Мы дошли, мы нашлись, мы здесь.

Когда это началось? Когда мы все вышли в этот одинокий поход? Когда все побежали, побежали куда-то с криками, а потом каждый обнаружил себя одного, потерянного, в заросшей бурьяном стране, на ветру? Давно. Уж тридцать лет тому. А вокруг были тени, тени. И крики: про свободу, рынок, и современное искусство. А на самом деле - хаос беспредела, рынок объедков былого величия. Искусство? Его не стало тогда. Я никогда не назову этим словом те «выставки», «фильмы», «песни». Мне объясняли, что теперь не пишут в стихах слова «любовь», жизнь, «Бог». Теперь, говорили они – постмодернизм, а вот это – в серьёз – не надо! И не стало. А те, кому надо, кто не мог кривляться, кто не засунул свою душу в кошелёк - побрели все мы, поодиночке, сквозь толпу теней по свалке. Сами медленно превращаясь в тени. Я тоже шла, я знаю. Виделось, что не осталось страны, искусства, не будет больше поэзии, литературы, театра. А потом я увидала вдали лица тех, кто тоже нёс душу сквозь сумрачный переход. Они были так разбросаны, их было так немного, что казалось: мы никогда не сойдёмся вместе. Вот писатель Прилепин. Там режиссёр Бояков один идёт. Там вон Павел Крючков, с поэзией на радио «Вера». А вон бредёт поэт, Юрий Кублановский. Сколько ж надо было веры и силы, чтобы дойти? А ведь дошли. Потому что все эти люди нашлись, нашли друг друга, и стали делать. Бог привёл. А поэт Кублановский, бредя сквозь, стихами свидетельствовал. Свидетельствовал о самом себе, безжалостно даже: Не сейчас, не нынешним сентябрём, был я равным в стае других пираний. А теперь вот сделался дикарём и чураюсь шумных больших компаний. И не смысля, в сущности, ни аза ни в одном из русских больных вопросов, я спешу порою залить глаза, не дождавшись вечера и морозов… Он писал о пути по этому бурьяну, он видел людей, он любил страну сквозь ветер. Кублановский образы нашёл. Вот тогда, считай, на излёте дней я порой завидую лишь породе старика, игравшего Yesterday на баяне в сумрачном переходе. Сумрачный переход… Друзья мои, он закончился! Я видела то, что все эти люди, найдясь теперь, собравшись, делают вместе. Для нас. Я была в театре МХАТ (что на Тверском) на поэтическом спектакле по стихам Юрия Кублановского. Его сделали Эдуард Бояков, художники Гончарова и Масаидов, и участники: литературный критик Павел Крючков, актёр Николай Коротаев и сам автор, Юрий Кублановский. Оказалось, есть место слову Любовь, и слову Вера, и слову Россия. И это серьёзно, больно, красиво. А главное – нужно это МНОГИМ. Зал был полон. В этом небольшом спектакле нет попытки выпендриться, подпрыгнуть так, как ещё никто. Тут другое. Тут люди хотели высказать сокровенное, высказать не крикливо, а – истинно и ясно. Я называю то, что видела «спектаклем» потому, что создано цельное пространство, с визуальным рядом, атмосферой, участниками, живущими в нём. Они сделали реальным мир стихов. Он дышит, пульсирует. И зритель попадает в это пространство, в нём начинает жить. Это не развлечение совсем. Потому что во мне, сидящей в зале, прорастают слова Кублановского: Древней России всё ж тонок культурный слой: сразу и не найдешь стреляной гильзы той. Но уловляет нюх из глубины веков стойкий уездный дух яблок и нужников… И мне больно. Больно от правды, которую знаю я, а, оказывается, знает и он. И они. Больно от любви. Но, понимаете, я счастлива этой болью. Я сидела, замерев. Вокруг были такие же, замершие во внимании люди. Очень много молодых совсем лиц. Подавшиеся вперёд, слушающие. Значит, вот скольким это нужно? В моих словах сейчас много чувства, эмоции, да. Потому что всё это – про чувства. Но ещё и про другое, очень важное. В стихах Юрия Кублановского – осмысление и претворение в образ того пути, того, что длился тридцать лет. Казалось, что «порвалась связь времён», Что пропасть непреодолимая, безОбразная. Но он нашёл образы, и, воплощённая через его душу, моя страна встаёт на место. С таким вот, бурьянным, путём за спиной. Всё это так важно, что я с трудом подбираю слова, чтобы вы поняли. Потому что хочу, чтобы и у вас «связались времена». Там, в трудах МХАТА, этим и занимаются. Эти люди отыскивают, восстанавливают, продолжают путь русского искусства. Спектакль сыграли один раз. Но его повторят. Знаю, что будут и другие спектакли в цикле «Сезон стихов». Впереди Кушнер, Николаева, Рейн, Кекова. Вы идите туда. Вы смотрите и слушайте. Потому что там делается то, о чём Юрий Кублановский написал: …В пелене осеннего молока хорошо бы, выровняв аритмию, генным кодом старого черепка разживиться и воссоздать Россию. В одиночку это было невозможно. Мы собрались. Мы делаем. Не сейчас, не нынешним сентябрём, был я равным в стае других пираний. А теперь вот сделался дикарём и чураюсь шумных больших компаний. И не смысля, в сущности, ни аза ни в одном из русских больных вопросов, я спешу порою залить глаза, не дождавшись вечера и морозов…