Сергей Полунин: «Я всегда хотел быть ребенком»

15 октября в «КРОКУС СИТИ ХОЛЛЕ» состоится премьера шоу satori с участием самого известного танцовщика современности — Сергея Полунина. Вне сцены Сергей — скромный человек, но амбиций не скрывает. Его миссия — сравнять гонорары коллег с гонорарами футболистов и научить нас ходить на танцевальное шоу как на праздник. Сергей, три года назад BBC сняла документальный фильм о вашей жизни, а статей о вас написано столько, что, если их собрать вместе, можно издать вашу биографию в десяти томах. Вы вообще читаете, что о вас пишут? Никогда! Когда даешь интервью, ты говоришь о том, что думаешь и чувствуешь сейчас, и читать это месяц спустя уже неактуально. Ну и я хочу вообще от себя отойти — не думать о том, что я говорю, не смотреть, какие фотографии получаются. Здесь, в студии, в ходе рабочего процесса можно, а потом уже начинается нарциссизм. Для артиста это большой соблазн, потому что ты сам — продукт, который ты предлагаешь. Но очень часто люди моей профессии так увлекаются собой, что это уже нездорово. Так можно и в зеркало перестать смотреться. Для артиста балета зеркало — штука профессиональная. Проблема в том, что это начинается как профессиональная необходимость, а потом ты не можешь оторваться, потому что девять лет, пока учился в балетной школе, каждый день смотрелся в зеркало. В школе это хорошо. Глядя на свое отражение, ты проверяешь линию, смотришь, чтобы локоть не висел, тянешь колено. А потом ты приходишь в театр, и там тоже зеркала. А это уже плохо. Потому что к этому моменту ты уже должен все чувствовать изнутри. Либо так, либо нужно работать с учителем, которому ты доверяешь. Я обычно полагаюсь на свои чувства. Зеркало для меня — это что-то фальшивое. Мне оно не нужно. И все-таки, это неприятие зеркал или того, что вы там видите? Вы себе вообще нравитесь? В разные моменты жизни по-разному. Лет до двадцати трех — двадцати четырех я вообще не любил на себя смотреть. То, кем я ощущал себя, было лучше того, кого я видел. (Улыбается.) Мне постоянно что-то в себе не нравилось. Потом, когда стал старше и увереннее, научился воспринимать себя таким, какой я есть. Но ощущение недовольства, того, что нужно что-то улучшить, осталось. Это ведь вы опять про работу? Не только. После 24 я стал к себе относиться лучше, чем до. (Смеется.) Но в жизни тоже есть опасность, что ты скатишься в самолюбование. Сейчас я в таком возрасте, когда человек должен заниматься в первую очередь делом. Сколько вам лет? В ноябре исполнится 30. Психологи говорят, что это нижний порог кризиса среднего возраста у мужчин. Не чувствуете? Такое было год назад, перед прошлым днем рождения. На самом деле этот переход очень болезненный. Я всегда хотел быть ребенком. В детстве я смотрел на взрослых и думал: вот дураки, как же им скучно. Не хочу никогда таким быть. Не хочу сидеть за столом и разговаривать. Хочу играть! Я максимально хотел оттянуть момент, но в 29 я почувствовал, что уже взрослый и готов взять на себя полную ответственность. И слава богу, у меня такая работа, что мне не нужно много сидеть. (Улыбается.) Сейчас у меня такой возраст, когда ты начинаешь передавать свои знания другим. Когда главный уже не ты, а дети, другие танцоры. Я уже думаю больше как продюсер, а не как солист, который сконцентрирован на себе. Вижу, как можно сделать спектакль и кто куда должен двигаться. Предложите мне продукт — и я как продюсер скажу, как его можно развить. Во мне есть этот талант. Но продюсирование — это даже не другая профессия, а другой подход к жизни, при котором ты всегда на втором месте. Раньше я всегда отдавал. Если заказывал машину, то другим — хорошую, себе — плохую, потому что не ценил себя. Но в какой-то момент я понял, что очень важно соблюдать баланс. Потому что если ты сломаешься — не сможешь помочь другим. Я думаю, это связано с взрослением. К 25 годам мозг мужчины формируется до конца. С этого возраста я все начал видеть как будто со стороны. До этого я был внутри ситуации, а тут начал осознавать цели. Не сразу. Это приходило постепенно. И тогда я понял, что важно... ...любить себя? Любить себя нужно обязательно! Тот, кто не любит себя, не может полюбить других. А любить людей нужно. Какие бы они ни были, хорошие или плохие, ты должен отдавать себе в этом отчет, но относиться к ним с любовью. Сергей, сейчас, когда мы с вами разговариваем, вы кажетесь очень спокойным, почти умиротворенным. Но на сцене вы — ураган! Какой вы настоящий? В жизни я абсолютно спокойный. Снаружи, во всяком случае. (Улыбается.) Конфликты бывают перед выступлением — из-за адреналина. Я еще пью энергетический напиток... ...с которого начинается фильм «Танцовщик»? (Смеется.) Нет, теперь я пью более легальные вещи. Но все равно идет атака на печень. Это вызывает агрессию. Перед выступлением эмоции начинают выплескиваться, и хочется, чтобы что-то уже происходило. Пик этого состояния — спектакль. И это здорово, потому что так ты ощущаешь себя живым. И мозг очень ускоряется. Мысли крутятся быстро, и ты замечаешь все в секунду. Скажите несколько слов о шоу, которое вы представите 15 октября в «Крокус Сити Холле». Это шоу сделал Габ дель Веккио. Он был главным клоуном в Вегасе, в Cirque du Soleil. Satori — это история про просветление человека, его путь из темноты, от незнания к чему-то правильному, к чему мы все должны прийти в конце концов. Габ провел со мной какое-то время и поставил этот трогательный красивый спектакль. Он смотрится как кино и обязательно вызовет у зрителей сильные эмоции. Каждый сможет не просто посмотреть, но вместе со мной прожить часть своего пути. Это вторая часть представления. А первая — это такой гала-вариант, в котором я буду танцевать Take me to Church. Что меня особенно радует в предстоящем шоу, так это то, что оно будет проходить в «Крокус Сити Холле». Мы уходим от театральных площадок туда, где выступают рок- и поп-музыканты. И поскольку я пытаюсь продвинуть искусство балета массовому зрителю, это одна из моих миссий, для меня это очень важно. В футбол уже не хотите играть, чтобы заработать много денег? В футбол? (Смеется.) Хочу довести до футбольного уровня индустрию балета. Это можно сделать, главное — захотеть. Ведь футбол тоже раскрутили. Я знаю человека, который это сделал одним из первых. Русский? Серб. Он сыграл важную роль в английском футболе и первым поднял планку гонораров в этом виде спорта. До этого там ситуация была немногим лучше, чем в балете. Танец — это ведь не все, чем вы занимаетесь. В августе вы стали и.о. ректора Академии балета в Севастополе. Вы, человек, который столько боролся с балетной индустрией. Как же так? У меня никогда не было цели стать ректором, но на самом деле ко всему можно подойти творчески, будь то бизнес или школа. Еще один плюс моего ректорства — я могу менять систему изнутри. Например, раньше я не мог ни до кого донести мысль, что в балетных школах нет такой жизненно важной вещи, как правильное питание. Этого нет ни в профессиональном спорте, ни в танце. А когда ребенку говорят «похудей за четыре дня на 6 килограммов, а если нет — мы тебя выгоним», когда его могут обозвать «свиньей» и сказать все что угодно, что ему делать? Он не знает, как худеть. Отсюда такие болезни, как булимия. Дети учат друг друга, как это делать, что надо пить слабительные таблетки, начинают курить. А потом девочки не могут забеременеть, у них выпадают волосы. У мальчиков последствия помягче, но тоже непростые. Это я к чему. Раньше я через других людей обращался к директору одной из школ, и мне ответили: «Мы не можем про это говорить. Будет скандал». А будучи в системе, вы можете привлечь к этому вопросу внимание. Точно. К тому же Крым — новый регион. Там все свежее, все строится и меняется. И это дает возможность поступать нестандартно, не так, как это принято в Москве или Санкт-Петербурге. Я могу начать все с нуля и учиться, смотреть, как строится школа, организовывать в ней работу. Сергей, вы снялись с Летицией Кастой для календаря Pirelli 2019 года. Кстати, как она танцует? Как она танцует? (Смеется.) Она не профессионал в танце, но она очень крутая. Приятный, умный, глубокий человек. В танце для этой съемки я должен был выступать в качестве опоры, и это было очень приятно. И весело. А три года назад вы участвовали в съемке для журнала King Kong с Памелой Андерсон. Снимался. Честно, вы в детстве слышали про нее? (Смеется.) Конечно! Думаю, все про нее слышали. И как это — работать с кумиром своего детства? Ну не с кумиром! (Смеется.) На самом деле мы с Памелой давно знакомы и дружим. Нас познакомил когда-то ее лучший друг и тоже очень классный человек Дэвид Лашапель. Это, конечно, странно, когда образ один (Памела — секс-символ своего поколения), а в жизни у нее есть свои комплексы, свои переживания, свои мысли. А теперь вопрос: как может чиновник, возглавляющий государственное учреждение, участвовать в откровенных съемках? Для меня это тоже чуть-чуть странно. (Улыбается.) Но ничего пошлого, на мой взгляд, в этих съемках нет. Я думаю, это приемлемо. Надеюсь, это, наоборот, будет вдохновлять студентов. Наш мир очень пошлый — мы говорили об этом с Дэвидом Лашапелем. Его съемки часто называют скандальными, но это не так. Оголяя человека, он занимается искусством. Вы знаете, в Америке недавно решили провести тест, чтобы посмотреть, как порнография влияет на мозг, — и не нашли детей 10 лет, которые бы не смотрели порнографию, притом что в порнографии нет ни чувств, ни красоты. Она показывает механический животный процесс, и дети смотрят это. Показывать красоту обнаженного тела через искусство — намного правильнее, чем ждать, когда подростки увидят его в фильме соответствующей категории в интернете. Какие еще есть амбиции у человека, который в 19 лет стал самым молодым премьером в истории лондонского Королевского балета, а в 29 метит в ректоры? Мы открыли благотворительный фонд, будем его развивать. Основная цель — поиск и поддержка талантливых детей. Также через фонд я хочу объединить разные виды искусства. Ставить спектакли на деньги фонда, которые потом будут в него возвращаться и вкладываться в новый продукт. Это круто, но почему-то об этом никто не думал. Кроме Дягилева. У него была интересная модель, но он не сделал это системой. Держал все на себе. Или Энди Уорхол, который открыл «Фабрику» в Нью-Йорке, но, когда он умер, все рассыпалось. А я хочу выстроить систему с Попечительским советом и помощью от государства. Чтобы если я захочу заниматься чем-то другим, эта платформа продолжала работать и помогать артистам. Три года назад вы хотели уйти из балета. Последняя фраза в фильме «Танцовщик» — «Танец заканчивается, начинается нормальная жизнь». С танцем понятно: вы снова на сцене, и это прекрасно. А что с нормальной жизнью? Она есть, и самое приятное в ней для меня — проводить время с любимым человеком, моей девушкой Леной. Мы можем пройтись по улице, сходить в кино, поговорить... Нам неважно, что мы делаем, главное — что мы вместе.