Виталина Цымбалюк-Романовская: Джигарханян был на моем попечении, пока не вмешались "друзья"

Скандал вокруг народного артиста Армена Джигарханяна не утихает. Теперь якобы он воссоединился с предыдущей женой Татьяной Сергеевной. И даже пасынок Степан от него не отходит и в каждом интервью поминает недобрым словом Виталину. Но история эта очень запутанная, в ней много нестыковок и лжи. Сам Армен Борисович уже два года не появляется на публике, не дает интервью и большую часть времени проводит на больничной койке. Как все было на самом деле, мы еще раз расспросили Виталину Цымбалюк-Романовскую: – Виталина, Степан в интервью назвал вас «случайным человеком» в жизни Армена Борисовича. А разве он и его мама не вам обязаны тем, что Армен Борисович после инсульта живет уже десять лет? – Степан своими заявлениями унижает и оскорбляет прежде всего самого Армена Борисовича, потому что если тот выбрал шестнадцать лет назад меня, значит, это было его решение. Армен Борисович привык всю жизнь решать сам, без чьей-либо помощи. И кто он такой, Степан, чтобы оценивать наши с его отчимом отношения? Ни разу за эти годы он не был рядом и даже не звонил. Никакого отношения Степан к нашей семье не имел, и я не была с ним знакома. Когда Армен Борисович заболел и попал в больницу, за ним некому было ухаживать. Хотя и жена, и пасынок были оповещены об этом. Когда врачи позвонили жене в Америку, она прежде всего спросила: «Уже можно приехать?» Видимо, имея в виду, что пора. Она сидела в Америке, Армен Борисович звонил ей из больницы, было слышно, что он в плохом состоянии, речь путается, но она не сорвалась с места и не приехала. Когда он это понял, то перестал с ней общаться. А потом развелся. И не связан ли нынешний ее приезд с тем, что «уже пора»? Я уверена, что у Армена Борисовича сейчас очень грустное положение: он не может выбирать, с кем жить и с кем видеться, и теперь, когда он слабый и не в состоянии управлять ситуацией, есть люди более сильные и более наглые, которые в своих интересах создают свою историю жизни Армена Борисовича, не имеющую к нему отношения. И до инсульта, и после, до последнего дня нашей совместной жизни, пока «друзья» не вмешались, он был на моем попечении. – А теперь эти «друзья» обвиняют вас, что вы доводите Джигарханяна своим участием в ток-шоу до инфаркта. Но разве вы первая начали публичный скандал? – Нет, конечно. Все началось с того, что сначала Армена Борисовича в мое отсутствие вывезли из дома, спрятали в больнице, а потом пригласили туда телевидение и показали его в неприглядном виде: он, сидя в больничной палате в домашнем халате, поносил меня и говорил в мой адрес чудовищные вещи. Никогда в жизни в таком виде давать интервью он не стал бы. Только в театр мог позвать журналистов либо в ресторан и за обедом дать интервью. Даже домой никогда не приглашал. А уж в больнице – исключено. Это была подстава. И почему-то никому не жалко было Армена Борисовича в этот момент, и никто не подумал, что что-то не то происходит в его жизни. Вся страна занималась только мной, чтобы непременно посадить меня в тюрьму. – «Друзья» затеяли против вас уголовное дело, и в театр нагрянули «маски-шоу»? – Да, это был позор. В театре всех перепугали и вынесли бухгалтерию. А для чего? Можно было просто открыть и посмотреть, организовав обыкновенную аудиторскую проверку. До меня, пока меня не назначили директором, там три года не платили налоги, и почему-то ни одной аудиторской проверки не было. За два года на посту директора я погасила 90 процентов задолженности по налогам, открыла вторую сцену, которая десять лет простаивала, подняла зарплаты артистам... – Чудовищно, что после больницы, привезя Армена Борисовича в театр, эти «друзья» под предлогом, что ему теперь жить негде, там его и оставили. Зачем они это сделали? – Я же заявила в полицию об исчезновении мужа и поставила условие, что он войдет в свой дом один, без своих покровителей. Естественно, они боялись вернуть его домой, потому что, как только он оказался бы у меня, на следующий день Следственный комитет занимался бы уже не мной, а ими. Они действительно посторонние и злоумышленники. А он, видимо, просился домой или в театр, поэтому они его туда привезли и там оставили. – Если это посторонние люди, то почему он их слушается? – Им всегда было удобно лоббировать интересы своего бизнеса через Армена Борисовича. Были такие эпизоды, когда они просили его позвонить конкретным людям и решить их проблемы. И он их проблемы решал. Мне это не нравилось, но я никак не могла повлиять на это. А сейчас на все свои действия и на распоряжение всем, что у него есть, они взяли у него доверенность. И от его имени – он мог даже об этом и не знать – заказывали на меня уголовные дела и делали что хотели. – Степан, между прочим, был тогда в Москве и приходил к отчиму. Но его не возмутило, что старый больной человек ночует в театре, он не вмешался и не помог ему. – Он приезжал к Армену Борисовичу с одной целью: подписать бумагу, что тот не требует от его матери 4 миллиона рублей за проданный в Америке дом. Я не уверена, что Армен Борисович прочел то, что подписал. – Та сторона все время возбуждает общественное мнение утверждениями, что вы обобрали Джигарханяна. – Это неправда. Он ничего не лишился. Он по-прежнему прописан в нашей квартире, в которой собирался отмечать новоселье незадолго до своего исчезновения. Я была очень хорошей женой. Для него было самое важное – выходить на сцену и быть в театре каждый день. Я это ему обеспечивала. После десятилетнего перерыва из-за первого инсульта он стал снова играть в спектакле «Театр времен Нерона и Сенеки». Когда был второй инсульт, врачи мне сказали, что он будет жить до тех пор, пока сможет работать, что его нужно приво-зить в театр. Это его обычная среда, когда он любим, обожаем, когда он в творческом процессе. Я видела, что это действительно, помимо лекарств, самое главное. Но после того, как его где-то спрятали и какие-то чужие медсестры делают ему уколы, для него это гибель. – С тех пор вы ни разу не общались? – Прошлой осенью он вдруг позвонил и сказал, что нужно встретиться. Но потом уже невозможно было с ним созвониться. Номер опять поменяли. У него все время отбирают телефон и меняют номер. Он ни с кем не может связаться без разрешения «друзей». Его настоящее окружение – Владимир Наумович Наумов, Александр Александрович Калягин, Эдвард Станиславович Радзинский, сестра, племянница – никто не имеет с ним связи. И поэтому появляются приятели-самозванцы, всякие Рудинштейны и Березины, которые имеют смелость публично комментировать происходящее. Армен Борисович в изоляции. И это страшно. – А сейчас Степан публикует фотографии отчима и уверяет, что тот помолодел аж на пятнадцать лет. – На фото не видно, чтобы он был очень рад «воссоединению семьи». Выглядит лет на двадцать старше, чем еще два года назад. Но самое ужасное – что у них на столе: то сосиски, то торт кремовый. Реальной заботы о его здоровье нет. За эти два года мы потеряли Армена Джигарханяна как актера, художественного руководителя театра, человека, который своим творчеством заслужил жить счастливо и в почете, а не стать посмешищем. Маргарита Ледяшева