о правильном реагировании на травлю в интернете

«Уже выросло и имеет свободный доступ к интернету поколение, которое никогда не получало по носу за свои слова. Что, с одной стороны, хорошо — всё-таки чем меньше физического насилия, тем, безусловно, лучше жить всем. С другой стороны, жить им выпало в тот период развития технологий, когда разумные правила этикета, обеспечивающие устойчивость системы, ещё не выработаны и не приняты». У Сергея Есенина в «Поэме о 36» есть такие строки: «Ведь каждый мальчишкой рос, каждому били нос». Я эту поэму читал лет двадцать назад, как раз когда нос мне, бывало, били. Сегодня Есенину исполнилось бы 124 года, и битьё носа некоторым образом изменилось. Уже не каждый, кто растёт мальчишкой, получает по носу буквально. Но легче ли мальчишкам от этого? Я прекрасно помню все травли, в которых участвовал, и все травли, объектами которых я был. Однажды в немецкой гимназии в Рурской области немецкие одноклассники травили меня за голубые замшевые ботинки. Нам в конце 1990-х было невозможно в это поверить, но немецкие подростки в то время все одевались совершенно одинаково. Даже не под копирку, а будто по технологии клонирования овечки Долли — белые кроссовки, широкие джинсы и футболки на семь размеров больше реального. А кто одет иначе, тот не достоин быть человеком в захолустном промышленном городке. Столкнули меня с велосипеда и предъявили: «Ты чё в таких ботинках? Тупой, что ли?» Но всё-таки просвещённая Европа, немецкое воспитание... Драться не стали. Ботинки я продолжил носить. Хорошие ботинки. Уже в московской школе мы травили одного парня за походку, которая казалась нам излишне женственной. А у него была от рождения больная поясница. Дошло до настоящей драки, до буллинга. Прости нас, Андрей. Нынешние дети растут в условиях относительно тепличных. Благодаря глубокому погружению в виртуальный мир, травля стала кибербуллингом. Но от того не перестала быть проблемой. Наверное, стремление к доминированию является неотъемлемой частью процесса развития человека. Тот, кто может унизить, будет унижать, и всегда найдётся тот, кто будет униженным. Председатель комиссии по развитию общественной дипломатии, гуманитарному сотрудничеству и сохранению традиционных ценностей Общественной палаты России (это самое длинное название должности в мире) Елена Сутормина заявила, что за прошедший период 2019 года было зафиксировано более 400 случаев кибербуллинга в сети. Это, надо полагать, когда словесная перепалка перерастала в серьёзные разборки, а кто-то из участников потом жаловался на результат. Потому что просто случаев агрессивного поведения, конечно, в сотни тысяч раз больше. И каждый из них, я не сомневаюсь, приносил кому-то то, что называют душевными страданиями. Уже выросло и имеет свободный доступ к интернету поколение, которое никогда не получало по носу за свои слова. Что, с одной стороны, хорошо — всё-таки чем меньше физического насилия, тем, безусловно, лучше жить всем. С другой стороны, жить им выпало в тот период развития технологий, когда разумные правила этикета, обеспечивающие устойчивость системы, ещё не выработаны и не приняты. На днях я был в одном старинном провинциальном русском городе. Храмы, монастыри, косые домики... А на площади перед зданием администрации стояла группа подростков, человек 50. У них была колонка, из которой звучал бит, двое стояли в центре круга и «батлились», то есть вели друг с другом рэп-соревнование. Стоявшие вокруг пританцовывали, одобрительно кивали и время от времени аплодировали. Рэп-баттл — это жанр, который полностью построен на оскорблениях, в лучшем случае рифмованных. Задача участника — как можно более ярко унизить соперника на глазах толпы и выстоять перед ответными оскорблениями. Оскорбления часто затрагивают ближайших родственников, предполагаемую сексуальную ориентацию соперника, его внешний вид. И вот такой вид досуга был на центральной площади старого русского города. При этом было понятно, что все участники в курсе правил. Баттл есть баттл. Пооскорбляли друг друга, посмеялись, поиздевались, по достоинству оценили речевые навыки соперника, а потом пожали руки и в обнимку пошли за одним бургером на двоих. Это как спорт — на ринге бьются и до крови, и до потери сознания. Но в жизни могут дружить семьями. Интернет же — пространство, ничем не ограниченное, пространство в ментальном смысле значительно более широкое, чем двор за школой, где, прикуривая одной рукой, второй били в глаз. В интернете человек может, общаясь со сверстниками, получить опыт унижения не менее серьёзный, потому что границ нет. У 60% детей в возрасте до 11 лет есть персональные средства выхода в интернет. То есть смартфоны или ноутбуки. У ваших детей тоже есть. Вы знаете, куда ходит ваш десятилетний ребёнок в реальном мире? Возможно, в этом возрасте он вообще никуда ещё не ходит один. Разве что мусор вынести или дойти до школы, если дорогу не надо переходить. При этом наверняка вы просите его звонить вам, когда он дошёл до школы, или видите на сайте школы отметку о том, что он прошёл через турникеты, приложив свой электронный пропуск. А с кем он общался в интернете? Какие комментарии ему оставили в сетевой игре? И расскажет ли он вам о том, что его буллили? Ведь кибербуллинг не оставляет синяков, но ранит не меньше прямого удара. Нам, бегавшим курить за гаражи, кажется, что нефизическое действие вреда принести не может. Но дело в том, что мир большей своей частью вообще переместился из физической плоскости в виртуальную. Наверное, ещё сформируются какие-то правила, какие-то действия будут признаны недопустимыми, а в защиту детей выступит фронт матерей стриммеров и видеоблогеров. Но пока всё, что нам остаётся, — быть более внимательными к своим детям, живущим в реальности, которую они ещё не изведали и к которой мы ещё не привыкли. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но установите приложение родительского контроля на смартфон ребёнку. Только обсудите с ним границы: вы не смотрите трафик, но, например, точно знаете время, которое он провёл в сети. Вы не видите историю, но по договорённости определяете спектр используемых приложений. Я не знаю, будет ли от этого кому-то спокойнее, но на то мы и первопроходцы цифровой эры, чтобы устанавливать правила. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.