Глобализм гораздо больше угрожает России, чем Западу

В США начали продавать гендерно-нейтральных кукол. Игрушку можно трансформировать в любой пол. Кукла может быть мальчиком или девочкой, в зависимости от предпочтений и интересов ребенка. Я думал, что в комплекте имеется съемный пенис (а как еще по-другому можно поменять пол?), но Штаты пока остаются старомодно-пуританской страной. Трансформация происходит исключительно с помощью комплекта париков и одежды. К кукле прилагаются два парика, один с коротким волосом «под мальчика», другой с длинным — для девочки. И несколько наборов одежды и аксессуаров. Ну, и смена цвета кожи, конечно, имеется. Пока что нажатием кнопки тон менять нельзя, поэтому куклы продаются в шести цветовых гаммах. Процесс внедрения стандартов мультикультурности идет, но медленно. Не докручивают пока производители с толерантностью. Я думаю, что куклы должны продаваться разной степени полноты — чтобы толстым детям было не обидно. И, конечно, компактная инвалидная коляска по спец-цене ($9,99) тоже должна быть в наборе рекомендуемых аксессуаров. У гендерно-нейтральной куклы-инвалида должны быть съемные ручки и ножки. Раньше дети их просто иногда откручивали, но это потому, что жестокое белое сексистское общество с детства подавляло женскую индивидуальность. Отрывая руки кукле Марине или Betty, девочки таким образом выражали протест против несправедливого мужского мира. Сейчас же эти непродуктивные эмоции необходимо направить на созидание. Впрочем, что я распинаюсь. Специалисты по гендерным исследованиям и без меня защитят на эту тему десяток докторских диссертаций. Все это безобразие происходит в христианнейшей Америке лишь потому, что в стране слишком много бесплатных денег, на них содержится огромная армия леваков-интеллектуалов, которые словно большевики пытаются переделать человечество по своим собственным лекалам. Однако то, как на интеллектуальный «тренд» реагирует «традиционная» Америка не оставляет мечтателям о гендерно-нейтральном мире ни единого шанса на успех. А реагирует она так же, как 50 или 100 лет назад. Раз покупатель хочет что-то купить, мы ему это продадим. Покупатель 30-40-х годов хотел «черную» музыку — он получил блестящую плеяду блюзовых звезд. Хотите безглютеновую и здоровую еду — лопайте. Открылись тысячи магазинов, которые зарабатывают на этой новой моде. Желаете куклу non-gender? Мы подумаем. Но не потому, что сексизм и архаика, а потому что, этот бренд стоит 571 млн долларов и перестраивать его под микроскопическую аудиторию калифорнийских фриков — рискованно. А давить на нас бесполезно. Потому что свобода бизнеса — это главная свобода западного мира и в данном случае — спасительная для общества. Когда российские традиционалисты претендуют на то, чтобы учить Запад христианской морали и традиционному обществу, мне хочется ткнуть их мордой в учебник «Истории России». Мы — народ, который 70 с лишним лет пытался навязать всему миру действительно глобалистский, на 100 процентов наднациональный проект. Мы отрицали «устаревшую» этику и мораль, мы почти под ноль извели свою Русскую Церковь и провозгласили атеизм официальной религией. Нам ли высокомерно поучать страны, которые как регистрировали браки в церкви 500 лет назад, так и делают это сегодня? Нам ли посмеиваться над бездуховным Западом, когда в Соединенных Штатах более 300 тысяч действующих христианских церквей, каждая из которых живет исключительно на деньги своей общины, а мы 30 тысяч храмов смогли построить с государственной поддержкой, и то в медиа не прекращаются вопли о ползучей клерикализации? Во Франции, Германии, Италии, Испании, странах Латинской Америки действуют тысячи христианских партий, объединений, общественных организаций. Это — гигантская сила, которая в состоянии противостоять любому инокультурному или внекультурному, модернистскому нашествию. Они не впадают в истерику по поводу гендерно-нейтральных кукол, потому что для них это активность маргинальных групп, которые не в силах изменить фундаментальные основы жизни общества. Нам же действительно есть, о чем беспокоиться. Мы — по-прежнему очень ослабленное общество. Наш морально-этический национальный код претерпел в ХХ веке страшную катастрофу. От советской морали мы немедленно начали дрейфовать к морали глобалистской и намного быстрее, чем пресловутая «гейропа». У «них» есть якорь в виде христианской этики, у нас только бешеное потребительство без тормозов в духе 90-х. У «них» — церковь по воскресеньям для всей семьи (пусть даже формально), а у нас, в лучшем случае, только семейный поход в торговый центр. А у молодых вообще в приоритете — личное пространство и личное время, в которые обычная семья с детьми не укладывается. То, что российское государство взяло на себя неблагодарную роль регулятора морали и приняло закон о запрете гей-пропаганды — это ведь не от хорошей жизни. Здоровое общество в состоянии противостоять перверсии, даже если она уголовно не наказуема, но в российских реалиях это не так. То, что государство поддерживает Русскую Православную Церковь — это тоже правильно. Потому что, государство и должно способствовать развитию институтов, которые укрепляют общество, а не ослабляют его. Нам остро не хватает в стране по-настоящему консервативных сил. Не упоротых сектантов, которые живут в выдуманном мире подшивки журнала «Нива» за 1913 год, а интеллектуалов, сообществ, которые могут формулировать и претворять в жизнь антимодернистскую и антиглобалистскую повестку в культурной, политической и социальной жизни. Тогда, появление в магазинах гендерно-нейтральных кукол вызывало бы у нас не нервный смех, а сухую констатацию, что наши торговцы умеют выжимать последний рубль из всего и всех. Даже из гей-активистов.