы к книжкам с картинками для тех, кто читать не умеет, становится устаревшей. Комиксы - это полезное оружие пропаганды, и нашей стране в этой связи уже есть, чем похвастаться. «Комикс – это для тех, кто плохо умеет читать. Я очень плохо отношусь к комиксам. Что такое комиксы? В принципе, как вам сказать, это не еда. Ориентация комикса должна быть на ребенка, который только учится читать, до семи или восьми лет, но взрослому человеку читать комиксы, мне кажется это убожеством», – сказал министр культуры Владимир Мединский на Московской международной книжной выставке-ярмарке. Зря он, конечно, это сказал. Именно потому, что министр. Для начала необходимо пояснить, что такое комикс. Комикс - это способ организации художественного произведения, попытка рассказать определенную историю определенным способом. В числе таких способов картина, фильм, стихотворение, песня, проза, пьеса. Если комикс имеет значительный объем, представляет собой законченный сюжет и создан одним коллективом авторов, его называют «графическим романом» - логичное определение для того, что создано через совмещение графики и текста, картины и пьесы. И текст, и графика могут быть бездарными или гениальными - это целиком зависит от авторов. При этом нельзя говорить, что авторы ограничены какой-то определенной темой, например, приключениями супергероев. Канадец Ги Делиль создал графический роман о путешествии по Северной Корее («Пхеньян»). Иранка Маржан Сатрапи о взрослении девочки в иcламском государстве («Персеполис»). Француз Давид Б. о борьбе с эпилепсией в отдельно взятой семье («Священная болезнь»). Американец Арт Шпигельман о спасении своего отца из нацистского концлагеря («Маус»). Все эти комиксы переведены на русский язык и достойны того, чтобы их прочитать. За «Мауса» Шпигельман получил ни много ни мало Пулитцеровскую премию. Все это, конечно, не для детей. По крайней мере, не для семилетних. (фото: издательство «Чёрная Сотня») Также не стоит думать, что комикс - это сугубо западная манера рассказывать истории. Пару лет назад в России был издан пухлый том «Русского комикса», где под одной обложкой собраны работы русских белоэмигрантов в Югославии, нарисованные и написанные в период 1935-1945 годов (напомним, кстати, что Бэтмен появился в 1939-м). Там есть как оригинальные истории, так и классические сюжеты, например, Пушкина и Гоголя. Что-то из этого подойдет для детей, что-то явно предназначено для их родителей. Понимая под комиксами только примитивную развлекалочку с трах-бабахом, российский министр культуры сказал то, что можно трактовать следующим образом: Стихи - это ерунда, незачем нормальному человеку говорить в рифму. Картины - это примитив для тех, кому лень посмотреть художественный фильм. Рок-н-ролл - в наших сердцах, а джаз - это убожество. Возможно, не стоит делать столь категоричные высказывания о целом направлении в творчестве, в том числе - творчестве своих соотечественников. А это конкретное не только недальновидно, но и не соответствует действительности. Комикс это не «для детей» и не «для не умеющих читать» - все всегда зависит от таланта его автора или авторов (в крупных издательствах не принято совмещать роль художника и сценариста). У России есть свои авторы, признанные в том числе и на Западе, где индустрия комиксов в сотни раз больше нашей: Аскольд Акишин, Константин Комардин, Игорь Баранько. То, что в самой России их фамилии малоизвестны, это проблема как раз Министерства культуры. Где она, как мы видим, не осознается в качестве проблемы, а то уже беда: исходя из функций Минкульта, ему необходимо поддерживать национальных «самородков», а не сбрасывать их с корабля современности. При Мединском вверенное ему министерство сделало акцент на финансовой стороне того, что считается «поддержкой культуры». Так, в регулярных отчетах о положении дел в кинематографе особо подчеркивается прибыль, которую принесли те или иные фильмы. Этот тот критерий, который выбран в качестве определяющего для проектов с участием ведомства. С этой - сугубо коммерческой точки зрения - комиксы для Минкульта интереса не представляют. Это на Западе их рынок оценивается в миллиард долларов, а графические романы занимают по 7-8 строчек списков самых продаваемых книг. В России занятые в этой области скорее выживают, чем живут, несмотря на резкий рост интереса к «книжкам с картинками» в последние несколько лет, что выражено в издании и новых русских комиксов, и переводов заграничных хитов. Но это же обстоятельство делает большинство российских графических романов не «коммерческим искусством», а искусством в чистом виде. В качестве примера можно вспомнить, например, «Анну Каренина» Кати Метелицы - классический текст Толстого не претерпел изменений, но действие перенесено в наши дни. Но даже «традиционные» комиксы с супергероями и инопланетянами отнюдь не являются «развлечением для тупых», как их пытались представить американские радетели морали в период 1960-1980 годов. Субкультура гиков, неотъемлемой частью которой являются такие комиксы, характерна больше для тех, кого у нас называют «ботаниками». На рынке это специалисты в области IT и высоких технологий, чему и посвящен теперь уже культовый ситком «Теория большого взрыва». Его персонажи не дети, а ученые. Изначально комиксы вообще рисовали только для взрослых, и это была либо газетная сатира, либо «низкий жанр» - приключения в джунглях, разборки мафии, роковые красотки в чьих-то щупальцах. На детей и подростков они переквалифицировались позднее, а к настоящему моменту существует немало издательств, ориентированных исключительно на совершеннолетних «умников». Темы в них поднимаются сколь угодно сложные - от философии до насилия, а результат всегда на совести автора. Но в том, что касается детей, а точнее - подростков Минкульт упускает очень важную составляющую комиксов - пропагандистскую, хотя вроде бы не должен именно как государственная контора. В русском языке слово «пропаганда» имеет негативные коннотации, но этим термином допустимо называть и сугубо положительные явления - «пропаганда здорового образа жизни», например. В случае с комиксами и подрастающим поколением она означат то, что также можно назвать «патриотическим воспитанием». В период Второй мировой войны Бэтмен сражался с японцами, Капитан Америка лично бил морду Гитлеру, а Супермен олицетворял собой величие Соединенных Штатов, несущих миру цивилизацию и справедливость (подробнее о пропаганде в комиксах газета ВЗГЛЯД писала в некрологе Стэну Ли). Это была отработка именно государственной повестки - и отработка эффективная. Другое дело, что политикой пропаганда не ограничивалось - комиксы воспитывали «идеальных американцев», исходя из представлений об идеале своего времени. Сейчас все стало значительно сложнее, но ни воспитательной, ни образовательной, ни пропагандисткой функции с комиксов никто не снимал. Они один из возможных способов рассказать историю и вывести из нее мораль, легко усваиваемую теми, кто книжки без картинок недолюбливает - а они ведь тоже граждане. В советское время этот способ пропаганды не тот чтобы презирали, скорее, не распробовали - в «Окнах РОСТА» Маяковского определенно есть что-то комиксовое. Произошло разделение - бескомпромиссное и несколько неуклюжее, как все в плановой экономике: комиксы - это либо для детей («Приключения Мурзилки и птички Чирик», «Веселые картинки»), либо творчество прогрессивных западных авторов, обличающих капитализм в сатирической форме (вспомним многочисленные переиздания Херлуфа Бидструпа). Времена теперь другие, Минкульт гордится своим переходом на капиталистические рельсы, но подход демонстрирует тот же - «убожество для детей». И это в период, когда отрасль только-только встает на ноги, и на прилавках наконец-то появились российские бренды - полноценные серии с «самобытными» героями и злодеями. Например, в серии «Майор Гром» в качестве негодяев выведены персонажи, сильно напоминающие российскую либеральную оппозицию. Политпросвет такого рода не стал чем-то безупречным с точки зрения вкуса, но с точки зрения интересов властей он явно небесполезен. Не то, на чем можно сходу поставить крест, записав в убожество целое направление в искусстве.