«Не люблю, когда меня называют фермером. Я конюх»
Фермерское хозяйство Виктора Ващенко в Кировском районе имеет довольно необычную специализацию — выращивание лошадей. Но табун в несколько сот животных обеспечивает большую семью. — Виктор Васильевич, каким образом вы «причастились» к коневодству? — Это семейное. Мой отец — потомственный коневод, казачьих кровей, оттуда и мне передалось. Родители с Кубани, в 1961 г. переехали в Приморье, в 62-м я родился. — Когда впервые сели на коня? — С пеленок помню себя на лошади. Жили одни, на границе с Китаем. Настолько близко, что слышали голоса китайцев, видели, как они в фонариками ходили в темноте. В 70-е годы отношения с КНР были напряженные, ребенку страшновато было оставаться. Потому отец меня с собой брал. Помню, сижу в седле: где прутом по уху достанется, а где-то и упадешь. После армии хотел работать водителем, нравилось на машинах ездить. А отец предложил прокатиться зимой на саночках, на лошади. Ставил петли на зайцев, так день и прошел. Отец спрашивает: «Как, сынок, понравилось?» Я говорю: «Очень». Работал в колхозе конюхом. В конце 80-х понятно стало, что впереди неладное, какая-то ерунда, ожидался передел собственности. Начал заниматься своим делом, создал ферму, стал покупать, менять лошадей, появился собственный табун. Постепенно увидел результат и продуктивность этого занятия. Хотя в общем правильнее сказать, что я конюхом и остался, не очень люблю, когда меня называют фермером. — Есть ли в Приморье по-настоящему породистые лошади, вроде таких, на которых сидят на известной картине три богатыря? — Есть лошади, которых называют племенными. Но я видел лошадей настоящих, с родословной, сейчас все не то. Те, которые считаются породистыми, — подобие того, что было. Раньше работал филиал Госплемконюшни в Уссурийске, там содержалось племенное поголовье. Ориентировались, прежде всего, на колхозников: разводили верховых и тяговых лошадей, необходимых для развития производства в крае. Были тяжеловозы: орловцы, владимировцы, русские. На скаковых лошадях не специализировались. Илья Муромец сидел на настоящем русском тяжеловозе. Наверное, где-то таких можно найти в России и сейчас. В Приморье последний подобный конь, наверное, был у меня — хвост по земле и грива до колена. Но жеребец убежал в направлении Хабаровска, и я ничего не смог сделать. — Почему лошади сбегают? — Срабатывает какой-то инстинкт. Лошади — достаточно умные животные, примерно как коты. Кто знает, почему однажды домашний кот куда-то уходит? Тогда привез 12-летнего жеребца из Новобурейска, с Госплемконюшни, держал его отдельно, как положено по правилам, два месяца после карантина. Но тот в один день сорвался с веревки и убежал в сторону Хабаровска по болотам, озерам, непроходимым местам. Печальная история. Когда в Новобурейске узнали, что я этого жеребца прокараулил, сильно обиделись на меня: таких лошадей уже у них не было. — Но восстановить коневодство в стране в принципе все-таки возможно? — Коневодство, как и любое производство в России, кончается. Достаточно посмотреть за границу — как в Китае все развивается и как в Приморье. Слишком много забот и хлопот. Сейчас все на энтузиазме отдельных лиц. Хотя у меня покупали живых лошадей — покататься, на праздники, на скачки, которые проходят в Ханкайском районе. Приятно видеть, что в скачках участвуют молодые ребята, подростки, люди хотят видеть лошадей. Переживания, эмоции — это здорово. — Однако у вас приличный табун. — Хороших верховых лошадей, которые приучены скакать галопом, рысью, как таковых нет. Чтобы выжить сегодня, развиваю мясное направление. Мясо востребовано. Забирают магазины, представители диаспор, допустим, киргизы. Часть продукции начала уходить на Владивосток. Спроса на конину не может не быть. Сам свинину не ел практически лет 15. Просто могу на ночь скушать много молодой конины и проснуться здоровым и не оплывшим. К тому же на этом рынке, как я убежден, особой конкуренции нет и не будет. — Хотелось бы наладить собственное производство готовой продукции? — Все упирается в деньги, кредиты. Россельхозбанк призван был бы защищать сельхозтоваропроизводителей, но по факту — грабит. Займы под 20% — слишком накладно, не по-джентльменски. Плюс требуется собрать кучу справок. Хотя для своих, не на продажу, делаем казы. Это традиционная колбаса тюркских народов, считается деликатесом. Изготавливается путем помещения в натуральную конскую кишку конины с ребер. Большая польза этой еды состоит в способности регулировать обменные процессы в организме. Повышенное содержание органических кислот и баланс витаминов и минералов способны принести пользу деятельности кишечника и нормализовать его функцию. При регулярном употреблении конины будет уходить лишний вес. В общем, мясо подойдет любителю здорового образа жизни. У меня есть приятель, который делает сыровяленую колбасу, от 90 до 120 суток. Пробовал и этот деликатес. Стоит такая колбаса дорого, в приморских магазинах не найдешь. В Белоруссии, на западе России покупал. Моя мечта — выйти на производство такого продукта. — Приучаете собственных детей к работам по хозяйству? — Недавно родился седьмой ребенок, девочка. Все дети влюблены в лошадей, как же без этого? Ездят, однозначно. Хотя я и без особой любви заставлю их ездить, потому что работы очень много, надо отцу помогать. Сейчас самое горячее время. Лошади этой осенью довольно худые, потому что летом луга сильно залило, плохо росла трава. Режим слишком жесткий. Полдевятого вечера, а я только что с работы вернулся. Сейчас начнутся каникулы, дети будут пасти табун. А я хотя бы на день отвлекусь, заберусь куда-нибудь в тайгу. Вообще с цифровыми устройствами — с телевизором, телефоном — я не очень дружу. Самое обидное, что забросил книги читать. Но как не работать много, когда столько детей?.. Все ради них. Я люблю наш воздух, наши поля, детишек. Что еще нужно человеку для счастья?
