Дарья Юрская: Как умереть, папа репетировал всю жизнь
Прошло чуть больше полугода, как ушел из жизни актер, режиссер, писатель Сергей Юрский. Его супруга – актриса Наталья Тенякова – признается, что и сейчас не может говорить о супруге в прошедшем времени.
С «Собеседником» согласилась вспомнить Сергея Юрьевича его дочь – Дарья Юрская.
Играл с фигой в кармане
– Дарья, как-то о себе Сергей Юрьевич сказал: «Я не соответствую своему времени и всегда обложен». Как вы думаете, почему?
– Мне кажется, что в начале актерской карьеры, в 1960-е годы, Юрский более чем соответствовал своему времени. Думаю, это время в актерском смысле он же и формировал. И это было совершенно счастливое время. В 1968 году папа вместе с труппой БДТ (Большой драматический театр. – Ред.) оказался на гастролях в Праге. В тот период, когда туда вошли советские танки. Тогда у него произошел чудовищный слом, депрессия, которая длилась, наверное, всю оставшуюся жизнь. Видимо, тогда началось его некоторое инакомыслие, а впоследствии и травля от КГБ. Потом были долгие, нудные застойные годы, когда мало чего происходило. Меня удивило, когда в одном интервью папа сказал, что в профессиональном плане он считает для себя самым счастливым периодом 1990-е годы. Потому что тогда действительно было ощущение полнейшей свободы, что-то качественно изменилось внутри общества. В тот период было идеальное сочетание – свобода плюс возможности. Когда начались 2000-е, всё стало по-другому... Если говорить о несоответствии времени... Папа слишком много чего умел и всё делал на десять баллов из десяти. Спасибо Диме Быкову, который сказал про папу, что это был не артист, который писал чего-то, а писатель. Хотя сам Сергей Юрский говорил, что в первую очередь он актер. Но актеру всегда тесновато в профессии, потому что она зависимая. Поэтому папа и спектаклей много ставил, и кино снимал.
– Вы упомянули КГБ. Он был диссидентом?
– Папа был бескомпромиссным человеком. Он не был диссидентом, который выходит с протестом на площадь. Но в творческом смысле – да. Например, папа общался с Солженицыным, читал его произведения. До сих пор никто не знает, что стало началом его запрета в Ленинграде. Есть версия, что гонения начались из-за одной истории. Он играл в БДТ в спектакле «Беспокойная старость» профессора Полежаева. К нему пришли с просьбой выступить на концерте для партийных чиновников: «Сергей Юрьевич, прочтите, пожалуйста, монолог Полежаева из вашего нового спектакля». На что папа ответил, что монолога у этого персонажа в пьесе нет. Чинуши ведь не знают пьес, обиделись: мол, не хочет артист Юрский нас порадовать.
– Вспоминается история, когда в БДТ Юрский играл писателя Даниэля Дефо. В тот период шел судебный процесс над диссидентами Даниэлем и Синявским. Тогда в одной из сцен артист сказал: «Я – Даниэль...» – и после паузы произнес дальше: «Дефо». Зрители всё поняли. Этакая фига в кармане...
– Так и в «Горе от ума» он играл с этой фигой в кармане. Театр был крайне политизирован в то время, и папа был включен в это. Он был свободным, и поэтому его невзлюбили. Помню, как папа получал какой-то орден из рук министра культуры Мединского. Обратился с речью, дескать, ему приятно, что уважает Мединского, но «давайте сделаем так, чтобы я и дальше мог вас уважать, помогите в судебных разбирательствах с режиссером Серебренниковым». Все в этот момент буквально вжались в кресла.
– Сергей Юрьевич и письма в защиту Михаила Ходорковского подписывал, и про войну с Украиной высказывался негативно... У него были из-за этого проблемы?
– Так буквально, наверное, нет. Он уже достиг уровня, когда ему доставить проблемы было сложно. Но, например, была ситуация, когда папа выступал в прямом эфире программы «Агора» на канале «Культура». Выпуск был посвящен Кириллу Серебренникову. Сергей Юрский сказал: «Я три года учился на юридическом факультете. Давайте разберемся в этом деле юридически, с точки зрения законности...» Так вот, на Дальний Восток в прямом эфире эта его речь прошла, а на европейскую часть страны оказалась вырезанной. Я тогда сказала: «Папа, смотри, ты вернулся в юность – опять тебя вырезают». Когда сейчас были летние оппозиционные митинги и акции в Москве, мы с мамой следили за этим по интернету. И она сказала: «Хорошо, что отец этого не видит, он бы обязательно туда поперся!» Мы абсолютно в этом уверены. Его бы там скрутили!
Сергей Юрский: У меня не оппозиция, а позиция (интервью, апрель 2018 года)
«Я – мусорный человек»
– Какие ваши первые детские воспоминания об отце?
– Самые ранние – это... французский язык. Папа в свое время хорошо выучил этот язык сам и мечтал, чтобы я свободно разговаривала на нем. Поэтому со мной он сразу стал говорить на двух языках – русском и французском. Когда мы переехали в Москву, мне было шесть лет, он начал возить меня в частную учебную группу. Помню, когда мы в метро сходили с эскалатора, папа всегда мне говорил: Attention! – то есть «Внимание!» Поначалу я даже языки путала, французский и русский у меня сплелись, превратились в единый. Папа мучил меня разве что математикой, которую я с трудом понимала. Он же окончил школу с золотой медалью, и это тяжелый случай для всей семьи. Папа хотел, чтобы и я всё делала на отлично, перфекционизм в действии! Когда в средних классах у меня пошли трояки по математике, что было для меня еще и неплохо, он страшно возмущался. Пытался мне что-то объяснять, нервничал, не мог понять, почему я не понимаю очевидных вещей.
– Дарья, Сергея Юрского сложно представить в быту...
– А его там почти и не было. Вбить гвоздь в стену у него не получалось, и он от этого страшно злился. Зато папа был озабочен проблемой мусора – ему нравилось выносить мусор на помойку. Он про себя говорил: «Я – мусорный человек». Еще он любил котов, их в нашем доме всегда было много, папа за ними ухаживал. Редко, но что-то мог и на кухне приготовить. Мама рассказывала, что в свое время он ее покорил тем, что сделал ей бутерброд: хлеб, кусочек сыра, посыпанный молотым кофе. Юная Наталья Тенякова тогда подумала: «Умеет готовить!» Но потом оказалось, что это был верх кулинарных способностей Юрского.
Не хотел быть стариком на сцене
– Мы с вами беседуем в МХТ имени Чехова, где вы и ваша мама играете. А почему у вашего отца не получился настоящий роман с этим театром?
– Когда в 1978 году родители вынуждены были уехать из Ленинграда, руководитель МХАТа Олег Николаевич Ефремов сказал: «Да, конечно, мы вас с Наташей берем!» И, я так понимаю, его в этот же день вызвали наверх и пригрозили: «Вы вообще знаете, кого приглашаете?!» Ефремов тогда извинился: «Серега, я не могу!» А Театр имени Моссовета принял артистов Юрского и Тенякову, потому как МХАТ – государственного подчинения, а Театр Моссовета – московского. Наверное, там было меньше давления. Папа никогда не забывал этого, был до конца жизни благодарен Театру имени Моссовета, что бы там ни происходило. Последний спектакль Reception, который он там поставил незадолго до ухода, шел у него тяжело. Он метался между МХТ имени Чехова и Театром имени Моссовета – где поставить эту пьесу. Потом как-то сказал мне: «Даш, впрочем, о чем уже разговор! Откуда меня будут хоронить?!» Он как бы с юмором это произнес.
– То есть уже задумывался о своем уходе?
– Дня за два до смерти папа с грустью вдруг сказал: «Я ведь никогда уже не выйду на сцену». Он не хотел выглядеть старичком перед зрителями. Ведь мы даже не задумывались, сколько ему лет, папа всегда настолько был активен... В одну секунду оторвался тромб... Удивительно, но, мне кажется, он и свой уход давно репетировал. В двух спектаклях, «Предбанник» и «Железный класс», в которых играл папа, его герои умирают одинаково – сидя на стуле. Так вот, отец и дома так же поступил: сел на стул – и всё! До сих пор мне кажется, что он просто сыграл очередной спектакль.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №34-2019 под заголовком «Дарья Юрская: Как умереть, папа репетировал всю жизнь».
читайте также: «"Ничего они с нами не сделают" – лучшей эпитафии не сочинить» Дмитрий Быков о Сергее Юрском