Татьяна Веденеева: Верю, что влюбиться можно в любом возрасте

Трудно поверить, что актрисе и телеведущей Татьяне Веденеевой в июле исполнилось 66 лет. Она по-прежнему прекрасна, всегда улыбчива, позитивна. Хотя в ее жизни трудностей и испытаний хватало. Однако они ее не сломили. Возможно, внутренняя сила досталась Веденеевой от предков – донских казаков. «Когда я собралась учиться на артистку, у папы случился сердечный приступ» – Мои родители поженились вскоре после войны, и, наверное, тяжелые годы юности научили их держаться вместе, ведь так легче жить. Папа был очень нежен с мамой до последних дней ее жизни – она умерла от рака гортани. Они прожили вместе больше 50 лет... Я выросла в Волгограде. Родители работали на одном большом сталеплавильном предприятии. Папа – сталеваром, мама – в химической лаборатории. Помню, она часто говорила, что надышалась химикатами и у нее дерет в горле... А в роду у меня донские казаки. Видимо, поэтому я никогда не была трусихой. В детстве была тихая, очень скромная девочка, но абсолютно бесстрашная. Ничего не боялась. Когда летом отдыхала на хуторе у папиной родни, запросто плавала в речке Хотыр, даже в самом страшном месте – в Машкиной яме, – которое все старались обходить стороной. Рвала там лилии, кувшинки, лотосы, мы потом венки из них плели. В 14 лет я уже точно для себя решила, что поеду в Москву учиться на артистку. Причем послала в ГИТИС письмо, в котором написала, что хочу быть актрисой, и попросила прислать мне правила приема. Самое удивительное, что мне ответили. Когда это письмо случайно увидел мой папа, у него впервые случился сердечный приступ. Он и не подозревал о моих планах. Мама сразу запричитала: «Зачем тебе ехать в Москву? Поезжай в Саратов, он близко, мы будем к тебе в гости приезжать. А в столице ты все равно провалишься. Что люди скажут?» Для мамы было очень важно, что скажут люди. Но я возразила: «Мама, ты представляешь, что скажут люди, если я провалюсь в Саратове? В Москве не поступлю, так хоть будут говорить: «Ну вот, а чего вы хотели, там таких, как она, пруд пруди...» Это был аргумент. В общем, меня отпустили. Мама написала письмо в Москву своей знакомой, с которой они не виделись лет пятнадцать. Эта замечательная женщина встретила меня на вокзале и приютила... И я поступила в ГИТИС! «Режиссер сказал: надо похудеть. За 2 месяца я скинула 14 кг» – На первом курсе жила в общежитии, а потом снялась в своем первом фильме «Много шума из ничего», заработала приличные деньги и сняла квартиру на Лесной улице. У родителей не брала ни копейки. Наоборот, им все время посылала посылки с колбасой, с зефиром в шоколаде, тогда же все было в дефиците... Вообще-то в те времена, когда я училась, студентам категорически запрещалось сниматься в кино. Но для меня сделали исключение. Может, потому, что это был Шекспир, да и снимал картину известный режиссер Самсон Самсонов. Перед началом съемок он сказал, что мне надо похудеть. За два месяца я скинула 14 килограммов. При моем достаточно высоком росте весила 55 кг. Я делала то, чего никому не советую – пила таблетки для похудения. Причем эти таблетки нигде не продавались – мне сокурсник привозил их из Киева, где его папа был каким-то начальником. Говорили, что такие же принимала Ира Алферова, которая училась в ГИТИСе на два курса раньше меня. Мне даже рассказывали, что у нее от этого зубы начали шататься... Так вот, те таблетки аппетит отбивали напрочь. Я себя довела до того, что шаталась от слабости, мне надо было постоянно за что-то держаться, чтобы не упасть. Однажды мой педагог, народная артистка СССР Евгения Козырева, спросила: «Что с вами, Таня, вы не заболели? Какая-то серая вся ходите?» А Самсонов, увидев меня, признался, что пошутил насчет похудения. И я прекратила эти жестокие эксперименты над собой. «Я получала мешки писем от зрителей» – После института меня пригласили работать в Театр имени Маяковского. Но там требовалась московская прописка. А где ее взять? Единственный выход – фиктивное замужество. Но я совершенно не знала, как можно его устроить. Так что моя театральная жизнь не состоялась. Зато вскоре я совершенно случайно попала на телевидение. Однажды встретила на улице знакомую, которая рассказала, что на телевидении набирают дикторов, и предложила с ней туда сходить. И меня взяли. Поначалу проговаривала какие-то объявления. При этом работала в основном ночами, поэтому меня вообще никто не видел... Ситуация поменялась, когда Володю Ухина отправили на стажировку в Японию и срочно потребовалась ведущая в передачу «Спокойной ночи, малыши!» Вот там пригодились мои актерские способности. А потом довольно неожиданно меня послали в командировку в Париж, а вскоре в Канаду... А народная любовь пришла, когда я уже несколько лет отработала на телевидении. Я получала мешки писем от зрителей, и это было очень приятно. «Муж стал выпивать, мы ссорились. А сын меня защищал» – Мой первый муж Валера был художником-реставратором, и когда я с ним познакомилась, вел довольно гламурный образ жизни. Мы встретились в какой-то компании и буквально весь вечер друг друга подкалывали. Валера сразу стал за мной ухаживать. Первым делом подарил свою картину – очень красивую зимнюю акварель, на которой были изображены люди, гуляющие в парке. Потом еще был оригинальный подарок – корзина с шикарными астраханскими помидорами, украшенная цветами. Я ему рассказывала, что люблю помидоры, могу килограмм съесть за один присест... Валера обладал безупречным вкусом и был для меня безусловным авторитетом. С одного взгляда мог сказать, правильно я одета или нет, всегда советовал, что с чем можно сочетать. Не разрешал мне пользоваться косметикой, ну не любил он этого. В то время я уже плотно была поглощена работой на телевидении, и мне казалось – замужество может помешать карьере. Но оно не помешало, потому что Валера до определенного момента не требовал родить ему ребенка – у него от первого брака уже росла дочка. Но однажды я сама подумала: «Пора. Не ждать же до 40 лет». И родился Димка. Когда он появился на свет, весил всего два с половиной килограмма. В детстве с ним было трудно, потому что сын постоянно требовал общения. После того как в год с лишним начал говорить, мы стали называть его «домашнее радио». (Дима получил литературное образование в Англии. Потом перебрался в Москву, организовал компанию, которая занимается мониторингом прессы.) Неурядицы в нашей семье совпали с развалом страны. В начале 90-х Валера, как многие художники-реставраторы, остался без работы. Из-за невозможности себя реализовать стал выпивать. Я не могла смириться с тем, что наш ребенок рос в обстановке, когда мама вечно на работе, а папа сидит дома, пьет коньяк и слушает радио. Это плохой пример. Разумеется, я пыталась сохранить семью, убеждала мужа, что так жить нельзя. Но есть люди, которых невозможно переделать, они не поддаются чужому влиянию. Мы ссорились. Сын все это видел. Он меня очень любил, защищал, был всегда на моей стороне... А когда я поняла, что сделать ничего не смогу, а жить так больше не хочу, ушла. «Мы решили пожить врозь и задержались в этом состоянии» – Наша встреча с Юрой (бизнесменом Юрием Бегаловым. – Ред.) произошла в начале 90-х годов. Я тогда вела программу «Утро», а он был моим гостем, в то время работал в нефтеперерабатывающей компании. А через какое-то время я пришла к нему в офис, чтобы предложить стать спонсором музыкального фестиваля «Ступень к Парнасу», ведущей которого была на протяжении нескольких лет... Потом около года мы общались по-дружески. Формально я еще была замужем, но с первым мужем мы уже фактически не жили вместе. Знала, что Юра женат, у него две дочери. Но он особенно не рассказывал о личной жизни. Потом как-то обмолвился, что снимает квартиру, и я поняла, что у него, видимо, какие-то проблемы в семье. А однажды мы на выходные вдвоем поехали в Таллин, а вернувшись, уже не захотели расставаться. А через 2 года поженились. Мы прожили 13 лет, и никогда у нас не было глобальных конфликтов, ссор. Несколько первых лет мы практически не расставались: он по делам своей строительной компании постоянно колесил по миру, я повсюду его сопровождала. Для нас было немыслимо – как он уедет куда-то без меня. И я никогда никуда не ходила без него. Однако со временем мы стали разлучаться все чаще и чаще, и наши разлуки продолжались все дольше. Мы оба чувствовали: что-то пошло не так, мы все больше отдаляемся друг от друга. И однажды мы сели, поговорили, обсудили ситуацию и решили какое-то время пожить врозь, да так и задержались в этом состоянии... Около 9 лет мы с Юрой снимали дом на Лазурном Берегу, с ним было связано столько радостных воспоминаний. И когда я после того, как мы разошлись, приезжала в него одна, на меня такая тоска нападала. После расставания мы там бывали уже порознь. А потом у меня появилась квартира на Лазурном Берегу – подарок бывшего мужа. С годами все сложнее встретить достойного человека. В последнее время мне все чаще признаются в чувствах мужчины, которые говорят, что любят меня с детства. Молодые люди ко мне проявляют гораздо больше интереса, чем зрелые мужчины. Это, кстати, сейчас сплошь и рядом – юные альфонсы устраивают свою жизнь за счет уже состоявшейся, успешной женщины, которая старше их лет на двадцать, а то и больше. Но я никогда не смогу жить с двадцатилетним мальчиком! Для меня это нонсенс... Я привыкла уже быть одна, и меня это устраивает. В состоянии сама себя обеспечить, мне не скучно, всегда есть чем заняться. Но я верю, что влюбиться можно в любом возрасте. Наталья Борисова